Читать книгу "Меч Севера - Люк Скалл"

Коул сглотнул.

— Да, — прошептал он.

— Хорошо. А теперь возвращайся в город. Не хочу видеть твою бледную рожу до завтра. Ты понял?

— Да.

Протянув руку, Корвак потрепал Коула по щеке, а потом присоединился к своим людям. Он что–то сказал Бешеным Псам и указал на Коула, вызвав дикий взрыв смеха.

— Что это было? — спросил Улыбчивый.

— Ничего. — Коул повернулся спиной к своему другу.

Сгорбившись, он отправился в долгий путь к Новой Страде.

Когда он пришел, ночлежка была полупустой. Он вошел в общий зал и взял у повара свой ужин, затем поднялся по лестнице и тихо вошел в спальню, не желая привлекать к себе внимания. Дойдя до своей койки в конце комнаты, Коул сел и скинул сапоги. Он засовывал в рот теплое варево и почти не жевал — это требовало слишком больших усилий, ему хотелось лишь рухнуть в кровать. Несмотря на крайнее изнеможение, он почти не мог спать в последнее время. Кошмары не давали ему уснуть.

Он наполовину опустошил миску, когда на его кровать упала тень. Подняв глаза, он увидел, что на него уставился Тесак. В его руке что–то блестело. Нож, украденный из кухни.

— Дай мне свою еду, — мягко сказал Тесак.

У него были своеобразные манеры и смешная походка, из–за которых люди могли его недооценивать. Опасная ошибка, как уже обнаружил один из шахтеров.

Коул покачал головой.

— Нет, это моя.

Светосфера, свисающая с потолка, заливала Тесака зловещим светом. Снаружи огромная туча, которая начинала сгущаться, когда Коул возвращался в Новую Страду, решила избавиться от своего бремени. Первые капли дождя забарабанили по крыше.

— Голди говорит, что Корвак сделал тебя своей подружкой. — Тесак хихикнул и оглянулся, как озорник, который открыл тайну, которую не должен был узнать. — Говорит, что он собирается тебя сломать.

Сердце Коула упало.

— И почему он не оставит меня в покое? Я делаю то, что он мне говорит. Чего же еще он хочет?

Тесак прыснул.

— Голди не позволит ему забыть, что ты ей сделал.

— Я ничего не сделал.

— А она говорит другое. — Тесак покачал головой, на его лице явственно читалось отвращение. — Я не считаю себя ангелом. Я убивал людей. Заживо сдирал с них кожу. Но я никогда не относился непочтительно к женщине, как ты — к Голди. Нельзя так обращаться с женщиной.

Коул уставился в горящие осуждением глаза Тесака. После всего, что он выстрадал, после того, что с ним сделали в ту ночь за таверной, этот хладнокровный убийца будет его укорять?

Светосфера на потолке, казалось, стала светить ярче. Барабанная дробь дождя снаружи превратилась в грохот. Как если бы масло плеснули в огонь, в Коуле вспыхнула ярость, внезапная и чудовищная, как в ту ночь, когда он впервые появился в Новой Страде и обнаружил, что кто–то обделал его кровать. Он чувствовал, как неистовый гнев пульсирует в его жилах, и потребовалась вся его сила воли, чтобы не броситься тут же на Тесака.

— Ты идиот! — рявкнул он. — Оставь меня в покое!

Тесак ногой выбил миску из рук Коула. Ее содержимое выплеснулось Коулу в лицо, на его шахтерскую одежду и даже на кровать. Рагу в этой миске — это единственная еда, которую он мог получить до утра. Тесак поступил бы куда добрее, если бы просто нассал Коулу в лицо.

Охваченный яростью, Коул бросился на Тесака, пытаясь сбить его с ног. Но за последние два месяца он сильно ослаб, и, потеряв голову от бешенства, он забыл все уроки Темного Сына. Гибкому Тесаку удалось сохранить равновесие, он засадил Коулу коленом по яйцам и, свалив на пол, приставил нож к шее.

— Ты — тупое дерьмо. — Дыхание Тесака было горячим и кислым. — Ты — подружка Корвака, иначе я убил бы тебя, как того педика. Но тем не менее я еще могу поразвлечься. — Рука Тесака скользнула вниз по его телу, нож сверкнул в лучах светосферы. Сцепившись, они несколько отошли от светосферы, и по мере удаления от ее зловещего света Коул почувствовал, что его гнев почти мгновенно сменился отчаянным страхом.

— Нет! — стал умолять он. — Прошу, не надо! Я отдам тебе мою еду, всю до крошки, и буду отдавать завтра и каждый день, пока ты не передумаешь. Не делай мне больно. — Было время, когда он ни за что не стал бы так унижаться, но лучшая его часть умерла в ту ночь, когда Корвак с бандой напали на него за таверной.

Тесак криво ухмыльнулся и прижал нож еще сильнее.

— Голди была права. У тебя и в самом деле крошечный член. По крайней мере, не будешь о нем сильно жалеть.

— Ты это прекрати! — прогромыхал густой голос на всю спальню. Внезапно Эд, оказавшийся рядом, оттащил Тесака и швырнул его через всю комнату, будто он ничего не весил. Слабоумный нахмурил брови в гневе и погрозил Тесаку пальцем. — Не смей делать больно моим друзьям!

Тесак зарычал и, прыгнув на Эда, стал пырять его ножом раз за разом. Эд не оказывал сопротивления. Он просто стоял с озадаченным выражением на лице, пока клинок погружался в его тело и выныривал из него, разбрасывая вокруг брызги крови. В конце концов несколько мужчин подбежали, чтобы обуздать обезумевшего Тесака, но к тому времени было уже слишком поздно.

Эд опустил глаза на кровавое месиво, в которое Тесак превратил его грудь.

— О, — произнес он и рухнул на пол.

— Призрак?

Он попытался открыть глаза. Мир вокруг был сплошным размытым пятном, а он ощущал такую тяжесть в голове. Коул попытался собрать немного слюны, чтобы смочить горло, но во рту ничегошеньки не осталось. Его рот был сух, как старая кость.

— Парень в отрубе, — крикнул другой голос откуда–то сверху. Затем последовало недолгое молчание. — Это подружка Корвака.

В нескольких дюймах от его носа появилось лицо. Улыбка на этом лице что–то ему напомнила, и это воспоминание выплыло из тумана его одурманенного мозга.

Пианино.

Эта улыбка напомнила ему о пианино, черных и белых клавишах, одна рядом с другой. У Гарретта было пианино. Его наставник приобрел инструмент в Призрачном порту и перевез через Бурное море в свой особняк в Сонливии. Все, кто его видел, завидовали. Саша научилась играть несколько произведений, таких красивых, что остались в его памяти навсегда. Сам Коул так и не овладел этим инструментом. Саша всегда была умнее его.

— Призрак! — повторил первый голос. — Не спи! Если вырубишься, можешь уже не проснуться.

Он почувствовал, что его подняли, а затем он поплыл в воздухе. Как этот пианист назвал его? Призрак?

Он — призрак, поднимающийся вверх на бесплотных крыльях, чтобы улететь туда, где лучше. Но, если он призрак, это должно означать, что он мертв. Кажется, это не так уж плохо, подумал он. На самом деле, это довольно спокойно.

Бум-м.

Его приземление оказалось весьма болезненным. С его плеч что–то сорвали, и грубые руки пощупали его.