Читать книгу "Неизвестный венецианец - Донна Леон"

Воображаемый компьютер все еще занимал его мысли, когда в дверь постучал Вьянелло. С ним был невысокий черный от загара человек в мятом летнем костюме.

— Комиссар, — начал Вьянелло, обращаясь к нему официальным тоном, каким всегда говорил в присутствии посторонних. — Позвольте представить вам синьора Лучано Грави.

Брунетти шагнул навстречу, протягивая руку:

— Приятно познакомиться, синьор Грави. Чем я могу быть вам полезен?

Потом повел его к столу и указал на стул. Грави сначала огляделся, потом сел. Вьянелло сел на другой стул, подождал, не скажет ли чего Грави, но, видя, что тот замешкался, начал объяснять сам:

— Комиссар, синьор Грави — владелец обувного магазина в Кьодже.

Брунетти поглядел на человека с интересом. Обувной магазин, ага.

Вьянелло оглянулся на Грави и сделал ему рукой знак продолжать.

— Я только что приехал, — сказал Грави, глядя на Вьянелло. Но когда сержант повернулся к Брунетти, Грави последовал его примеру. — Две недели я был в Пулье. В августе все равно торговли никакой. Никто не хочет покупать обувь, слишком жарко. Каждый год мы с женой закрываем магазин на три недели и уезжаем куда-нибудь в отпуск.

— И вы говорите, вы только что вернулись?

— Я вернулся два дня назад. Но в магазин пришел только вчера. Там я и увидал эту открытку.

— Открытку, синьор Грави?

— Да, открытку от одной моей продавщицы. Она сейчас в Норвегии с женихом. Он, кажется, работает у вас. Джорджо Мьотти. — Брунетти кивнул: он знает Мьотти. — И вот она написала мне из Норвегии, что полиция интересуется красными туфлями. Не знаю уж, чем они там занимаются и зачем им сдались такие вещи, но она написала, что Джорджо говорит, что, мол, вы ищете покупателя пары красных женских атласных туфель большого размера.

У Брунетти от волнения в груди дыханье сперло.

— И вы продавали эти туфли, синьор Грави?

— Да, какой-то мужчина купил у меня такую пару около месяца назад.

Грави замолчал, думая, что он сильно удивил полицию, сообщив, что покупатель был мужчина.

— Мужчина? — услужливо спросил Брунетти.

— Да. Он сказал, что туфли нужны ему для карнавала. Но карнавал будет только в будущем году. Мне тогда показалось это странным, но я хотел сбыть туфли, потому что атлас на одном каблуке немного порвался. На левой туфле, если не ошибаюсь. Из-за этого они шли со скидкой, и он их купил. Пятьдесят девять тысяч лир, а полная цена была сто двадцать. Очень удачная покупка.

— Очень удачная, синьор Грави, — поддакнул Брунетти. — А вы бы узнали свои туфли, если бы увидели?

— Думаю, узнал бы. Я написал цену на подошве одной туфли. Может быть, та надпись еще цела.

Повернувшись к Вьянелло, Брунетти сказал:

— Сержант, принесите туфли из лаборатории. Я хочу показать их синьору Грави.

Вьянелло, кивнув, вышел. Пока его не было, Грави развлекал Брунетти рассказами о своем отпуске, говорил, какая чистая вода в Адриатике, если забраться подальше на юг. Брунетти слушал и улыбался, когда было нужно, едва удерживаясь, чтобы прежде идентификации не попросить Грави описать человека, который купил туфли.

Вскоре вернулся Вьянелло с пластиковым пакетом, где лежала пара туфель. Он отдал пакет Грави, но тот даже не стал вынимать их, а только перевернул подошвами вверх. Взглянув на них поближе, он улыбнулся и протянул пакет Брунетти:

— Смотрите, вот она — цена со скидкой. Я специально написал карандашом, чтобы, если кому надо будет, стерли. Но она еще здесь. — На подошве одной туфли слабо вырисовывались карандашные каракули.

Наконец Брунетти позволил себе задать вопрос:

— А вы могли бы описать того покупателя, синьор Грави?

Помолчав, Грави спросил подобострастным тоном, выражавшим крайнее почтение к работе государственных служб:

— Комиссар, позволите ли узнать, почему вас так интересует этот человек?

— Мы полагаем, что вы можете предоставить нам важную информацию, которая окажет существенную помощь расследованию, проводимому нами в настоящее время, — уклончиво ответил Брунетти.

— Ах, понятно, — сказал Грави, подобно всем итальянцам, привыкший ничего не понимать в заявлениях властей. — С виду он был чуть моложе, чем вы, темные волосы, без усов. — Услышав свои собственные слова, Грави, должно быть, догадался, что это не очень-то точное описание, и добавил: — Обычный человек, ничего особенного. В костюме. Не высокий и не низкий — средний, в общем.

— Мне бы хотелось, чтобы вы взглянули на фотографии, синьор Грави. Может быть, это поможет вам опознать его.

Грави широко улыбнулся: ну все как по телевизору.

— Конечно.

Брунетти кивнул сержанту, тот вышел и быстро вернулся, неся две папки фотографий, среди которых был и снимок Мальфатти.

Грави взял у Вьянелло одну папку и, положив ее на стол Брунетти, открыл и принялся рассматривать фотографии. Взглянув на снимок, он переворачивал его и откладывал в другую стопку. Вьянелло и Брунетти следили за ним. Фотографию Мальфатти он тоже перевернул и отложил. И так пока в лапке не осталось фотографий. Отложив последнюю, он поднял глаза и сказал:

— Нет, здесь его нет. Даже ничего похожего.

— Может быть, вы еще что-нибудь вспомните, синьор Грави?

— Я же говорю вам, комиссар: мужчина в костюме. А эти все, — он указал на стопку фотографий перед ним, — все уголовные рожи. — Вьянелло и Брунетти переглянулись: среди прочих там были трое полицейских, один из них Альвизе. — А тот был одет в костюм, — еще раз повторил Грави. — Он был обычного вида, нормальный человек, как мы все. Такой, что ходит каждый день на работу в офис. И он говорил как образованный, а не как уголовник.

Наивность Грави заставила Брунетти на секунду усомниться в том, что он итальянец. Вьянелло подал ему вторую папку с фотографиями, поменьше.

Грави снова стал перебирать снимки. Когда очередь дошла до фотографии Раванелло, он взял ее в руки и спросил Брунетти:

— А это банкир, которого вчера убили, Да?

— Это не он покупал туфли, синьор Грави?

— Нет, конечно нет. Если бы это был он, я бы сразу вам сказал. — Он снова поглядел на фотографию — студийный портрет, взятый из проспекта, где были собраны фотографии всех служащих банка. — Это не он, хотя и похож.

— Похож, синьор Грави?

— Ну да, такие носят костюмы с галстуками, и обувь у них всегда дорогая и начищена до блеска. Белоснежная рубашка, стильная прическа. Банкир, короче.

На мгновение Брунетти перенесся в детство, ему снова было семь лет, и он стоял на коленях рядом с матерью у алтаря в их приходской церкви Санта-Мария-Формоза. Его мать возвела глаза к алтарю, перекрестилась и страстным шепотом, полным веры и мольбы, запричитала: