Читать книгу "Ребенок на заказ, или Признания акушерки - Диана Чемберлен"

– Я знаю, но…

– Ты же сама слышишь, как это глупо звучит? Ты же только что сказала, что моя мать меня украла, что, в любом случае, глупость, но, если она меня украла, как она может не знать об этом? – Мне хотелось запустить в Дженни каким-нибудь предметом. – Что ты мне голову морочишь?

– Прости. Я знаю. Но я могу все объяснить. – Она достала из пакета большую коричневую книгу и папку. Руки у нее дрожали. – Я сидела на лестнице, пока Йен не ушел, а потом зашла в кухню якобы за соком. Я думаю, мама заподозрила, что я могла их услышать, но я сделала вид, как будто только что спустилась и налила себе соку. Я видела, как она положила эту книгу и остальное в ящик на кухне. Ты знаешь, который рядом с ее столом.

– Что это за книга? – Я села рядом с ней на кровать.

– Это записи Ноэль о родах, которые она принимала. Я просмотрела их, начиная с записи о твоем рождении, там нет ничего подозрительного. Но там еще было это. – Она открыла папку и достала листок бумаги, где было что-то напечатано. – Это письмо… часть письма. Это Ноэль написала. – Она вручила листок мне.

Я едва могла поверить тому, что прочитала.

– Это отвратительно, – сказала я в ужасе. – Поверить не могу, что Ноэль могла сделать что-либо подобное.

– И я тоже, но…

– Почему ты думаешь, что я – именно тот ребенок, которого она украла?

– Я не знаю, почему они так думают, но они действительно так думают, – сказала Дженни. – По-моему, из-за этого. Из-за даты. – Она достала из папки два листка бумаги и показала мне один. Видишь, вот этот взят с сайта Бюро розыска пропавших детей. Здесь только одна строчка. – Дженни громко прочитала ее своим охрипшим голосом. – «Лили Энн Найтли родилась 29 августа 1994 года и пропала из больницы в Уилмингтоне, Северная Каролина, вскоре после рождения».

Я медленно покачала головой. У меня начинала подниматься тошнота.

– Были другие… я хочу сказать, мог быть какой-то другой ребенок, которого Ноэль принимала. Почему они уверены, что это я? Твой день рождения ближе к ее, чем мой. – Лили. Меня на самом деле так зовут?

– Но к моему рождению Ноэль не имела никакого отношения, – сказала Дженни. Она обняла меня. Правда только начала доходить до нас обеих. Мы знали, что я нисколько не похожа на моих родителей. У меня были такие же карие глаза, как у них. Но карие глаза у половины детей в стране. Все знали, что я сдержанная и умная, как мой отец, но таких тоже было много. И я вовсе не походила на мать. Ни капельки.

– Я не могу этому поверить, – тихо промолвила я.

– Прости, – сказала Дженни. – Я считала, ты имеешь право знать. Я не знала, скажут ли они тебе что-нибудь.

Я дотронулась до листка бумаги. Лили Энн Найтли. Лили.

– Кто я? – спросила я.

Дженни прижалась щекой к моему плечу и сильнее обняла меня.

– Ты – Грейс, моя лучшая подруга, и не забывай этого никогда.

Мысли мои были далеко.

– Я всегда чувствовала себя чужой в своей семье. Моя мать… по-моему, ей всегда хотелось, чтобы я была другая, не такая, как я есть. Этот погибший ребенок. Это была дочь моей матери. – Я встала и высоко вскинула над головой руки. – О боже мой, Дженни. Ребенок умер. Я ненавижу Ноэль. Разве можно пойти на такое?

– Если бы она тебя не украла, ты не была бы сейчас моей подругой, хотя и мне эта мысль невыносима.

Это правда. Я не могла представить свою жизнь без Дженни. На настоящий момент это было единственное, что оставалось в моей жизни хорошего.

– Когда они собираются сказать моей матери? – Это будет конец всему. В этот момент мать выкинет меня из своего сердца. Сейчас ей приходится любить и терпеть меня. «Ничего удивительного, что она на меня нисколько не похожа», – скажет она. Она не сможет думать иначе. Как она сможет не думать, какой другой, какой чудесной была бы ее родная дочь?

– Я полагаю, во вторник, – сказала Дженни. – Не говори ей, что я тебе рассказала, ладно? Моя мама убьет меня за подслушивание. Я положу все эти бумаги на место, прежде чем она поймет, что я их брала.

– А что там еще? – Я указала на два листка у нее на коленях.

– Да пустяки. – Дженни сунула листки в папку.

– Покажи мне, – сказала я. Дженни совсем не умела лгать.

Мгновение она поколебалась, а потом достала из папки и отдала мне еще одну бумагу. Это была еще одна запись, скопированная с сайта Бюро розыска пропавших детей.

«Директор Бюро розыска пропавших детей, Анна Честер Найтли, 44, работает в БРПД десять лет. Ее новорожденная дочь, Лили, пропала из больницы в Уилмингтоне, Северная Каролина, в 1994 году. У нее есть еще одна дочь, Хейли».

Я не могла произнести ни слова. Моя мать? И сестра.

Наконец, я спросила:

– Где они живут? В Уилмингтоне?

– Не думаю. Она – директор этого Бюро розыска пропавших детей, а оно, кажется, не здесь.

– Она искала меня, – прошептала я. – Всю мою жизнь она искала меня. – Я так ей сочувствовала! Это сочувствие пронизывало меня насквозь – от самого сердца до кончиков пальцев. – Она, наверно, думает, что я умерла.

Дженни взяла бумагу из моих рук и положила ее в папку.

– Послушай, – сказала она. – Мне нужно домой. Я сказала маме, что иду в аптеку за лекарством от кашля. Она сейчас начнет мне названивать.

– Оставь мне эти бумаги, – попросила я.

– Я не могу. Она заметит, что они исчезли.

– Пожалуйста, Дженни. Мне они нужны.

– Не могу. – Она начала засовывать папку обратно в пакет, но я отняла ее у нее и прижала к груди.

– Грейс! Я должна вернуть их на место! – сказала она.

– Я оставлю их у себя. Они мои. Они обо мне.

– Грейси. Прошу тебя. Она меня убьет. – Она потянулась за папкой, но я быстро повернулась, выдвинула ящик туалетного столика и закрыла в нем папку.

– Грейс! – Она попыталась добраться до ящика, но я не дала ей этого сделать.

– Ты можешь найти то же самое на сайте, – сказала она.

Вытянув руки, я не давала ей подобраться к ящику. Она была права, я могла найти эту информацию на сайте, но я хотела оставить у себя эти листки. Я вдруг почувствовала, что не выдержу, если у меня отнимут и это.

– Позволь мне оставить их у себя, Дженни, – взмолилась я. Слезы лились у меня по щекам. – Пусть они будут у меня.

С минуту она смотрела на меня.

– Сними копии, – сказала она, уткнувшись мне в волосы. – И отдай мне их завтра.

Я не знаю, кто из нас плакал сильнее.

После того как Дженни ушла, я целый час просидела у себя в комнате с этими двумя листами на коленях. Я долго смотрела на слова, пока не стало слишком темно, чтобы можно было что-то разглядеть. У меня не было сил подняться и зажечь свет. Когда мать вернулась, она заглянула ко мне и сказала, что принесла на ужин сэндвичи. Я включила свет, потому что я хотела увидеть, не выглядит ли она по-другому. Но она не изменилась. За последнюю пару часов изменилась только я.