Читать книгу "Кремль - Сергей Сергеев"

— Нет, и не думал обижаться. Неплохо прокатились, правда?

* * *

«Мы очень обязаны Петру. Нужно его поблагодарить. Как-то суховато получилось», — с сожалением подумал Ратов, откинувшись в кресле самолета.

В соседнем кресле устроился мужчина лет сорока: голубая сорочка, просторные вельветовые брюки, свитер с модным рисунком, на груди — кожаная сумочка известной фирмы для паспорта. Глаза быстрые и внимательные. Мужчина, в свою очередь, оценивающе осмотрел Ратова и остался доволен результатом.

— У вас на Сахалине бизнес? — спросил он по-русски с заметным акцентом.

— Нет, родственников навещал, — сообщил Игорь. — Вы американец?

— Я британец, но живу в Париже. Закупаю дары моря в сеть магазинов «Лафайетт».

«Петр рассказывал, что его приятель на Сахалине занимается этими поставками. Тесен мир».

— Неплохо владеете русским языком.

— Это для бизнеса. Пришлось учить. Вы знаете, русские — лучшие покупатели. Около одной трети менеджеров-продавцов в дорогом магазине «Галери Лафайетт» в Париже владеют русским языком.

— Сейчас кризис. Не придется переучиваться на китайский?

— Вы не поверите. В Париже перед Рождеством стало пусто. Нет, неверно сказал. Пустынно?

— От слова «пустыня»?

— Да, в Париже. Мало было туристов. Даже в Лувре.

— Прискорбно, — посочувствовал Ратов. — Париж притягивает людей. Магический город. «Праздник, который всегда с тобой». Не кушают рыбку и икру с Сахалина?

— Экономия. Нет праздника. Кончился. Закрывают кафе и рестораны, которые существовали сто, двести лет. Из них делают фаст-фуд.

— Все вернется. На кризисе тоже можно заработать.

— Это точно. Если есть деньги. Во Франции недвижимость подешевела. На двадцать процентов за год. Я купил студию в центре. С зеленым двориком — двести тысяч евро. Так, для личных дел.

— Недвижимость скупают иностранцы?

— В основном. Французы стали бедные. Даже на Рождество не дарили подарки. И русских стало меньше. Берегут деньги.

— Насколько я знаю, — заметил Ратов, — Франция не пользуется сильным спросом среди русских покупателей. Владельцам недвижимости автоматически не дают вид на жительство. Это отпугивает.

— Странно. У меня было впечатление, что французы всех принимают. Скоро европейцы станут в Париже редкостью. А русских французы не любят. Никогда не любили, а после войны на Кавказе особенно.

— Если не хочешь любить, то никто не заставит. Но я вам скажу прямо. Эта война повлияла и на отношение России к Западу. Очарование Европы ушло, знаете ли. Что мы увидели? Необъективность, лицемерие, ложь.

— Вы во всем правы?

— Я вообще не хочу спорить на эту тему. Говорю о психологической реакции. Вранье, которое мы увидели и услышали, заложило сильное раздражение. И это на долгие годы.

— Журналисты всегда необъективны. Но русские не будут долго злиться на Европу. Если бы у вас были хорошие примеры для подражания, тогда да. Но у вас самих много причин для недовольства. Европу невозможно заменить. Как вы замените Париж или Лондон? Чем? Наша экономика все равно эффективнее.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Вы можете представить руководителя «Боинга» или «Эрбаса», которые сидят десять лет на своем месте, а новые модели самолетов не появляются? У вас это возможно, а у нас нет. Почему? Ведь русские умные и образованные. И богатства огромные. Но вы ничего не можете сделать из-за коррупции.

— Коррупция есть везде, Европа и Америка не исключение. Кризис показал, какое было воровство, сколько злоупотреблений, финансовых пирамид, надувательства.

— Не путайте коррупцию и бизнес. У вас две цены — официальная и реальная. Я готов заплатить, но не тратить время, чтобы ходить к чиновникам. Коррупции в России намного больше, чем в Европе. Поверьте мне как бизнесмену.

«К сожалению, он прав. Вертикаль власти построена на личной преданности и круговой поруке. А это — основа коррупции. Такая система в принципе не может быть эффективной, — подумал Ратов, но соглашаться с британцем не хотелось. — Русские не любят слишком умных иностранцев, они вообще чрезвычайно умных не любят».

— Так что будем оптимистами, — заметил покрасневший от стаканчика виски попутчик. — Охлаждение временное. Скоро опять вы станете любить Францию, Соединенное Королевство, почти всю Европу. С Америкой сложнее. Вы с американцами не друзья, а соперники.

— Благодарю вас за интересный разговор, — искренне заметил Ратов.

— Не стоит. Надеюсь, он поможет в ваших делах.

«А вот это вряд ли. У нас эти фокусы не проходят. Такие, как Морев, на разговоры чихать хотели. Придется применять другие методы. Более убедительные», — улыбнулся про себя Ратов.

Теперь у него руки развязаны. Пришло время возмездия.

Глава 32 Каждому свое

Но я человек добродушный, я джентльмен; однако я вижу, что дело серьезное. Долг прежде всего, ребята. И я голосую — убить.

Черный автомобиль выехал из поселка госдач в Ватутинках на Калужское шоссе и свернул в сторону Троицка. Миновал некогда сверхсекретный Троицкий ядерный центр, напрасно пытающийся укрыться за высокими и редкими елями, и пошел на спуск к реке Пахра. После моста преодолел резкий подъем и, притормозив у светофора, нырнул направо.

Водитель внимательно поглядывал в зеркало заднего вида. Ранним утром основной поток машин устремился к Москве, а в противоположном направлении авто было немного.

На заднем сиденье пассажир в темно-сером плаще модного среди чиновников солидного покроя просматривал газеты. Он полностью доверял водителю, в прошлом одному из лучших оперативников Седьмого управления КГБ, знающему Москву и несколько прилегающих областей лучше, чем собственную квартиру.

— Как обычно? — спросил водитель.

— Да, на остановке. Все в Москву рвутся. Что, здесь работы нет?

— В Москве платят больше.

— Неудивительно. Вот читаю, министр финансов правительства Московской области украл двадцать миллиардов долларов и сбежал в США. Область на грани дефолта. А ты говоришь, денег нет. Откуда им взяться?

Водитель не ответил и плавно притормозил у автобусной остановки напротив санатория Администрации президента.

К солидному пассажиру подсел мужчина неопределенного возраста в черном коротком пальто, внешне похожий на отставного военного. На остановке он пробыл совсем недолго, не успел замерзнуть и, видимо, подъехал сюда на машине или появился из коттеджного поселка, расположенного вдоль дороги.

По встречной полосе пролетела «ауди» с правительственными номерами.

— М-да, черный лимузин всегда был символом власти, — задумчиво произнес пассажир, непонятно к кому обращаясь.