Читать книгу "Война - Роман Злотников"

На это возразить было нечего. Разве что поспорить о процентах… но на данном уровне подобный спор сразу же делал затеявшего его посмешищем. Поэтому Черчилль только стиснул челюсти и промолчал…

Первая совместная встреча «Большой тройки», как тут же обозвали троих руководителей антигитлеровской коалиции американские газетчики, началась в декабре сорок третьего в Тегеране. И только один из этих троих знал, что эта встреча – повторение истории множества других реальностей. Для всех остальных она состоялась впервые.

Сталин сознательно пошёл на конфликт на первом же заседании. Потому что знал, что иначе это сделает Черчилль. Как, кстати, и то, что Рузвельт его не поддержит. В будущем он много читал об этой… ну, то есть, подобной конференции того такта. Изучал материалы. Делал выписки. А материалов было много. Как фактологических – в виде документов и протоколов, так и субъективных, в виде большого числа мемуаров различных лиц, начиная от обслуги, охраны и переводчиков и заканчивая самим Черчиллем. И в них он несколько хвастливо заявлял, что та конференция прошла практически под его диктовку. Потому как он с самого начала сумел ошеломить Бухарина, представлявшего СССР на той конференции, жёсткой постановкой вопроса о Норвегии. Хотя и сам был ошеломлён тем, что Рузвельт, с которым они вроде как обо всём договорились ещё в Бендер-Аббасе, куда президент США прибыл на новейшем американском линкоре «Айова», вместо того чтобы поддержать его давление, как-то мягко слил тему… Как бы там ни было, Черчилль был прав. Практически все историки оценивали Тегеран-43 как «бенефис Черчилля» и реальный успех «англосаксов». Так что, увы, конференцию Николаша, который был представителем СССР на этой конференции в предыдущем такте, откровенно слил, в конце концов согласившись с большинством требований союзников и приняв на себя множество совершенно, на взгляд Иосифа Виссарионовича, излишних для СССР обязательств. Причём практически без какой-либо компенсации. Ну да Бухарчик всегда был склонен при прямом давлении начинать «признавать допущенные ошибки»… Впрочем, то, что было в прошлом такте, уже не имело никакого значения. Теперь на сцену снова вышел он – Сталин. Причём в настоящий момент Иосиф Виссарионович находился в куда более сильной позиции, чем в любом из предыдущих тактов.

К концу осени сорок третьего РККА удалось вернуть более девяноста процентов всей ранее потерянной советской территории. За Германией ещё оставался небольшой анклав на Западной Украине вокруг Львова, но это было сознательное решение Ставки. Потому что в этот анклав, помимо немцев, были стянуты ещё и силы УПА, возглавляемые выпущенными из лагерей Бандерой и Стецько, а также прибывшим из Берлина Мельником и возглавлявшим всю эту «движуху» до прибытия «вождей» Шухевичем. Немцы наконец-то пообещали ОУНовцам создать-таки «независимую Украину», при условии, что те помогут остановить наступление РККА. И даже подкинули им для этого вооружения. Но гарантий только лишь немцев для того, чтобы собрать в этом месте столь матёрых «крыс» было бы мало. Ибо к осени сорок третьего всем уже стало понятно, что десятилетний юбилей Тысячелетнего рейха окажется последним. Да что там юбилей – наиболее прозорливые сильно сомневались, что Тысячелетний сумеет пережить даже свою одиннадцатую годовщину… Так что договариваться о гешефте под названием «собственное государство» стоит с совершенно другими людьми. И это вроде как удалось. По надёжным каналам удалось связаться с англичанами и получить от них гарантии, что если Бандера со товарищи до подхода РККА успеют захватить какой-нибудь крупный город и провозгласить «Украинску соборону державу», то получат от английского правительства полную поддержку! А англичане это ж не хухры-мухры, это ж сила! Они ж, считай, в одиночку Гитлера забороли. Ведь ясно же, что эти «шакалы-большевики» пришли, считай, на готовенькое и пользуются… Вот «крысы» и повылезали из своих нор, собравшись во Львове, чтобы забить себе место у будущей кормушки. Они даже не догадывались, что на самом деле это предложение сделали отнюдь не англичане, а Меркулов, давно уже перехвативший все эти «надёжные» каналы, который решил, что будет лучше собрать всех «пауков» в одной банке, нежели потом годами гоняться за ними по всей Европе. Авось во время восстания ещё и немцев неплохо проредят. Всё нашим бойцам меньше работы останется… Но пока эти планы до конца не сработали. Потому что и «бандеровцы», и «мельниковцы» отчего-то не стали ни поднимать восстание, ни даже просто по-тихому резать немцев, а послушно сидели на первой линии, под дулами уставившихся им в спины эсэсовских пулемётов… Зато ежедневно теряя людей из-за тихой резни между собой, потому что конфликт между «бандеровцами» и «мельниковцами» за время войны лишь разгорелся, и с каждым днём набирающего силу дезертирства. Продуктов-то в окружённом Львове, в который, кстати, набежало ещё и множество «гражданских» функционеров ОУН, а также тех, кто плотно сотрудничал с немецкой оккупационной администрацией, оставалось всё меньше и меньше. Да и те, что были, в первую очередь забирали себе именно немцы. Так что, хоть ситуация развивалась не в полном соответствии с планами, но всё равно в нужном и правильном направлении. Вследствие чего советские войска не стали штурмовать Львов, а окружили его плотным кольцом и остановились, развернув в ближайших тылах сеть фильтрационных лагерей, в которых подчинённые Меркулова тщательно фильтровали всех «мирных жителей», которые, вот совершенно случайно, сумели-таки пробраться сквозь двойное – и немецкое, и ОУНовское кольцо окружения…

Почему план с восстанием провалился – пока было неясно. Может, ОУНовцы просто испугались, ибо силы немцев во Львове были достаточно велики, а может, кто-то из их руководства имел свой, неустановленный канал связи с англичанами, и с его помощью они попытались ещё раз проверить английские гарантии и получили информацию о том, что те ничего подобного не предлагали.

На севере снова и на этот раз окончательно освободили Прибалтику. Хотя на этот раз бои там шли – мама не горюй! Ну а из Белоруссии немцы уже отступили сами. Уж больно неудачная конфигурация линии фронта у них сложилась. Этакий вытянутый «балкон», который просто просился, чтобы его «подрезали» у основания. Тем более что, как показали бои в Прибалтике, древоземляные укрепления остановить РККА оказались не способны. Напалмом подобная оборона выжигалась на раз. А его у РККА было вполне достаточно. И Красная армия «делилась» им с немцами крайне щедро… К тому же немцам срочно понадобились войска для удержания сильно растянувшегося фронта, южный фас которого в настоящий момент проходил по водоразделам восточных и западных Карпат, образуя над советскими войсками, продвинувшимися на запад до Дуная, этакий «навес». И это, кстати, похоже, снова возродило в умах немецких стратегов некие мысли о «решающем ударе», который был бы способен если не обеспечить одним махом победу в войне (об этом уже никто и не мечтал), то хотя бы на некоторое время вернуть немцам стратегическую инициативу. Но пока на этот удар не было ни сил, ни возможностей. Тут фронт бы удержать…

Кроме того, за лето удалось выбить из войны нескольких союзников Гитлера, а именно Словакию, Венгрию, Румынию и Болгарию. Первых трёх, умудрившихся в своё время объявить войну СССР, додавили до конца, заставив подписать акты о безоговорочной капитуляции, хотя восстания, возглавляемые местными коммунистами и присоединившимися к ним патриотично настроенными военными, произошли во всех трёх. Но сохранить из-за этого хотя бы часть армии им не удалось. Потому что сразу после подписания капитуляции было объявлено, что РККА готова принять в свои ряды «любого честного человека, готового помочь уничтожить гидру нацизма». Вследствие чего большая часть таких «восставших» перешла на службу в Красную армию. И к настоящему моменту в составе РККА уже воевало около шестидесяти тысяч венгров, двадцати пяти тысяч румын и семи тысяч словаков. Нет – никаких национальных формирований не было! Все они служили в составе обычных советских рот и батальонов. И не более чем по одному человеку на взвод! Причём после первых боёв, когда из писем добровольцев стало понятно, что русские, в отличие от немцев, не используют никого в качестве пушечного мяса и они служат в обычных подразделениях и снабжаются наравне с русскими, вал желающих поступить на службу резко возрос. Ибо преференции, которые после окончания войны получат те, кто принял подобное решение, были вполне очевидны… К этой цифре ещё надо было приплюсовать почти шестьдесят тысяч поляков, к этому моменту так же уже служивших в Красной армии, потому что никакой армии Андерса на территории СССР не случилось. Все желающие воевать с Гитлером и рейхом имели возможность вступить в РККА, а не желающие – либо оставались в лагерях, либо, при отсутствии к ним претензий у советской власти (а претензии искали тщательно, задействовав как материалы, собранные агентурой или местными коммунистами, так и полученные из захваченных немцами польских архивов ещё во времена «пакта», начиная с времён советско-польской войны девятнадцатого – двадцать первого годов, и даже дореволюционных), у которых к тому же имелись «средства на путешествие», могли уехать в любую невоюющую страну мира. Так поступило, кстати, большинство польских офицеров. Потому как ни о каких «хочу воевать с Гитлером, поэтому вооружите и оснастите меня, но только воевать я буду исключительно вместе с англичанами и американцами» и речи не шло. А вот рядовые и унтера в большинстве своём, наоборот, согласились на службу в РККА. И часть из них к настоящему моменту уже получила офицерские звания. А двое даже были уже в шаге от генеральских… Так что Сталин надеялся, что к окончанию войны во всех восточноевропейских государствах образуется слой людей, не только прошедших фронтовую закалку и в достаточной мере изучивших русский язык методом самого глубокого «погружения», но и связанных с Советским Союзом и его гражданами крепчайшими узами на свете – узами боевого братства. Причём негласной цифрой, на которую ориентировались создатели этого плана, было пропустить через подобную «мотивационную машину» не менее одного миллиона человек. Миллион реальных «агентов влияния», большинству из которых собирались максимально помочь подняться до возможных по их способностям позиций во властных структурах их заново учреждённых государств, – это было круто. С этим уже вполне можно было работать. Причём в настоящий момент имелись основания подозревать, что эта цифра будет заметно превышена. Как бы даже раза не в полтора. А если учесть, что существенная часть прежней элиты, а также наиболее националистически замотивированных и замороченных представителей нижних слоёв, составлявших личный состав прежних армий этих государств, в настоящий момент находились в плену и в ближайшие десять лет на родину точно не вернутся – условия для работы в восточноевропейских странах в интересах СССР после окончания боевых действий создавались просто отличные. Так что Иосиф Виссарионович твёрдо знал, что если и на этот раз снова не удастся избежать всяких Венгрий-56 и Чехословакий-68, он будет очень разочарован. Но это дело будущего… Сейчас же пока всё шло, в общем, как и планировалось.