Читать книгу "Левиафан - Борис Акунин"

С этими словами он забрал платок и отнес его кбоковому столику, расположенному у подветренного борта, где окна были закрыты.Позднее вы поймете, любимая Эмили, почему я излагаю вам эти подробности.

Итак, платок, яблоко раздора, пестрым треугольникомлежал на боковом столике и переливался золотыми искорками. Фандорин стоялспиной к платку, изображая не то почетный караул, не то охрану. Все мы,остальные, сбились в кучку у обеденного стола. Прибавьте к этому шелестзанавесок по наветренному борту, пасмурный свет хмурого дня и неравномерноепокачивание пола под ногами. Вот экспозиция финальной сцены.

«Никто не посмеет отобрать у внука раджиБагдассара то, что принадлежит ему по праву! — подбоченясь, заявила миссисКлебер. — Я бельгийская подданная, и судебное разбирательство будетпроисходить в Брюсселе. Мне достаточно пообещать, что четверть наследства будетпередана на нужды бельгийской благотворительности, и присяжные решат вопрос вмою пользу. Четверть наследства — это одиннадцать миллиардов бельгийскихфранков, пятилетний доход всего Бельгийского королевства!»

Мисс Стамп рассмеялась ей в лицо: «Вынедооцениваете Британию, милочка. Неужто вы думаете, что вашей жалкой Бельгиипозволят решать судьбу пятидесяти миллионов фунтов? Да на такие деньги мыпостроим сотню могучих броненосцев и втрое укрепим наш флот, и без того первыйв мире! Мы наведем порядок на всей планете?»

Умная женщина мисс Стамп. Действительно,цивилизация только выиграла бы, если бы такая фантастическая сумма обогатиланашу казну. Ведь Британия — самая передовая и свободная из стран земного шара.Все народы только выиграли бы, если б стали жить по британскому образцу.

Но мистер Труффо придерживался иного мнения.«Эти полтора миллиарда французских франков позволят Франции не только оправитьсяот трагических последствий войны с Германией, но и создать самую современную,самую оснащенную армию во всей Европе. Вы, англичане, никогда не былиевропейцами. Вы островитяне! Интересы Европы вам чужды и непонятны. Мсье деПерье, до недавнего времени второй помощник капитана, а ныне временный командир„Левиафана“, не допустит, чтобы платок попал к англичанам. Я немедленно приведусюда господина де Перье, и он поместит платок в сейф капитанской каюты!»

Затем все заговорили в голос, пытаясь друг другаперекричать, и развоевавшийся доктор даже посмел толкнуть меня в грудь, амиссис Клебер лягнула мисс Стамп в щиколотку.

Тогда Фандорин взял со стола тарелку и сгрохотом расколотил ее об пол. Все потрясение уставились на него, а хитрыйвизантиец сказал: «Так мы нашей проблемы не решим. Вы чересчур разгорячились,дамы и господа. Предлагаю проветрить салон — что-то стало душновато».

Он подошел к окнам подветренного борта и сталоткрывать их одно за другим. Когда Фандорин распахнул раму окна, расположенногонад боковым столиком, где лежал платок, произошло неожиданное: подхваченнаясквозняком, легчайшая ткань колыхнулась, затрепыхалась и вдруг взлетела ввоздух. Под всеобщий вопль шелковый треугольник проплыл над палубой, два разакачнулся над бортовыми перилами — словно помахал нам на прощанье — и, плавноснижаясь, понесся вдаль. Все завороженно провожали взглядом этот неспешныйполет, пока он не завершился где-то среди ленивых беловерхих волн.

«Как я неловок, — произнес Фандорин внаступившем гробовом молчании. — Сколько денег утонуло! Теперь ниБритания, ни Франция не смогут диктовать миру свою волю. Какое несчастье дляцивилизации. А ведь это целых полмиллиарда рублей. Хватило бы, чтобы Россиявыплатила весь свой внешний д-долг».

А дальше произошло вот что.

Миссис Клебер издала диковинныйсвистяще-шипящий звук, от которого у меня по коже пробежали мурашки, схватиласо стола фруктовый нож и с неописуемым проворством кинулась на русского.Неожиданная атака застала его врасплох. Тупое серебряное лезвие рассекло воздухи вонзилось Фандорину чуть ниже ключицы, но, кажется, неглубоко. Белая сорочкадипломата окрасилась кровью. Первая моя мысль была: Бог все-таки есть и Онкарает негодяев. Опешив, подлый византиец шарахнулся в сторону, но разъяреннаяфурия не удовлетворилась нанесенным ущербом и. ухватив рукоятку покрепче, вновьзанесла руку для удара.

И здесь всех удивил наш японец, не принимавшийучастия в дискуссии и вообще до сего момента державшийся незаметно. Онподскочил вверх чуть ли не до потолка, истошно и гортанно вскричал по-орлиномуи, еще не коснувшись пола, ударил миссис Клебер носком ботинка по запястью!Этакого трюка мне не доводилось видеть и в итальянском цирке!

Фруктовый нож отлетел в сторону, японецприземлился на корточки, а миссис Клебер с перекощенным лицом попятилась назад,держась левой рукой за ушибленное запястье.

Однако она и не подумала отступиться от своегокровожадного намерения! Ударившись спиной о напольные часы (я писал вам об этоммонстре), она вдруг согнулась пополам и приподняла подол платья. Уж на что ябыл ошеломлен быстрой сменой событий, но это было чересчур! Я увидел (простите,милая Эмили, что пишу об этом) лодыжку, обтянутую черным шелковым чулком,оборку розовых панталон, а в следующий миг миссис Клебер снова распрямилась, ив ее левой руке оказался невесть откуда взявшийся пистолет. Он былдвуствольный, очень маленький, с перламутровой отделкой.

Я не смею повторить Вам слово в слово, чтоименно сказала эта особа Фандорину, да Вы наверняка и не знаете подобныхвыражений. Общий же смысл речи очень энергичной и экспрессивной, сводился ктому, что «поганый извращенец» (я употребляю эвфемизм, ибо миссис Клебервыразилась более грубо) заплатит за свой подлый фокус жизнью. «Но сначала яобезврежу эту ядовитую желтую гадину!» — крикнула будущая мать и, сделав шагвперед, выстрелила в мистера Аоно. Тот упал навзничь и глухо застонал.

Миссис Клебер шагнула еще раз и направила свойпистолетик прямо в лицо Фандорину. «Я, действительно, стреляю безпромаха, — процедила она. — И влеплю тебе свинец прямо между хорошенькихглазок».

Русский стоял, зажав ладонью расплывающееся порубашке красное пятно. Не могу сказать, чтобы он трясся от страха, но былбледен.

Корабль качнуло сильней обычного — в бортударила большая волна, и я увидел, как уродливая махина Биг-Бена кренится,кренится и… обрушивается прямо на миссис Клебер! Глухой удар твердого дерева озатылок, и эта неугомонная женщина рухнула ничком на пол, придавленная тяжестьюдубовой башни.

Все бросились к мистеру Аоно, лежавшему спростреленной грудью. Он был в сознании и все силился встать, но доктор Труффоприсел рядом на корточки и насильно уложил раненого, обхватив его за плечи.Разрезав одежду, врач осмотрел входное отверстие и нахмурился.

«Нисего, — тихо произнес японец сквозьстиснутые зубы. — Регкое задето совсем тють-тють».