Читать книгу "Доверие - Димитр Ганев"

проверить. Фасонит. Слушай, доченька, будем с тобой откровенны.

Марина села на кровать.

— А что, разве до сих пор не были?

— Ты у меня одна, и я не имею права отдавать тебя разведенным ослам. Опять же и с Радом у нас не получается. И эта история с его отцом…

— С Лебедой вы были близкими, — сказала Марина.

— Были, это верно. Только и в полиции работали крепкие люди. Попадешь к ним в лапы — маму родную забудешь. Не выдержишь, все скажешь, когда иголки загоняют под ногти. Пытают электрическим током.

— Это догадки, не доказательство.

— Может быть, у Рада есть доказательства?

Марина взмахнула рукой, и Ангелия увидел: ногти у нее блестели, как раскаленные угли.

— Что ты в этом понимаешь! — Его массивный подбородок дрогнул.

Марина открыла окно. Ангелия, чтобы собраться о мыслями, достал из кармана ножичек и начал очинять карандаш, тщательно затачивая кончик грифеля.

— Дитя мое, люди принимают белое за черное. Рад редкой натуры человек, мнительный. С таким кашу не сваришь. Не рассуждай, как учительница.

— Благодарю за комплимент! — Марина хлопнула дверью и удалилась в свою спальню.

— По каким причинам может погибнуть пилот? — был следующий вопрос автора.

Рад Младенов спешил ответить:

— По многим. Технические — сравнительно редко. В большинстве случаев летчик погибает, стремясь непременно спасти самолет. Спастись легко, если катапультируешься, но все ли ты сделал, чтобы прибегать к крайней мере? Рассуждать в таких обстоятельствах надо молниеносно, и попавшие в беду летчики порой погибают от недостатка времени, не успев принять окончательное и правильное решение. Случаются катастрофы и из-за недисциплинированности. Недостаточно высокая квалификация тоже приводит к тяжелым последствиям. Плохая погода не пощадит и самых опытных. Я имею в виду не только метеорологические условия. Иногда на спасение практически нет никаких шансов.

И все-таки основной причиной катастрофы является не всегда правильное и разумное распределение внимания. Некоторые мои многоопытные товарищи с двадцатилетним стажем вождения самых современных сверхзвуковых истребителей погибали на вертолетах и самолетах сельскохозяйственной авиации, врезавшись в высоковольтную линию электропередачи или столкнувшись с препятствием на земле.

5

Стоил Базиса не вошел, а втиснулся в кабинет, слегка приоткрыв дверь, просунул правое плечо и бесшумно закрыл ее спиной. По его ввалившимся щекам, по взъерошенным жиденьким усам Ангелия Тонков понял: бывший партийный секретарь, нынче бригадир полеводов, прибыл к нему неспроста.

— Я знал, что застану тебя здесь.

— Ну что случилось? — усмехнулся Ангелия. — Ведь не пришел же ты только затем, чтобы сказать мне «здравствуйте».

— Почему ты не хочешь, пожалеть меня?

— Каждый сверчок должен знать свой шесток. Я не солнце, чтобы всех согревать. — «Да что я оправдываюсь? — подумал председатель, переводя дух. — И держу себя так, словно меня прижали к стенке». — Что произошло? Опять кто-то из твоей бригады не так чихнул?

— Совсем наоборот, Анчо, совсем. Новое веяние, ветер переменился.

Ангелия плюнул на палец и высунул в открытое окно:

— Действительно, раньше дул западный. Только я не флюгер, чтобы определять направление ветра и по ветру поворачивать хвост. И не ученица, которую обманули в первой любви.

Стоил Базиса покачал головой, цокнул языком и сунул руки в карманы. Ангелия посмотрел на него: чего этот медведь ершится, откуда у него такая храбрость? До сегодняшнего дня был как ангел — не успеешь моргнуть глазом, а он уже понял, что надо, а сейчас расхрабрился, готов в драку броситься. Уж не снюхался ли с Радом? Тот долго вынюхивает, копается, выискивает важные сведения и уж только потом выложит — как бомбу замедленного действия. Как будто ему больше всех нужно!

— Прибыл человек из комитета. По делу Лебеды. Позор, какой позор!

— Э, да что нам, всю жизнь краснеть за чужие грехи!

— В том-то и дело, что мы виноваты, Анчо. Я должен тебя разочаровать.

— Здрасте! Ты это уже давно сделал. А теперь оставь меня, дел по горло.

— Я пришел к тебе сообщить, что Младен не предавал отряд. Найден протокол. Он не сказал ни слова. Арестован один из его мучителей.

«Проверяет меня, — мелькнула мысль у Ангелии Тонкова. — Прибыл человек из комитета, допрашивал, выспрашивал неизвестно о чем, а ко мне даже не показался…»

— Ладно, уходи.

Стоил Базиса больше не сказал ни слона. Молча вышел, нахмурив брови. Председатель судорожно начал рыться в записной книжке, потрепанной временем. Вдруг почувствовал, как его охватила внутренняя тревога, пересохло в горле, усиленно забилось сердце. Подмяв голову, он увидел, что перед его столом стоит Рад.

— Слушай, ты что, с неба свалился? Я что-то не заметил. Присаживайся, истребитель женских надежд. Приземляйся поживее, — шутил Ангелия. — Но прежде всего поздравляю с нашим великим праздником.

Рад не понял, на что намекает Ангелия, и удивленно посмотрел на него.

«Что, еще ничего не знает? — подумал Тонков, откинувшись на спинку кресла. — Как это Базиса не похвалился?»

— Твой отец реабилитирован, — сказал мягким, доброжелательным голосом Ангелия. — Слухи ходили ложные. Младен оказался честным, чистеньким, как… Видишь, лучше поздно, чем никогда. Правда — она всегда одержит верх.

— Сколько лет потребовалось для этого?

— Беда не ходит по лесу. Поскольку мы замешаны, мы и должны разобраться, поправить и все поставить на свои места. Ну а пятно будет ликвидировано.

— Так-то оно так, но осадок остается.

Ангелия заметил: Рад скрестил на груди руки, затем опустил и растер, чтобы увеличить приток крови.

— Есть у меня одна вещица от тебя на память, дядя Ангелия: характеристика, которая была прислана в военное училище. В ней ты черным по белому написал: «Парень хороший, однако его отец…» Ты был тогда старостой.

Ангелия украдкой снял с лица улыбку, словно спрятал в портфель.

— Время такое было и требовало жертв.

— Однако жертвой оказался не тот, — резко парировал Рад.

Ангелия вскочил из-за стола и подошел к нему:

— И я, и я вместе с другими… Расплачивались и виноватые, и невиновные. — Он замолчал.

Губы у Рада сжались в гримасу, словно он собирался заплакать. Ангелия был в растерянности — выставить его или утешать.

«Так-так, — подумал он, — дай ему палец, он всю руку отхватит».

Иногда по ночам, когда он закрывал бессонные глаза, перед ним являлся Младен Лебеда. Ясное, спокойное лицо, ровное, как хорошо вспаханное поле, готовое принять доброе семя, сдвинутые к переносице густые, кустистые брови, глаза, горящие невидимым огнем. Возвратились они в село одновременно. Ангелия в новенькой парадной форме расхаживал по селу, как надутый индюк. Встретил его Младен, осмотрел с ног до головы.

«Да вы посмотрите на него! Тебе что, не надоела военная форма? А я сбросил это казенное барахло. Ты где служишь?»

«В Ямблоле, Младен. А ты?»

«В Станимака».