Читать книгу "История философии. Древняя Греция и Древний Рим. Том I - Фредерик Коплстон"

Однако главной этической задачей Платона было обосновать право разумного элемента души управлять телом, то есть выступать в роли возничего. В «Тимее» говорится, что разумная часть души, то есть бессмертный «божественный» элемент, была создана Демиургом из тех же ингредиентов, что и Мировая Душа, в то время как смертные части души вместе с телом были созданы богами–небожителями. Это, вне всякого сомнения, метафора, подчеркивающая высшее положение разумной части души и обосновывающая ее право управлять, ибо это ее естественное право, присущее всему божественному. Разумная часть души имеет естественное родство с невидимым умопостигаемым миром, который способна созерцать только она, в то время как другие части души связаны главным образом с телесным, то есть феноментальным миром и не участвуют напрямую в деятельности разума, а потому не могут созерцать мир Форм. Этот дуалистический подход мы находим и у неоплатоников, у святого Августина, Декарта и других.

Более того, несмотря на то что святой Фома Аквинский и его школа восприняли доктрину, выработанную перипатетиками, христиане по–прежнему используют и должны использовать Платонов «способ выражения», поскольку все приверженцы христианской этики придают огромное значение факту, повлиявшему на мышление Платона, а именно внутреннему конфликту, существующему в душах людей. Следует, однако, заметить, что то, что мы осознаем этот конфликт, существующий внутри нас, говорит о том, что душа едина, а это не соответствует взглядам Платона. Если бы в человеке было много душ – разумных или неразумных, – тогда никак нельзя было бы объяснить, почему мы, зная о конфликте, существующем внутри нас, тем не менее осознаем свою моральную ответственность. Я не хочу сказать, что Платон совсем не понимал этого, скорее всего, он исследовал один аспект проблемы, забывая о другом, и поэтому ему не удалось создать по–настоящему удовлетворительную рациональную психологию.

4. Нет никаких сомнений в том, что Платон верил в бессмертие души. Из его недвусмысленных утверждений следует, как мы уже видели, что бессмертием обладает только одна часть души – ее разумная часть, хотя возможно, что душа целиком сохраняется после смерти; только будучи отделенной от тела, она не может осуществлять более примитивные функции. Однако это может натолкнуть нас на мысль, что душа после смерти тела становится хуже, чем она была во время земной жизни. Этот вывод Платон непременно бы отверг.

Нежелание рассматривать всерьез мифы Платона могло быть вызвано в определенной степени стремлением избавиться от любого упоминания о наказании, которое ждет после смерти человека, ведущего неправедную жизнь, как будто доктрина вознаграждения за добродетель и воздаяния за грехи безразлична морали или даже враждебна ей.

Но справедливо ли и соответствует ли принципам исторической критики стремление приписывать это мнение Платону? Одно дело – допускать, что детали мифов не стоит принимать всерьез (все это допускают), и совсем другое – утверждать, что концепция будущей жизни, характер которой определяется поведением в этой жизни, – из области мифологии. Нет никаких свидетельств того, что сам Платон рассматривал мифы в целом как простые фантазии: если он считал их таковыми, тогда зачем он их вообще включил в свои работы? Современному писателю кажется, что Платон не был равнодушен к теории возмездия, и это было одной из причин, по которой он утверждал бессмертие. Он мог бы согласиться с Лейбницем, что, «чтобы оправдать надежду человечества, необходимо доказать, что Бог, который правит миром, мудр и справедлив и что Он ничего не оставит без поощрения и наказания. Поощрение и наказание есть великие основы этики»2.

Каким же образом Платон пытался доказать бессмертие?

1) В «Федоне» Сократ утверждает, что противоположности возникают из противоположностей, например «из сильного – слабое, из сна – бодрствование, а из бодрствования – сон». Ну а раз жизнь и смерть – противоположности, то и мертвое возникает из живого, а живое, соответственно, из мертвого.

Это утверждение основано на недоказанном предположении о том, что в мире существует непрекращающийся циклический процесс, а также о том, что одна противоположность порождается другой противоположностью, подобно материи, из которой она происходит или создается. Мы не можем считать этот аргумент удовлетворительным; кроме того, он ничего не говорит о том, в каком состоянии находится душа, будучи отделенной от тела, которое и является причиной вселения души в новое тело. Пребывая в очередной раз на земле, душа не помнит свое предыдущее пребывание, следовательно, «доказано» только то, что душа сохраняется, а «хозяином» ее в каждой новой жизни становится другой человек.

2) Следующий аргумент, приводимый в «Федоне», основан на том, что в знании присутствует априорный момент.

Люди обладают знаниями стандартов и абсолютных норм, что проявляется, когда они судят о тех или иных моральных ценностях. Но эти абсолюты не существуют в чувственном мире – следовательно, душа созерцала их в состоянии, предшествующем рождению. Подобным же образом чувственное восприятие не может дать нам необходимого и всеобщего знания. Но юноша, даже без специального математического образования, лишь отвечая на вопросы, способен «высказать» некоторые истины. Поскольку он ни у кого не учился и не мог получить эти знания посредством чувственного восприятия, то можно предположить, что его душа познала их в состоянии, предшествующем земному, и что процесс «обучения» – это всего лишь процесс припоминания («Менон», 84 ff).

Фактически метод постановки вопросов, примененный Сократом в «Меноне», сам по себе является методом обучения и в любом случае позволяет передать тому, кого спрашивают, некоторые математические знания. Однако, даже если бы математика не могла бы быть получена с помощью «абстракций», она все равно являлась бы наукой a priori, без всякой связи с существованием души до рождения. Даже предполагая, что математика могла быть, по крайней мере теоретически, полностью создана a priori мальчиком–рабом из «Менона», это еще не доказывает существование души до земной жизни: всегда есть альтернатива, предложенная Кантом3.

Симмий указывает, что этот аргумент лишь доказывает существование души до ее соединения с телом, но не доказывает, что душа переживает смерть. Соответственно, Сократ замечает, что аргумент о знании как припоминании должен быть принят в сочетании с предыдущим аргументом.

3) Третий аргумент в «Федоне» (или второй, если два предыдущих принять за один) касается несоставной и богоподобной природы души, ее божественной сущности, если можно так выразиться. Видимые вещи – составные, они подвержены разложению и смерти – и тело из их числа.

Душа может наблюдать невидимые, неизменные и бессмертные Формы и, вступая таким образом с ними в контакт, становится больше похожей на них, чем на видимые и телесные вещи, которые подвержены гибели. Более того, тот факт, что душе предназначено управлять телом, приближает ее скорее к божественному, чем к смертному. Душа – «божественна», что для греков означает «бессмертна и неизменна». (Логическое развитие этого аргумента идет от утверждения, что душа имеет божественную природу и ей свойственны высшие формы деятельности, к утверждению, что душа по своей природе цельна и божественна.)