Читать книгу "Эшафот забвения - Виктория Платова"

Я толкнула дверь в комнату Митяя – как всегда, идеальныйпорядок, по-солдатски заправленный топчан, подметенный палас, вылизанный доблеска пол. На велотренажере ни пылинки, похоже, он одержим манией чистоты,есть и такой вид маньяков, серийные убийцы хлебных крошек на столе и морщин напростынях. И это самый тяжелый случай.

В зеркальных створках шкафа отразился мой силуэт – Боже мой,как давно я не видела себя в зеркалах, как давно не хотела видеть!

…Мой силуэт – силуэт забавной женщины, жизнерадостной шлюхи,сексуально озабоченного коверного клоуна. Я подошла поближе и коснуласьповерхности зеркала рукой – там, где было мое лицо. Мое изменившееся лицо.

Впрочем, не так сильно оно изменилось, просто ушло вглубокое подполье, прожило там какую-то жизнь и привыкло обходиться без света.И эта седина – она действительно старит меня… Даже не старит, нет, онауничтожает меня, забивает все поры, делает черты расплывчатыми. Он сказал вчера– “у тебя совсем нет морщин”. У меня нет морщин, но и жизни в глазах тоже нет,есть только ожидание близкого конца, и в этом я становлюсь похожей на убитуюАлександрову.

Не отрываясь от зеркала, я сняла длинную футболку, котораяпо совместительству вот уже несколько месяцев выполняла функции ночной рубашки.Зачем я это делаю, зачем провожу смотр уже давно погибших, увязших в болотахвойск? Неужели только для того, чтобы объективно взвесить свои шансы у Митяя?Именно для этого, девочка, именно для этого. Тебе просто хочется переспать сним, вот и все. Вот и все, фигура ничуть не изменилась, я по-прежнему легкомогу обходиться без лифчиков, я немного усохла в бедрах, а возле паха появиласьмаленькая новая родинка – с правой стороны. Странно, я даже не заметила, когдаона появилась. Когда я еще была Евой или когда стала безжалостной сучкой АннойАлександровой? Или когда снова стала Евой?..

Быть может, мои мышцы не столь развиты, как у неизвестноймне Валентины, и икры не так накачаны, но… Я вплотную подошла к зеркалу ивзглянула себе в лицо. Похоже, оно начало меняться, оно еще может измениться,стоит только заняться собой, заново подобрать макияж (так, как учил меняфээсбэшный педик-стилист Стасик). Стоит только потратиться на хорошую краску ивернуть волосам их прежний цвет (темно-каштановый, светло-русый с меднымотливом, глубокий платиновый – каким еще он был?). Неделя интенсивной терапии,хороший крем, хорошая косметика – и я могу стать прежней сногсшибательнойкрасоткой.

Стоп. Ты этого никогда не сделаешь.

Стать прежней – это значит попытаться вернуться в прошлое, вкотором у тебя было так много грехов; это значит снова стать похожей на Анну…Это значит вспомнить то самое лицо, которое было соучастником стольких смертей.Этого ты никогда не сделаешь. Никогда.

Конечно, никогда не сделаю, тем более что у него уже естьженщина, возможно, дальние отголоски ее присутствия обнаружатся в шкафу:платья, халаты, нижнее белье, прокладки: все то, чем женщина метит территориюпринадлежащего ей мужчины… Я раздвинула дверцы шкафа – так же, как вчера этосделал Митяй. И снова – никакого намека на длительную связь. Только внизупо-прежнему торчал ящик: унылое бельмо на глазу жизнерадостного, хорошопромытого глаза.

Я не могла удержаться от искушения – незабвенный Лапицкийназвал бы это поиском скелета в шкафу в самом примитивном, самом сниженномварианте.

Я легко открыла замки, чтобы так же легко разочароваться:это был набор резцов для гравюры, набор профессиональный. Резцов быломножество, но все равно некоторые гнезда оставались пустыми. Они тусклоблестели, они были в идеальном состоянии. Они что-то смутно напомнили мнечто-то, что я видела совсем недавно. Покопавшись в памяти, я вдруг поняла, чторукоятки резцов сильно смахивают на ту единственную рукоять, которая былавоткнута под сердце Александровой. Я даже тряхнула головой, стараясь сброситьнаваждение. То ли нервы у тебя не в порядке, то ли ты действительно так сильнопотрясена случившимся. Еще один шаг в этом направлении – и ты предположишь, чтостаруху по указке Кравчука заколол педантичный Митяй. Да еще такимэкстравагантным способом. Я попыталась представить себе эту картину. Онаполучилась такой нелепой, что я даже рассмеялась.

Уйми свое воображение, Ева, иначе это плохо кончится.

Я вспомнила, что Митяй что-то говорил мне о своем отце вконтексте Дюрера, висевшего на стене, – кажется, он увлекался гравюрой и имелмастерскую. Это было его хобби, Митяй так и сказал – “хобби”, интересно, чемвообще занимался его отец и где он сейчас?..

Я закрыла ящик, сунула его на место, а потом подняла с полафутболку и вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

…К двенадцати я опоздала.

Я впервые добиралась с Якиманки на студию сама, без Митяя, ипросто не рассчитала времени. Когда я тихонько просочилась в просмотровый зал,Братны заканчивал отсматривать первые дубли с новой актрисой. Композиция кадрапо-прежнему была безупречна, задний план построен идеально, крупные планыБергман просто великолепны, но что-то изменилось в самой атмосфере. Вместотихого и благородного угасания Александровой на экране царило совершенно другоеугасание – яростное и мстительное, как будто бы героиня Бергман решилаприхватить с собой в могилу весь мир… Тонкая психологическая драматрансформировалась в такой же тонкий психологический триллер, полный ожиданияконца света. Видимо, это и была новая концепция Братны, завораживает, ничего нескажешь…

Во время просмотра последнего по времени дубля меня пронзилоострое чувство уже виденного: это была проходная мизансцена, и Бергман поотношению к камере была в том же ракурсе, что и Александрова. Я видела материалс Александровой пару недель назад, после дубля Братны устроил склоку из-затого, что на заднем плане мелькнуло и, исчезло чье-то лицо.

Тогда Братны наорал на Волошко: “Почему посторонние вкадре?"

Теперь женщина с заднего плана не была посторонней, теперьона играла главную роль.

Тогда в кадре мелькнуло лицо Фаины Францевны Бергман, итеперь я поняла, почему при первой встрече оно показалось мне смутно знакомым.

Бергман отиралась на съемочной площадке еще тогда, когдаАлександрова была жива. Нужно только попросить у механиков найти рабочийматериал с Александровой и убедиться в этом окончательно.

Зачем она приходила в павильон? Чтобы лишний раз посмотретьна неожиданный триумф ненавистной соперницы и заработать очередную язвужелудка, которая вполне может приблизить ее к могиле? Бергман мало похожа насамоубийцу, ее жизненной энергии можно только позавидовать. Нет, даже еслиубийство совершила именно она, я все равно не испытываю к ней ненависти…

…Никакого рабочего материала по первым съемкам мне достатьне удалось. Студийный механик, молодой человек, неуловимо похожий наанглийского актера Мальколма Макдауэлла, радостно сообщил мне, что пленки сАлександровой уже смыты. Я была к этому готова – Братны стремительно избавлялсяот прошлого, он больше не хотел иметь ничего общего с погибшей актрисой Подороге в павильон меня посетила вполне здравая мысль: если уж ты начала своежалкое подобие расследования, можно нанести визит и Яше Кляузеру, “племянникуБергманихи”, как назвала его сценаристка Ксения Новотоцкая. Он работает вобувном цеху, возможно, там же мне удастся рассмотреть поближе младших братьевшила, которым была заколота Александрова.