Читать книгу "Имя врага - Ирина Лобусова"

В первый период своего существования вышеупомянутые школы комплектовались из эмигрантской молодежи и членов различных антисоветских организаций. Выпускники этих заведений забрасывались на советскую территорию с разведывательными и диверсионными задачами. Однако со временем практика показала, что агенты из эмигрантской среды плохо ориентируются в советской действительности, что служит основной причиной их провалов.

С развертыванием военных действий на Восточном фронте немецкие разведорганы приступили к расширению сети разведывательно-диверсионных школ. Такие органы были созданы при штабе «Валли», ACT «Остланд», при разведывательных и диверсионных командах абвера, действовавших при немецких армейских группировках.

Агентов для обучения стали вербовать в основном из военнопленных, согласившихся сотрудничать с абвером, из перебежчиков и антисоветски настроенных лиц, оставшихся на оккупированной территории. Органы абвера делали главную ставку на бывших военнопленных, полагая, что из них можно быстрее подготовить агентов и внедрить их в советские воинские части.

Подбор агентуры производили официальные сотрудники школ, а также эмигранты, которые специально посещали пункты приема военнопленных, пересыльные и стационарные лагеря. В первую очередь агенты подбиралась из перебежчиков и лиц, давших ценные показания при пленении, а также зарекомендовавших себя в работе на немцев в лагерях военнопленных, и лиц, подвергавшихся репрессиям со стороны Советской власти. При этом принималась в расчет прежняя профессия и личные качества будущего агента. Преимущество отдавалось медикам, радистам, связистам, саперам и вообще лицам, имевшим достаточно широкий кругозор.

Агенты из среды гражданского населения набирались по рекомендации немецкой контрразведки и руководства антисоветских организаций. Еще одной базой для вербовки потенциальных агентов являлись добровольческие формирования.

Как правило, с каждым из кандидатов перед вербовкой проводилась индивидуальная беседа для выяснения его биографических данных, связей в СССР, личных качеств, отношения к советскому строю, к немцам и прочее. Вербовкой также занималась внутрилагерная агентура, которая производила предварительное «прощупывание» кандидата.

В этих же целях вербовщики привозили в лагеря военнопленных своих агентов, которые действовали под видом таких же попавших в плен бойцов.

Лиц, согласившихся работать на немцев, немедленно изолировали от остальных военнопленных и направляли в специальные проверочные лагеря или уже непосредственно в школы. При вербовке зачастую применяли методы подкупа, провокации и угрозы. При этом приглянувшегося кандидата часто арестовывали за действительные или мнимые проступки и предлагали ему искупить свою вину работой на противника.

После этого завербованных проверяли на практической работе в качестве агентов-контрразведчиков, карателей и полицейских. Окончательное оформление вербовки проводилось в школе и в проверочном лагере. После этого на большинство агентов заполнялась подробная анкета, бралась подписка о добровольном сотрудничестве с немецкой разведкой, агенту присваивался псевдоним, под которым он числился в школе.

В ряде случаев агента приводили к присяге на верность Рейху и дактилоскопировали.

Преподавательский и инструкторский состав разведшкол вербовался из эмигрантов и коллаборационистов, бывших советских офицеров, «повязанных» с немецкой разведкой выполнением спецзаданий в советском тылу. Общее руководство школами осуществляли немцы — кадровые сотрудники разведки.

Отобранные кандидаты пребывали в предварительном лагере около 2–4 недель, где подвергались усиленному промыванию мозгов, занимались строевой и военной подготовкой, получали общее представление о методах разведработы и где их проверяли через внутрилагерную агентуру. Не внушавшие доверия или неспособные отчислялись и направлялись в «Гехаймнистерлагеря». Там агенты, посвященные в тайны разведслужбы, были изолированы от остальных военнопленных.

Новички, успешно прошедшие проверку, направлялись в разведшколы. Обычно там одновременно находилось до 300 человек, в диверсионных — до 100. Срок обучения зависел от характера предполагаемой работы. Для разведчиков ближнего тыла — от 2 недель до 1 месяца, для разведчиков глубокого тыла — до 6 месяцев, диверсанты учились от 2 недель до 2 месяцев, радисты — от 2 до 4 и более месяцев.

Для более качественной подготовки агенты разбивались на учебные группы по 5–20 человек, с учетом индивидуальных способностей. Занятия в основном носили вид лекций и практики на местности.

Будущие агенты-разведчики изучали методику сбора развединформации, им рекомендовали в качестве основных способов сбора личное наблюдение и опрос знающих лиц, подслушивание разговоров, спаивание военнослужащих, получение интересующей информации с помощью женщин, имеющих связи с военнослужащими и лицами руководящего звена.

Наиболее подготовленным агентам, забрасываемым в советский тыл под личиной советских офицеров, предлагалось задерживать под различными предлогами (в основном под видом военных патрулей и организации лже-КПП) отдельных военнослужащих и гражданских лиц для последующего получения интересующей информации.

В курс обучения агентов также входили методика перехода линии фронта, поведения в советском тылу и при задержании, на допросах и в местах заключения. При этом им рекомендовали отстреливаться до предпоследнего патрона, последний оставляя для себя. В случае захвата живьем или раненым агенту рекомендовали скрывать свою принадлежность к немецким разведслужбам и соглашаться на перевербовку для последующего возвращения к немецким шефам.

Агенты-разведчики изучали структуру советских вооруженных сил, знаки различия личного состава, основы топографии, картографию и ориентацию с компасом и картой, определение по памяти места своего нахождения, стрелковое дело, тактику, занимались физической и строевой подготовкой.

Будущие диверсанты изучали все те же дисциплины, а кроме того — методику проведения диверсий, свойства взрывчатки и методы ее закладки, арсенал зажигательных средств и их применение, приготовление простейших взрывчатых веществ, огнестрельное оружие и практическую стрельбу из него. На практических занятиях знания закреплялись, и агентам демонстрировали, как правильно закладывать заряд, изучалась методика проникновения на объект.

Радисты изучали общие дисциплины, радиодело, умение работать на ключе на слух, как вступать в сеанс радиосвязи с центром, виды шифрования текста и дешифровки полученных сообщений. Радист считался подготовленным, если мог принимать и отправлять без ошибок до 80 знаков азбуки Морзе в минуту.

Во всех школах существовал установленный распорядок дня. Обучающимся разрешалось общение между собой, при этом категорически запрещалось общение с гражданским населением. Выход из школы в город разрешался руководством органа только в исключительных случаях.

В среде учащихся насаждалась специальная осведомительная агентура, выявлявшая лиц, отрицательно настроенных против немцев, поставлявшая информацию о них руководству школы. Разоблаченных заговорщиков направляли в штрафные лагеря. Иногда осведомители были обязаны вести наблюдение за выпускниками в составе групп, заброшенных в советский тыл. На случай измены кого-либо из состава группы осведомитель должен был его ликвидировать.