Читать книгу "Мой друг, покойник - Жан Рэй"

Следствие зашло в тупик. Хотели было дело закрыть, когда один окрестный крестьянин сделал любопытное заявление властям.

Он начал со слов, что хранил молчание из ненависти к полиции, сующей нос не в свои дела. Однако несколько дней назад на него пало подозрение в том, что он крадет кур и кроликов. Тогда по просьбе жены и дочерей он решил все рассказать.

В день преступления он шесть часов сидел на соседней колокольне и наблюдал за опушкой леса, где хотел разжиться сушняком для топки.

Издали он видел поле для гольфа, а на нем одинокую фигуру Пака, идущего к четвертой лунке с драйвером в руке.

Вдруг он услышал сильный свист. Потом гольфист раскинул руки и упал лицом на землю. Он не пошел смотреть, что произошло, поскольку был в запретном для него месте — роща принадлежала одному помещику, ненавидящему любителей легкой наживы.

Полиция записала его заявление, но в него не поверила. Его даже чуть не арестовали за ложные показания.

* * *

Ключ к тайне отыскал один кэдди. Биллу Хантеру недавно исполнилось тринадцать лет. Он был сыном соседнего фермера, который проливал пот ручьем, чтобы дать ему хорошее образование, и был вознагражден за труды.

— Через пару лет, — предсказывал школьный учитель, — Билл сможет участвовать в конкурсе и получить стипендию, что позволит ему продолжить занятия в университете…

Это было октябрьским вечером. Члены клуба собрались, чтобы распустить клуб и отказаться от наследства Пака.

Бармена не было, и их обслуживал Билл. Вдруг он поставил на стол кружку с пенящимся элем и воскликнул:

— Боже!.. Это случилось 10 августа!..

Мистер Брискомб, президент клуба, бросил на него разъяренный взгляд, ибо не любил, когда кто-нибудь, особенно кэдди, вспоминал трагическую дату.

— Итак, Билл Хантер? — спросил он сердито.

Но Билл выглядел возбужденным.

— Соме говорил ведь о сильном свисте?

— Конечно, а теперь достаточно! — прорычал мистер Брискомб.

— Жюри и коронер чистые идиоты, — воскликнул мальчуган. — Мистера Пака убили не драйвером!

Мортимер Крейг, любивший кэдди, вмешался в разговор:

— Если у тебя есть мысль, хорошая или плохая, это все же мысль, а пока никто не высказал никакой.

— Нужна кирка, — сказал Билл. — Надо перекопать землю там, где погиб мистер Пак.

Мистер Брискомб хотел разозлиться, но остальные члены клуба присоединились к предложению кэдди, и через полчаса земля вокруг четвертой стартовой площадки была перекопана вдоль и поперек. Находку сделал сэр Уильям Дорн: необычный кусок черного блестящего железа, формой напоминавший головку драйвера.

— Это и вызвало гибель бедного мистера Пака, — заявил Билл. — Я знал, что мы найдем что-нибудь подобное…

— Но это находилось более чем в футе под землей! — воскликнул сэр Уильям Дорн.

— Именно так, сэр Уильям!

— Объяснитесь, — проворчал мистер Брискомб. — Мы не столь учены, как вы, мистер Хантер… Скажите, откуда появилась эта штука?

Билл поднял руку к небу.

— Оттуда!

Мортимер Крейг, который учился в Оксфорде, вдруг догадался.

— 10 августа… Персеиды! — воскликнул он.

Билл кивнул.

— В первые две недели августа на нашу землю обрушивается поток аэролитов. Их называют Персеидами, поскольку они движутся от созвездия Персея. В эти дни они падают миллионами, размеры их и формы самые разные, но чаще всего они очень мелки. Скорость у них невероятно высока, и они зарываются глубоко в землю.

Вспомните о сильном свисте, который слышал Соме: это был свист воздуха, рассекаемого болидом, летящим в направлении поля. Он ударил бедного мистера по голове, проломил ему череп и зарылся в землю…

Было трудно согласиться со странной теорией юного Хантера, но в дело вмешались профессора Оксфорда и Кембриджа, и Билл стал героем дня, а Уэстонский клуб решил принять наследство славного Пака.

— А позолоченный драйвер? — спросит настойчивый посетитель.

— Власти вернули его клубу, члены которого были очищены от всяческих подозрений.

Но бедный драйвер испытал глубочайшее унижение. Представьте себе — несколько недель его считали орудием мерзкого преступления; его держали в компании ужасных улик — ножей, кинжалов, молотков и револьверов, послуживших для отвратительных проступков.

Его надо было реабилитировать. Мистер Брискомб отдал клюшку позолотить и выставил в витрине. Позолота обошлась в восемнадцать фунтов, взятых из наследства Смитерсона; остальное было потрачено на приобретение двухсот акров для поля.

Раздевалка

(Размышления ворчливого наблюдателя)

«Рaздeвaлкa — место, где оставляют плащи, шляпы, трости и тому подобное в холле театров, танц-залов и так далее».

Это определение можно прочесть в словаре Литтре, но следует сказать, что знаменитый филолог не был гольфистом. Ему следовало написать совершенно другое, говоря о раздевалке гольф-клуба.

Попробуем сделать это вместо него:

«Раздевалка гольф-клуба — место, где навечно остаются самые разные предметы одежды, и никто никогда не является их востребовать».

Такое определение совершенно противоречит определению из словаря Литтре. В театре, в танц-зале, в концертном зале после опускания занавеса, окончания танцев или последних нот оркестра, раздевалка мгновенно пустеет. Если рассеянный человек забудет на крючке шляпу, все газеты утром сообщат о ней в рубрике забытых вещей.

В раздевалке гольф-клуба вы можете осмотреть каскетки времен первых автомобилей.

Все зависит от возраста клуба. По этому поводу можно вспомнить удивленное восклицание гольфиста, в присутствии которого из старого шкафчика извлекли рубашку из сжатого шелка со странными серебряными пуговицами:

— Боже, папин слюнявчик!

Раздевалки гольф-клуба забиты самыми странными предметами. Допустить то, что в таком положении, кроме рассеянности гольфистов, повинно и кое-что еще, будет мыслью глубокой и нежной. Забыть в шкафчике галстук, трусы, пару носков — есть один из способов избежать забвения, возможность пожить и после могилы. Действительно, покидая сей бренный мир, отрадно думать, что через десять, двадцать, тридцать лет некий гольфист трогательно выскажется:

— А вот трусы Дюрана, которые он снял перед тем, как выйти на поле и победить Дюпона в 1852 году!

Или:

— Готов поставить выпивку, если эти трехцветные носки носил не старина Дюваль в день воцарения Леопольда II. Обоняние меня никогда не обманывает!

«Избежать забвения значит на три четверти избежать смерти». Вот поговорка, которая подходит к подобной раздевалке. За счет старой шапки из нутрии или пиджачка Кольбер, вышедшего из моды и употребления… Плата не очень высока за удовольствие остаться в памяти.