Читать книгу "Портрет Алтовити - Ирина Муравьева"

– Вас как зовут, девушка? – перебила ее Елена. – Надей? Ну, так вот что, Надя: вы бросьте придуриваться, не ставьте себя в смешное положение. Муж мне все равно все расскажет. Вы ведь из Америки приехали? Из Нью-Йорка? Все дела моего мужа с Нью-Йорком я знаю как свои пять пальцев. Чей адрес вам нужен? – Лицо ее стало малиновым, нос заблестел от пота. – Может быть, Евы Мин? Я знаю, что она в Москве, не волнуйтесь.

Хоуп раскрыла рот.

– Вы знаете?

Елена зажмурилась и закивала изо всей силы.

– Знаю-знаю!

Хоуп чуть не расплакалась.

«Влипли!»

– Listen, tell her, that I’m not going anywhere! – Элизе стянул с головы волчью ушанку и положил ее на колени. – I’ll wait for her husband right here! I need this address to get my son back! That’s all![39]

– Ты не понимаешь, что мы наделали! – зашептала Хоуп по-английски, – давай уйдем сейчас, я тебя умоляю!

– Я вас не выпущу! – вскрикнула Елена, словно она поняла то, что сказала Хоуп. – Никуда вы отсюда не уйдете! Вам нужен адрес Евы Мин? Вы его получите, только если сейчас же, немедленно, – она задохнулась и до крови закусила губу, – если вы сейчас же расскажете мне, что у вас за дело к этой женщине и… когда она приехала в Москву? Когда, я вас спрашиваю?

– Она у него сына увезла из Нью-Йорка! – не выдержала Хоуп. – У него сын от ее дочки! А дочка умерла, они были женаты, и у них сын, а эта женщина, бабушка то есть ребенка-то, воспользовалась тем, что он дал ей разрешение увезти ребенка на курорт погреться, а она это использовала, бумагу эту, и увезла его к вам сюда! Ну, а мы приехали за ребенком, а телефон вашего мужа и адрес ваш – все это было в записной книжечке, которая осталась от его жены, ну, от этой, от умершей, от мамы мальчика, – ну и все! Ну мы и позвонили вам вчера.

– Так, – сквозь закушенную губу повторила Елена, – очень хорошо, что вы пришли. Ждите. Он скоро придет. И адрес даст. Я ему сейчас позвоню, потороплю его маленько.

Вскочила. Порывисто, как девочка, прыгнула к телефону. Хоуп сидела бледная, расстроенная. Элизе ждал, выкатив белки.

– Томас, – задыхаясь, сказала Елена в трубку, – ради Бога, миленький, ты не мог бы приехать, у меня жуткое кровотечение, я умираю! Ну, опять, к сожалению, эти дела… Началось, да. Да нет, хуже, чем тогда, на даче, гораздо хуже, в больницу нужно! Как же я без тебя доеду? И «Скорую» не надо, не надо «Скорую», меня Нина Андреевна посмотрит, я договорилась, но я же без тебя не доеду!

Бросила трубку.

– Ждите. Сейчас.

– У вас кровь, – робко сказала Хоуп, – на губе. Вот здесь.

Елена нахмурилась, слизнула кровь, схватила со стола салфетку, прижала к губе. Так и застыли втроем, не глядя друг на друга: Хоуп, скрючившаяся на краешке стула, Элизе с мертвой волчьей головой на коленях, Елена с окровавленной салфеткой у рта.

Через пятнадцать минут он вошел – испуганный. Снег на капюшоне куртки. Открыл дверь своим ключом, увидел их.

– Ну, – низким голосом сказала жена, – а тебя тут гости дожидаются. Все ясно…

«Идиот! – Огонь бросился ему в голову. – Я должен был сказать негритосу, что это ошибка, номер неправильный! С самого начала!»

– Все ясно, – весело и страшно повторила жена, и голубоглазое лицо ее почернело на глазах, как в фильме ужаса. – Все нам всем ясно. Теперь мы все вместе идем к госпоже Еве пить чай с пирогами.

– Кто это? – спокойно спросил Томас, указывая подбородком на Элизе и Хоуп. – Чьи это гости?

Элизе поднялся со стула, прижимая к груди волчью шапку.

– Just tell me where she is. I m not gonna bother you, man. This is all my business.[40]

– Чепуха какая-то, – вздохнул Томас, – я вас первый раз вижу. Что происходит?

Элизе беспомощно обернулся к Хоуп. Хоуп вспыхнула.

– Чего вы не понимаете? Мы же с вами по телефону вчера говорили! Нам нужен адрес этой вашей Евы! Она у отца ребенка украла!

– What did he say?[41]– скрипнул зубами Элизе.

– Послушайте, милые чужестранцы, – сказал Томас. – Это какое-то недоразумение. Я не знаю, кто с вами говорил, по какому поводу. Я вас первый раз вижу, первый раз слышу. Вы разберитесь, кто вам действительно нужен, обратитесь в милицию, в свое посольство, я уж и не знаю, как вам еще помочь… Но я, к сожалению, ничего не понимаю, не ведаю…

– Ох, ты актер! – с каким-то восхищением даже простонала Елена. – Ох, зря тебе не дали народного! Куда до тебя Табакову! Куда Янковскому! Короче: где она?

– Кто? – устало спросил он. – Кто – она?

– Хвати-и-ит! – завизжала и зарыдала жена, вскакивая. – Я тебя убью сейчас, сволочь! Я тебе голову размнож-ж-жу-у!

Она подняла в воздух кулаки, словно сейчас действительно бросится на него. Он перехватил ее руки и изо всей силы сжал их.

– Спокойно, – слегка задыхаясь, сказал он. – Не надо мне размножать голову, хватит и одной! Приди в себя, истеричка! Хочешь, чтобы я тебя в сумасшедший дом запер?

Елена вдруг обмякла в его руках.

– Больно, – прошептала она. – Господи, да провались ты пропадом! Отпусти мои руки! Отпусти, слышишь! Я сама уйду! А ты живи здесь со своей блядью!

Вырвалась и изо всей силы плюнула в него, но попала не в лицо, а на ворот серого свитера.

– Пойдем отсюда, – в голос заплакала Хоуп и бросилась к двери, – Эл, пожалуйста, давай уйдем, я не могу!

Она не сразу справилась с замком, и Томас с деревянным лицом помог ей. Хоуп подбежала к лифту, нажала кнопку. Элизе растерялся.

– Идите-идите, – не глядя на него, сказал Томас, – вас ждут.

– I’m not gonna give up, – пробормотал Элизе. – I’ll call you anyway.[42]

Выйдя из подъезда во двор, Хоуп опустилась на покрытую снегом лавочку и стала похожа на вмерзшего в лед воробья.

– Я не знаю, что с ними делать, Эл, – прохрипела Хоуп. – Ты понял, да? Он ни за что не признается теперь, что знает ее и знает, где она. Он теперь будет как Жанна д’Арк. Пойдем отсюда.

– I feel sorry for you, sweaty, – пробормотал Элизе. – It s not your problem… You can go back to New York, I’ ll stay here…[43]