Читать книгу "Восхождение Ганнибала - Томас Харрис"

Ганнибал тихо и быстро пробирался вперед, пригибаясь за низкими палубными надстройками.

Он почувствовал, что двигатель перевели на нейтраль, и побежал, сзади раздался выстрел, пуля ударила в пиллерс, и ее осколки впились ему в плечо. Он обернулся, увидел капитана, нырнувшего за кормовую надстройку. Возле носового трапа на секунду показались татуированные рука и ладонь, выхватившая дробовик из-под горшков с растениями. Ганнибал выстрелил, но безрезультатно. Плечо саднило, оно было мокрым. Он пригнулся и нырнул между двумя надстройками, выбравшись на левый борт, побежал вперед, низко пригибаясь, вперед, мимо носовой надстройки на бак, а на баке, скорчившись, сидел Мюллер. Он вскочил, когда услышал приближение Ганнибала, поднял ружье, но зацепился дулом за угол надстройки, задержавшись на полсекунды, дернул его, снова поднял, и Ганнибал выстрелил ему четыре раза в грудь, со всей возможной быстротой нажимая на спуск. Дробовик тоже выстрелил, пробив здоровенную иззубренную дыру в деревянной обшивке возле двери, ведущей на трап. Мюллер зашатался и посмотрел себе на грудь, потом упал на спину и, уже мертвый, сел, прислонясь спиной к фальшборту. Дверь на трап была не заперта. Ганнибал бросился вниз по ступеням, заперев дверь за собой.

Капитан, прятавшийся на корме возле тела Гассмана, порылся в карманах, отыскивая ключи.

Быстро вниз по ступеням трапа и по узкому коридору нижней палубы. Ганнибал заглянул в первую каюту – пусто, ничего, кроме коек и цепей. Он рывком распахнул следующую дверь, увидел леди Мурасаки, привязанную к креслу, и бросился к ней. Грутас из-за двери выстрелил Ганнибалу в спину, пуля попала тому между лопаток, он упал, и под ним начала растекаться лужа крови.

Грутас улыбнулся и подошел к нему. Приставил дуло пистолета Ганнибалу под нижнюю челюсть и похлопал его по плечу. Потом пинком отбросил в угол пистолет Ганнибала. Достал из-за пояса стилет и потыкал его острием Ганнибалу в ноги. Ноги не дернулись.

– Пуля в позвоночник, мой маленький Mannlein, – сказал Грутас. – Ноги уже не чувствуешь? Какое несчастье! Ты ничего не почувствуешь и тогда, когда я тебе яйца отрежу. – Грутас улыбнулся леди Мурасаки. – Я вам из его мошонки сделаю кошелек, чтобы складывать чаевые.

Ганнибал открыл глаза.

– Ты еще можешь видеть? – Грутас помахал перед глазами Ганнибала длинным лезвием стилета. – Отлично! Тогда смотри сюда! – Грутас встал перед леди Мурасаки и легко провел острием по ее щеке сверху вниз, едва касаясь кожи. – Я мог бы навести некоторый румянец на ее щечки. – Он вонзил стилет в спинку кресла рядом с ее головой. – Или понаделать в ней новых отверстий для секса.

Леди Мурасаки не произнесла ни слова. Ее глаза неотрывно смотрели на Ганнибала. Его пальцы дрогнули, рука чуть передвинулась к голове. Его глаза переместились с леди Мурасаки на Грутаса, потом обратно. Леди Мурасаки подняла взгляд на Грутаса. На лице ее было написано возбуждение пополам с мукой. Она могла быть прекрасной в любой момент, стоило ей только захотеть. Грутас нагнулся и грубо поцеловал ее, с силой прижав ей губы к зубам и разбив их, его лицо врезалось в ее лицо, его тяжелое, невыразительное лицо побледнело, бледные глаза ни разу не моргнули, когда он полез ей под блузку.

Ганнибал сунул руку за голову и вытащил из-под воротника кинжал танто – его лезвие было в крови и имело вмятину от пули Грутаса.

Грутас моргнул, лицо конвульсивно дернулось от боли, колени подогнулись, и он упал с располосованными подколенными сухожилиями. Ганнибал вылез из-под него. Леди Мурасаки, привязанная за щиколотки к креслу, ударила Грутаса головой в лицо. Он попытался поднять пистолет, но Ганнибал ухватился за ствол, задрал его вверх, выкручивая у него из руки, пистолет выстрелил, и Ганнибал резанул Грутаса по запястью. Пистолет выпал и заскользил по полу в угол. Грутас поволокся за ним, сумев приподняться на локтях, потом встал на четвереньки, скользя коленями по полу, снова упал и снова подтянулся на руках вперед, как животное со сломанным позвоночником, сбитое на шоссе машиной. Ганнибал разрезал веревку на руках леди Мурасаки, она вырвала стилет из спинки кресла и сама освободила себе щиколотки, встала и отошла в угол. Ганнибал с окровавленной спиной перекрыл Грутасу дорогу к пистолету.

Грутас остановился и, стоя на четвереньках, посмотрел Ганнибалу в лицо. Его всего охватило какое-то странное спокойствие. Он смотрел снизу вверх на Ганнибала своими бледными глазами цвета арктического льда.

– И вместе мы поплывем к смерти, – произнес он. – Я, ты, твоя мачеха, которую ты трахаешь, все люди, которых ты убил.

– Это были не люди.

– Каков оказался Дортлих на вкус? Похоже на рыбу? А Милко ты тоже съел?

– Ганнибал, – сказала леди Мурасаки из своего угла, – если Попиль получит Грутаса, то, вероятно, не станет заниматься тобой. Ганнибал, послушай меня, отдай его Попилю.

– Он съел мою сестру.

– Ты тоже ее ел, – сказал Грутас. – Что ж ты себя не убьешь?

– Я ее не ел. Это ложь.

– А вот и нет! Добренький Кухарь скормил ее тебе вместе с бульоном! И теперь тебе надо убить всех, кто об этом знает, так? Но теперь и эта женщина тоже знает, стало быть, тебе и ее следует убить.

Ганнибал зажал руками уши, в одной он все еще держал окровавленный кинжал. Повернулся к леди Мурасаки, ища ее глаза, подошел к ней, прижал ее к себе.

– Нет, Ганнибал, это все ложь, – сказала она. – Отдай его Попилю.

Грутас рванулся к пистолету, продолжая повторять:

– Ты съел ее, ты был в полубессознательном состоянии, только жадно глотал каждую ложку…

– НЕ-Е-Е-Е-Т! – отчаянно крикнул Ганнибал, подняв лицо к потолку, и прыгнул к Грутасу, занося кинжал. Наступил на пистолет, несколькими взмахами клинка располосовал ему все лицо, написав на нем большое «М», и закричал: – М – за Мику! М – за Мику! М – за Мику!

Грутас лежал на спине, распростертый на полу, а Ганнибал все полосовал его кинжалом, выписывая свои «М».

Сзади раздался крик. В кровавом тумане сверкнул выстрел. Ганнибал ощутил пламя выстрела над головой. Он не понял, ранило его или нет. Он обернулся.

Сзади стоял капитан, спиной к леди Мурасаки, и сбоку из-под его нижней челюсти торчала рукоять стилета, а кончик его лезвия перерезал ему аорту. Пистолет выскользнул из ладони капитана, и он рухнул лицом вниз.

Ганнибал едва стоял на ногах, его лицо превратилось в кровавую маску. Леди Мурасаки закрыла глаза. Она вся дрожала.

– Вы не ранены? – спросил он.

– Нет.

– Я люблю вас, леди Мурасаки, – сказал он. И пошел к ней.

– Что осталось в тебе, чтобы любить? – спросила она и выбежала из каюты, вверх по трапу, через фальшборт – и безукоризненным прыжком, без всплеска нырнула в воду канала.

Плавучий дом тихо ткнулся в берег канала.

На «Кристабели» оставался один Ганнибал – вместе с мертвецами. Их глаза быстро стекленели. Мюллер и Гассман теперь уже на нижней палубе, у подножия обоих трапов. Грутас, исполосованный кинжалом и весь в крови, лежит в каюте, где и умер. Каждый из мертвецов держит в руках фаустпатрон, как куклу с огромной головой. Ганнибал вытащил из оружейного стеллажа последний фаустпатрон и привязал его в машинном отделении так, что его здоровенная реактивная противотанковая головка оказалась в двух футах от топливного бака. В судовом барахле нашел кошку, потом привязал веревку от нее к спусковому крючку фаустпатрона, установленному на оружии сверху. Он стоял на палубе с кошкой в руке, пока судно тихонько продвигалось вперед, то и дело легко ударяясь о каменную облицовку канала. С палубы ему были видны вспышки фонарей на мосту. Слышались крики и лай собаки.