Читать книгу "Фотостудия Таккуда - Хо Тхэён"

в раковинах, и морские ежи. Перед таким богатым угощением стояли люди и молились, вкладывая всю свою душу. Они просили о хорошем годе и об удачной ловле.

Согён тоже был здесь. Он, в широкой толстовке с портретом улыбающегося Стефана Герца, расставлял на столике блюда, которые они с Чеби приготовили загодя вечером. Тут была пицца с беконом и моллюском, тушеная курица, жареная свинина, лапша с рисовыми клецками и морским ушком, кофе с цедрой мандарина, напиток из мякоти мандаринов. Но больше остальных внимание привлекал столик семьи малышки Юны. На нем стояли торты «Побережье Чечжудо» и «Столбчатая отдельность», а также булочки-осьминожки. На одном из тортов с помощью белого и голубого крема были выложены облака и воды моря, в которых плавал желтый буй, сделанный из мягкого теста. На берегу стояли шоколадные фигурки ныряльщиц, видимо только что выбравшихся из воды.

Те, кто уже загадал желание, подходили к столику пекаря, громко восторгались и делали фотографии на память. Среди них оказался и Согён. Хёнчжин довольно потянулся. Его жена тоже радостно улыбалась, качая на руках девятимесячную Юну. Малышка то и дело восклицала тоненьким голоском: «Па, тот», имея в виду торт.

– Как идет торговля? – поинтересовался Согён.

– Отлично, все благодаря тебе. – Пекарь широко улыбнулся.

Фотография торта на фоне столбчатой отдельности, которую сделал Согён, набрала в соцсетях очень много лайков, чем вызвала интерес к пекарне.

Хёнчжин потер руки в предвкушении:

– Надеюсь, в этом году нас пригласят на собрание, где будет выбираться священный гонец.

– Пригласят. Вас очень любят.

Согён сфотографировал столик с подношениями. Проверив получившийся снимок, Хёнчжин удовлетворенно кивнул.

– Будем стараться заслужить доверие. Ничего другого и не остается, если хотим остаться здесь навсегда.

– Все получится. Юна поможет вам.

– Ты прав. Все пожилые обожают ее. Улыбаются нам и ей, часто первыми начинают диалог.

Сфотографировав улыбающуюся малышку, Согён перевел взгляд на море. В этот момент сзади будто раздался звук грома. Фотограф обернулся и увидел длинную процессию: служители церемонии, наряженные в яркую одежду, громко били в барабаны и тарелки. Десятки людей сели на циновки, сплетенные из веревок пяти цветов[6], и продолжили мастерски играть на инструментах. Вперед вышел мужчина в традиционной шляпе и красной накидке и стал размахивать бамбуковой палочкой, объявляя о начале праздника.

– Да на-ачнется пра-а-аздник проводов пальцещу-у-упа в деревне гига-а-антского пальцещу-у-у-па, – громко пропел он грудным голосом.

Местные тут же подошли ближе. Оркестр продолжал наигрывать мелодию, и люди, словно попав на выступление любимой группы, стали покачиваться в такт и размахивать руками. Открылась дверь раздевалки ныряльщиц, и оттуда хлынул поток хэнё. Все они были в длинных пуховиках или пальто. Судя по оголенным щиколоткам, каждая ныряльщица надела традиционный плавательный костюм. Когда Согён заметил в середине толпы Янхи, а потом и Чеби, идущую в самом конце, он радостно помахал им. Однако девушки никак не отреагировали, будто вовсе не заметили его.

– Как прекрасно, да? – прошептал вдруг кто-то Согёну на ухо, отчего тот вздрогнул, испугавшись.

– А, это вы, будущий кандидат наук? Что привело вас снова в нашу деревню?

Сонхва гордо продемонстрировала новенький фотоаппарат.

– Хочу снять ролик для «Ютьюба».

– У вас есть канал?

– Да. Стараюсь рассказывать какие-то интересные факты из жизни геолога. Снимаю видео, недавно вот написала книгу.

– Это же просто потрясающе! А как вы к этому пришли?

Сонхва повела плечами, наблюдая за выступлением музыкантов.

– Благодаря вам. И Чеби. И возможно, самой себе.

Геолог взяла фотоаппарат двумя руками и принялась искать подходящий для съемки ракурс.

– В тот день я наблюдала за тем, как вы относитесь к Герцу. За тем, как Чеби относится к вам. И я сразу вспомнила себя. Стефан оказался прав. Я стала геологом только благодаря профессору. Потому что он оказался первым по-настоящему взрослым человеком в моей жизни, кого я уважала.

Сонхва сделала несколько снимков представления и затем продолжила:

– Тогда я сказала, что изучаю мантийные потоки, поскольку мне нравится все горячее. Но потом, уже дома, осознала, что это не так. Мне нравятся застывшие, непоколебимые вещи, которые появились на свет под действием разрушительной силы. Я изучаю различные виды застывшей магмы. И мне тоже хочется оставить после себя след. Надеюсь, когда-нибудь случайно встречу своего профессора и он признает меня и все, что я делаю.

Сонхва улыбнулась. Согён поймал в объектив, как она фотографирует, наклоняясь то влево, то вправо. На прошлой неделе он получил от Стефана Герца письмо по электронной почте. Внутри было несколько снимков улыбающихся украинских детей. Фотограф написал, что скучает по Корее, и добавил:

…

Когда-то и у вас шла война. Но сейчас все иначе —

теперь все спокойно. Безопасно. Когда-нибудь

и для этих детей наступит мирное время. Я верю.

Согён провел пальцами по строчкам письма на экране компьютера и представил, сколькими фотографиями не смог поделиться с ним Герц.

Обязательно отправлю ему все снимки, которые сделаю сегодня на празднике, —

решил Согён и стал рассматривать получившиеся кадры.

Вот море, небо, жители деревни, Хёнчжин, геолог, Чеби. Вдруг он осознал, что забыл спросить интересующую его вещь, и догнал Сонхву.

– Извините, но как наш праздник связан с геологией?

Сонхва, жевавшая сладкую рисовую лепешку, которой ее угостила одна из жительниц деревни, указала на что-то. Один из музыкантов играл на огромном инструменте, представляющем собой деревянную раму со множеством металлических пластинок.

– Знаете, как это называется?

– Кажется, когда-то читал об этом инструменте. Вроде бы начинается с пхён…

– Да, пхёнгён. Пластинки, из которых извлекают звук, сделаны из пемзы – вулканической породы.

– А, точно! – воскликнул Согён.

– Прислушайтесь, – сказала геолог. – Звон тарелок, стук барабанов… Красиво, но все же это не та традиционная музыка, к который мы привыкли. Она очень спокойная. Как думаете, почему?

– Чего-то не хватает. Ещё одного ударного инструмента – гонга, кквэнгвари?

Геолог кивнула, подтвердив догадку.

– Его не используют, чтобы не испугать дух моря – осьминога. Деревенский староста рассказал мне об этом. Но все же в мелодии должен быть опорный инструмент. Пластинки пхёнгён сделаны из пемзы, поэтому получается красивый чистый звук. Эта горная порода возникает из застывшей магмы.

В этот самый момент музыкант, игравший на пхёнгёне, ударил по висящим пластинкам палочкой. Над побережьем раздался нежный чистый звук, который будто очищал душу.

Геолог направила на себя фотоаппарат и начала съемку, заговорив четко и ясно:

– Знаете ли вы, как настраивают пхёнгён? Чтобы изменить звук, каменные пластинки обтачивают – либо делают тонкими, либо добавляют небольшое углубление для получения разной тональности. Вот такая сложная настройка. Разумеется, на звук также влияют и другие факторы: температура, влажность. Это касается и других традиционных инструментов.

В этот момент к ним подошел местный житель и угостил Сонхва мандарином. После зимних месяцев геолог стала известной личностью в деревне. Окаменелость осьминога, которую они обнаружили, привлекла внимание научного сообщества, и после в новостях даже вышел небольшой репортаж. Съемочная группа телеканала показала прибрежные скалы