Читать книгу "Крымская война - Алексей Трубецкой"

Разумеется, этот русский офицер был не одинок в своих размышлениях. Можно представить себе тысячи изнуренных людей по обе стороны этой реки, которые не могут уснуть этой тихой сентябрьской ночью и терзают себя вопросом: «Окажусь ли я в числе убитых?» Они пришли сюда из Лиона и Константинополя, из Лондона и Смоленска; они оставили своих близких в Марселе и Ньюкасле, в Москве и Скутари. Этой ночью девятнадцатого сентября их всех осеняет одно мирное звездное крымское небо. А с рассветом начнется новый день, и для многих — для тысяч и тысяч — из них он может стать последним.

Но с рассветом выяснилось, что русские ушли. Они оставили позицию у Булганака и переместились на шесть километров южнее, закрепившись на дальнем берегу Альмы. Возглавлял эти войска князь Меншиков — тот самый, который четыре месяца тому назад в гневе покинул Константинополь на борту «Громоносца». Из своей резиденции в Севастополе он следил за продвижением союзников, высадившихся в Каламитском заливе, но не предпринял никаких попыток воспрепятствовать ему. Он не исключал, что появление неприятеля настолько севернее города было какой-то уловкой. Если бы он двинул войска к Евпатории, чтобы предотвратить высадку, Севастополь стал бы более уязвим: паровые суда союзников могли передвигаться вдоль береговой линии значительно быстрее, чем русская армия, которая шла бы обратно на выручку Севастополя.

Пока союзники высаживались у Евпатории, русские закреплялись на южном берегу Альмы. К 20 сентября траншеи были выкопаны, артиллерийские позиции обустроены в стратегически важных точках. Вместе с подразделениями, подтянувшимися сюда с берега Булганака, численность русских войск достигла 39 000 человек, включая пехоту, кавалерию и казаков, плюс 104 орудия разных калибров.

Пятикилометровый фронт вдоль Альмы был, безусловно, сильным рубежом. Извилистая река текла с востока на запад, почти перпендикулярно береговой линии и дороге, соединяющей север полуострова с Севастополем. Быстрое течение Альмы, по словам Раглана, все же не исключало возможности ее форсировать вброд. Берега реки были довольно сильно изрезаны и во многих местах круты. Ивы, росшие вдоль нее, русские срубили, чтобы те не послужили укрытием для наступающих.

С позиций союзников на их стороне реки просматривались три деревни: Альма-Тамак справа, Тарханлар слева и Бурлюк в центре — там был единственный мост через реку, но русские успели его частично разрушить. В непосредственной близости к берегу на стороне русских возвышались два холма — слева Курганный холм и в центре Телеграфная гора, с которой открывался вид на Бурлюк и дорогу к Севастополю. Справа, у самого устья Альмы, высокий (около 90 метров) берег круто обрывался к морю. На северной стороне реки земля была сравнительно плоской и ровной, если не считать низких каменных изгородей и виноградников, расположенных террасами. На стороне русских, напротив, холмы, ложбины и овраги создавали идеальные условия для оборонительных позиций.

Планируя оборону, Меншиков решил, что отвесные скалы у побережья неприступны, и расположил на своем левом фланге минимальные силы. Основную часть пехоты и артиллерии он разместил на склонах и вершинах Курганного холма и Телеграфной горы и между ними. Кроме того, были возведены два редута — Большой и Малый. Большой редут стоял у подножья Курганного холма в трехстах метрах от реки, а Малый, где размещались тяжелые орудия, — позади Большого и правее.

В половине одиннадцатого союзники наконец покинули свой лагерь у Булганака под недовольное ворчание Сент-Арно по поводу медлительности «этих господ англичан». Накануне оба командующих встретились, чтобы обсудить план нападения. Сент-Арно настаивал на том, что французы должны ударить со стороны моря при поддержке корабельной артиллерии и турецких частей. Его разведчики доложили, что крутизна склонов на правом фланге не является непреодолимым препятствием, тем более что этот фланг очень слабо защищен русскими. Маршал выразил уверенность, что его люди возьмут эти высоты. Он предложил англичанам наступать в центре и на левом фланге. Во время оживленной речи Сент-Арно лорд Раглан не проявлял какой-либо инициативы. «Он сидел с непроницаемым видом, иногда сдержанно улыбаясь, внимательно слушал, не оспаривал собеседника и не предлагал собственного плана», — писал Кинглейк. Таким образом, предложение Сент-Арно было принято, и Раглан заверил маршала, что тот может положиться на «решительные и энергичные действия» британцев.

Союзники подошли к Альме в одиннадцать сорок и заняли позицию на северном берегу. Им противостояли закрепившиеся русские войска: 39 000 человек и 126 пушек[105], расположенных в стратегически выгодных точках. Армии Меншикова предстояло сражаться с вдвое превосходящим его силы неприятелем. «Русские офицеры, — пишет Кинглейк, — посвящали все время службы военным инспекциям, учениям и грандиозным смотрам, но теперь они видели перед собой ту самую силу, схватку с которой репетировали всю жизнь. Они видели европейскую армию, пришедшую сюда, чтобы сражаться, чтобы занять эти холмы и отнять у них жизнь». Несмотря на столь большую разницу в численности, русские не потеряли присутствия духа. «Господь не оставляет тех, на чьей стороне справедливость, и мы спокойно и терпеливо ожидаем исхода», — писал вице-адмирал Корнилов в своем дневнике накануне битвы.

В тринадцать двадцать пять объединенная эскадра из восьми французских паровых судов и одного британского открыла огонь по редким русским оборонительным позициям на приморских скалах. Кроме того, навесному артиллерийскому обстрелу подверглись Телеграфная гора и плоский участок земли у ее подножия. Через мгновение ответный снаряд разорвался рядом с командным пунктом Раглана, после чего русская артиллерия приступила к интенсивному обстрелу британских войск по всему фронту. Так началось первое крупное сражение в Крыму — через три часа оно закончится. Закончится и ожидание своей участи для многих из тех, кто провел без сна предыдущую ночь, устремив взгляд в звездное крымское небо. За короткое время около 5000 человек были убиты в этом бою или умерли несколько позже от полученных ран.

После энергичного обстрела русских позиций корабельной артиллерией батальоны егерей и зуавов под командованием генералов Боске и Канробера при поддержке турок быстро оттеснили немногочисленных защитников левого фланга русских. Затем французам удалось перейти реку, однако попытка переправить тяжелые пушки оказалась безуспешной. Тем временем пехотные полки принца Наполеона попали под сильный огонь с Телеграфной горы и не смогли форсировать Альму.

В центре и на левом фланге союзников Джордж Браун и Джордж де Лейси-Ивенс выдвинули вперед артиллерию и при ее поддержке повели в наступление британскую пехоту, оставив кавалерию лорда Лукана в резерве. Цепь красных мундиров растянулась на значительное расстояние, но двигалась четко и стройно, как на параде. Очевидцы утверждали, что такого волнующего зрелища не было сорок лет — со времен битвы при Ватерлоо. Вот какое свидетельство оставил один русский офицер:

При виде всей этой неумолимо надвигающейся массы неприятельских войск наши сердца забились тревожней. Когда наша артиллерия, которая занимала весьма удобные позиции, открыла огонь, снаряды сначала не долетали до врага… По мере сокращения расстояния их разрывы стали проделывать бреши в рядах наступающих, но бреши эти тут же заполнялись, и неприятель продолжал движение вперед, словно не ощущая потерь. Вскоре мы почувствовали на себе всю силу его ружейного огня.