Читать книгу "Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - Юрий Папоров"

Добрая Душа шел и вспоминал слова своего отца, говорившего ему в детстве: «Заглядывает тебе смерть в глаза — иди ей навстречу! Она труслива, испугается и уйдет. Дрогнешь ты, и старуха не пощадит!» Слова закрепились в памяти Диего его дальнейшим пиратским опытом, и Добрая Душа в самых опасных ситуациях всегда действовал только так, как наказал отец.

Пираты уже немало выпили. Вожак плечом спихнул соседа, ловко подхватил падающий стул и подставил его Доброй Душе. Боцман сел, его тело напряглось, превратилось в комок мышц и нервов, левая рука крепче прижала к боку пистолет.

Старый пират обвел взглядом свою компанию, и было не ясно, то ли он не заметил ничего такого, что могло бы ему не понравиться, то ли давал понять, что знай, где находишься, неторопливо подвинул гостю пустую кружку, наполнил ее тростниковой водкой — ромом.

— Что, мы разве прежде встречались? — спросил Диего.

Восемь лет назад Диего Решето, сводя счеты с теми, кто издевался над его привязанностью к памяти Петронилы де Гусман, нанес две смертельные ножевые раны этому человеку, после которых, по мнению боцмана, он уже не должен был жить на этом свете. Но он сидел рядом с Диего как ни в чем не бывало и мог сейчас потребовать возмездия.

Старый пират протянул кружку, чокнулся, сделал большой глоток и, медленно растягивая слова, произнес:

— Похоже, мне показалось…

Однако от внимания Диего не ускользнула усмешка, тронувшая губы пирата.

— Ну, тогда за удачу! Эта кружка за мной. А я никогда не остаюсь в долгу! — испытывая истинное наслаждение, Диего Добрая Душа осушил кружку до дна и встал. Черт его дернул произнести последнюю фразу.

Боцман понял это по глазам своего помощника, в которых, как в зеркале, отразилась гримаса, мгновенно исказившая лицо сотоварища по бывшему ремеслу. «Не то делаю, индюк!» — сказал себе боцман и снова сел. В голове теснились вопросы: «Почему не признал? Почему не расплатился? Лучшего случая не представится! Пока не узнаю, уходить нельзя!»

— А ты что, уже не помнишь зла, не сводишь счеты? — такого прежде Решето себе не позволял, языком его играл сам черт, и он вел боцмана с голыми руками на сабельное острие. «Старею! Ром», — пронеслось в зашумевшей голове.

— Ну, если настаиваешь… — старый пират снова обвел взглядом свою компанию, усмехнулся, подлил водки. — Если считаешь, что годы тебе не помеха, я скажу. Время берет свое. Стар я стал! Разрази меня гром, если я не простил тебя, Мадемуазель Петрона. Тогда… вот были времена! В тот раз ты был прав. А теперь я стал мудрее. Давно ты здесь не бывал. Заполоскалось сердце парусом! Я знал, не выдержишь! Вернешься!

Пират засмеялся, поднял кружку, чокнулся с Доброй Душой и спросил:

— С кем сейчас ходишь?

— Пришел букан продать. Здесь все так изменилось!

— Жадность и богатство — начало всех бед! У Гнилого причала стоит француз, он скупает буканы. Иди к нему. Слушай, а Лоренсильо не забыл?

— Где он сейчас?

— Где нам всем быть? На дне морском. И Петронила там! Ну ладно, ты иди — твой друг заждался, — старый пират протянул руку, и Добрая Душа вновь заметил ухмылку в уголках обветренных, потрескавшихся губ. — Не забывай — богат тот, кому хватает малого!

Добрая Душа отошел, неожиданно сильно хлопнул по плечу своего помощника и произнес:

— Нет, точно не в кабаке на Тортуге суждено мне оставить этот мир!

Второй боцман не понял смысла этих слов, а Добрая Душа поспешил расплатиться и направился к выходу. Однако покидал он таверну не с легкой душой, а с необъяснимой тяжестью и тревогой.

Люди де ла Круса расположились в разных местах неподалеку от лавки антиквара. Лишь два матроса продолжали наблюдать за домом приятельницы Ганта. Боцман-альбинос сообщил, что Чарлз Гант на Тортуге. Но многие видели, как пришедший в порт корабль Ганта стал на рейд ближе к вечеру, а уже следующим утром неожиданно снялся с якоря и ушел. По утверждению ирландского боцмана, сам капитан пиратов с частью экипажа остался в Кайоне. Это подтвердил Доброй Душе и шкипер-незнакомец, которому боцман предоставил нужную сумму для погашения долга в таверне «Маас».

Бартоло неотступно находился при «Вакхе». К картине уже приценивались покупатели. Проявила интерес к ней и дама, ожидавшая Ганта.

Тетю меж тем частенько покидал лавку. Когда же возвращался, то, как и было положено владельцу дорогой картины, капризничал и ломался, утверждая, что семейную реликвию отдаст в руки не всякому, приобретающему ее с целью удачно вложить капитал, а лишь любителю, знатоку живописи.

Под видом очередного претендента на покупку «Вакха» впервые вошел к антиквару и де ла Крус. Он остановился у другого прекрасного полотна работы Клода Лорена[72], полюбовался берегами Роны и тут же через окно увидел, как Добрая Душа подает условный знак. Боцман не ошибся. В лавку вошли три человека в шляпах, при шпагах, всем своим видом утверждая, что они не горожане и не плантаторы. Де ла Крус незаметно подмигнул Тетю, вышел и снял шляпу. Это означало, что Добрая Душа немедленно должен доставить на противоположную сторону улицы боцмана-альбиноса. Кроме него, никто из людей де ла Круса в лицо Чарльза Ганта не знал. Задачей альбиноса было указать среди пиратов капитана.

Де ла Крус изменил первоначальное намерение — сразиться с Гантом в море. Сейчас альбинос подаст сигнал, и схватка начнется. Добрая Душа, второй боцман и пара самых сильных матросов схватят Ганта, обезоружат, заткнут рот, свяжут и бросят в шарабан, дежуривший за углом. Антонио Идальго с дюжиной бомбардиров «Каталины» отразят атаки спутников Ганта, если те окажут сопротивление. Тетю и Бартоло тем временем спокойно снимут холст с рамы, расплатятся с антикваром и уйдут к причалам, где в трех разных местах стоят лодки с люгера.

Как только появился ирландец, Добрая Душа вызвал из соседней таверны незнакомца-шкипера и отправил его к де ла Крусу. Тот стоял в десяти метрах от входа в лавку и завел с подошедшим шкипером разговор.

— Вы много плавали, — непринужденно сказал де ла Крус, — а скажите, вы были лично знакомы с капитаном Гантом? Он разграбил Тринидад!

— И совсем недавно еще два поселения на Пуэрто-Рико! — гневно отозвался шкипер. — Да кто ж его не знает! Сами англичане не хотят иметь дела с этим животным! Он — вор!

Ирландец повернулся спиной к лавке, но с места не сдвинулся. Это означало, что он видит людей Ганта. Однако самого капитана среди них нет. Тогда бы боцман-альбинос пошел прочь.

Де ла Крус спросил:

— От антиквара вышли трое, кто из них Гант?

— Пусть я умру нищим, но его среди них нет! — воскликнул шкипер. — Гант ростом не выше саженца. Он всегда втягивает голову в плечи. Глаза его бегают, как тараканы, учуяв опасность.

Оживленно обсуждая выставленную в лавке дорогую картину, трое в шляпах прошли мимо, не обратив ни малейшего внимания на де ла Круса. Он достал монету из кармана и подбросил ее на руке. Пятеро бомбардиров тут же последовали за любителями Веласкеса.