Читать книгу "Оружейная машина - Уоррен Эллис"

— Так, — рассердился Тэллоу. — Ты можешь сделать то, о чем я прошу, или нет?

— Могу. Причем с удовольствием. Просто я думаю… да ладно, хрен с ним. Индейский ниндзя, цепочки доказательств нет, его кунг-фу, в смысле, история-фу круче, чем твоя, дело гиблое, ну и так далее и тому подобное. Мы тебе это двадцать раз уже говорили.

— История-фу, — медленно проговорил Тэллоу.

— Ну ты понимаешь, о чем я. Хотя вот я себя спрашиваю: почему на «истории-фу» ты залип, а «индейский ниндзя» пропустил мимо ушей.

Тэллоу сделал глубокий вдох.

— Ну ладно, — и длинно выдохнул. — Значит, смотри. В доме, где я квартиру снимаю, три выхода. Главный, задний и пожарный.

Процесс в результате занял чуть меньше часа. Бэт с огромным энтузиазмом в него включился, да так, что его не оторвать было. Глядя на него и особенно на его безумную улыбочку, Тэллоу задумался, кто из этих двоих на самом деле аутист. На пути обратно Бэт все еще злобно радовался и потирал руки.

— А я смотрю, мой план тебе понравился, — заметил Тэллоу.

— Еще бы! Именно из-за этого я в криминалисты и пошел! Вот из-за этой всей фигни!

— Ты что же, пошел в полицейские, потому что тебе здание понравилось или там форма?

Бэт снова рассмеялся и заерзал на пассажирском сиденье.

— He-а. А ты правда хочешь знать, почему я в полицейские пошел?

— Нуда.

— Я смотрел сериалы про полицейских.

— Серьезно?! — ужаснулся Тэллоу.

Ему и прежде такое говорили, но все как-то не верилось. Если человек настолько глуп, что считает: в сериалах показывают, как оно на самом деле в полиции все делается, то в полицию он ни за что не попадет. В конце концов, туда совсем тупых не берут, надо хотя бы уметь самостоятельно одеваться, что ли…

— Да нет, я не об этом. В этих сериалах… в них есть дао. Я вырос на сериалах, которые в двухтысячных показывали, и в них знаешь какая мысль всегда повторялась? Если ты умный и в естественных науках, ну, таких, науках с большой буквы «Н» сечешь и если ты не идешь на попятный, упираешься и применяешь научные знания, то проблема обязательно разрешится. А проблема тоже всегда одна и та же: жизнь утратила смысл, а полицейским нужно обратиться к Науке, чтобы вернуть жизни смысл. Это главная мысль любого полицейского сериала. Вот посмотри любой полицейский сериал в течение часа — что ты увидишь? Нарушение этического договора, процесс, который привел к этому нарушению, и то, как это нарушение устраняют, причем так, чтобы ничего подобного в дальнейшем не случилось. Вот почему все без ума от них. Они рассказывают нам очень здравую историю: сначала все плохо, потом нам показывают, как доискиваются до причины, почему все плохо, так хаос устраняют, и картина мира упрощается, и наконец проблему решают. Потому что все знают, что… слушай, ты девушке своей когда-нибудь изменял?

— Один раз, — сказал Тэллоу, просто чтобы сказать. На самом-то деле он никому не изменял — исключительно из-за того, что случая удобного не представлялось.

— Тогда ты понимаешь, о чем я. Ты нарушаешь этический договор, базовое правило из серии «Так делать нельзя», и нарушить его тяжело лишь в первый раз. Но вот оказывается, что ты совершил проступок, а солнце не погасло. И что же? В следующий раз тебе легче преступить нравственный закон. И становится все легче с каждым разом. Так что все, кто смотрит полицейские сериалы, в курсе: плохой парень сделает что-то дурное не единожды, а много-много раз. И его нужно найти и нейтрализовать. И я очень хотел быть тем, кто это делает. Мне нравилась сама мысль: вот я тот человек, что нейтрализовал плохого парня и задействовал для этого мозги и руки. И больше ничего. И я доверю тебе один секрет. — Тут Бэт улыбнулся. — Я никогда не говорю людям, что я полицейский. Говорю, что я — эксперт-криминалист.

— Это одно и то же.

— Знаешь, ты извини, пожалуйста, но нет. Меня это не устраивает. Я — эксперт-криминалист. Я отыскиваю разгадки для загадок. Я охочусь, думаю и нахожу разгадку благодаря знаниям. Научным знаниям. А знаешь, чем нью-йоркский полицейский занимается? Манифестантов бьет и женщин насилует.

— Одну минуточку!..

— Джон, а что тут спорить? Помнишь тот случай, когда детектив изнасиловал женщину на пороге многоквартирного дома в Бронксе? Помнишь, что он ей сказал? «Я не такой, как те плохие копы, которые ту другую девушку изнасиловали, я не такой плохой». Помнишь, как разгоняли «Захвати Уолл-стрит»? Хватали женщин за руки и за ноги и брызгали в лицо из перцовых баллончиков. Избивали журналистов дубинками. Проломили череп члену городского совета. Выволакивали женщин из инвалидных колясок. Вот что такое нью-йоркский полицейский. Мы, блин, не герои. Совсем не герои. И да, поэтому я не говорю людям, что я полицейский. И я не люблю на место преступления выезжать. Мне нравится сидеть у себя в офисе, где мы занимаемся научными всякими делами и чисто разгадки ищем, и не нужно выезжать, чтобы набить морду людям только за то, что они оказались в неподходящем месте в неподходящее время и сказали очень неприятную правду…

— Бэт? Может, дух переведешь?

Бэт даже не подумал улыбнуться.

— Знаешь, почему мы, эксперты-криминалисты, терпеть не можем участковых и детективов? Потому что вы напоминаете нам, где на самом деле мы работаем.

— Угу, — кивнул Тэллоу. — Например, охотимся за индейцем-ниндзя.

На это Бэт ответил коротким смешком. И отвернулся к окну:

— Эй! — вдруг всполошился он. — А куда это мы заехали?

— Я тут немного свернул по дороге. Хочу кое на что поглядеть.

Бэт завертел головой, словно пытался проследить за кружащейся мухой:

— А это, случаем, не парк Коллект-Понд? Я-то думал, в нем реально пруд есть…

— Да они все никак не закончат строительные работы, — сказал Тэллоу. — Они вроде выкопали небольшой пруд несколько лет назад, но потом осушили, а теперь опять что-то там роют.

Парк оказался жутко унылого вида площадью, вымощенной серой страшной плиткой. Настолько серой и унылой, что желтая металлическая ограда вокруг стройки даже несколько оживляла пейзаж.

— Это, — продолжил Тэллоу, — Вапуз. На месте, которое теперь назвается Спринг-стрит, Родниковая улица, действительно бил родник. Его русло позже углубили для канала, в честь которого потом назвали Канал-стрит, и впадало это все в пруд Коллект-Понд, Пресный пруд. Но к 1800 году пруд превратился в реальный токсичный отстойник, так что они выкопали канал и осушили его. Потом снова наполнили, а затем засыпали канал, и получилась Канал-стрит. А все это раньше было Вапузом, главным индейским поселением в Нижнем Манхэттене, и стояло оно на берегу пруда. А что мы видим — это то, что он него осталось. Дно пруда и купольные дома Вапуза, любые другие археологические свидетельства прежних культур — все под землей. Вот под этим вот парком и здесь.

Тэллоу ткнул пальцем в другую сторону, и Бэт посмотрел туда: