Читать книгу "Через поражения — к победе. Законы Дарвина в жизни и бизнесе? - Тим Харфорд"

Диркс был потрясен, и когда он стал наводить справки, то встревожился еще больше: выявились связи между Equity Funding Corporation и мафией. Когда он находился в офисе компании в Лос-Анджелесе, ему позвонил его босс, который предупредил его о том, что, разбирая это дело о мошенничестве, он может сам оказаться в суде по обвинению в клевете. Двумя днями позже бывший аудитор Equity Funding Corporation посоветовал Дирксу поскорее где-нибудь спрятаться, если ему дорога жизнь. Поскольку он действительно стал опасаться за свою жизнь, ему пришлось связаться с Wall Street Journal, аудиторами компании и Комиссией по ценным бумагам и биржевым операциям.

Почти сразу после того, как компания Equity Funding Corporation рухнула, Рэй Диркс был вознагражден за свои старания: Комиссия по ценным бумагам стала преследовать его за инсайдерский трейдинг. Это обвинение могло бы полностью разрушить его карьеру. Диркс 10 лет отстаивал свою правоту, пока наконец Верховный суд не снял с него все обвинения.

Похоже, Комиссия не извлекла из этого дела никаких уроков: когда Гарри Маркополос передал ей досье с доказательствами того, что Мэдофф создал гигантскую мошенническую схему, то его попросту проигнорировали. (Правда, судебному преследованию он не подвергался.) Действительно, многие разоблачители хотели «насолить» компаниям: Маркополос был конкурентом Мэдоффа, а у Пола Мура было много причин для недовольства компанией HBOS. Трудно понять, кого нужно воспринимать всерьез. Однако когда на кону стоят миллиарды долларов, игнорировать разоблачителей, мягко говоря, неразумно.

Многие разоблачители впоследствии жалели о своем поступке. Более 80 % опрошенных в ходе исследования Дика – Морзе – Зингалеса признались, что либо им пришлось уйти самим, либо их уволили, либо понизили в должности. Если при разоблачении мошенничества, необдуманных продаж ценных бумаг, некомпетентного математического моделирования, плохого ухода за оборудованием или любых других латентных ошибок полагаться только на сознательность граждан, то все их действия на благо общества будут сопряжены со значительным риском. Большинство, как показывает практика, предпочитают жить и давать жить другим, и причины этого совершенно ясны.

Личная мотивация или упрямство таких людей тоже мешают воспринимать их всерьез. Рэй Диркс по своему характеру был человеком упрямым и любил противоречить. Это позволяло ему вскрывать недостатки, но одновременно отталкивало от него. Пол Мур, казалось, был движим религиозными убеждениями: он говорил о прегрешениях, обращался к совести и много молился. Однако такая религиозность, необычная для британского менеджера по рискам, могла вызывать недоверие к нему, особенно тогда, когда он решил не поддаваться угрозам. А угрозы были. Мур вспоминает, как один из его коллег наклонился над столом, чтобы быть к нему поближе, и предупредил: «Теперь ты мой заклятый враг». Но Мур не отступил, хотя, когда он рассказывает об этом, его голос начинает дрожать: «Я говорил им правду не ради себя».

Однако ничто не мешает нам поощрять правдолюбцев, если они вскрывают недостатки тогда, когда те еще не обернулись финансовой или техногенной катастрофой. Свидетельство тому – исследование Дика – Морзе – Зингалеса. Они проанализировали состояние дел в здравоохранении, в котором основная часть доходов – это деньги налогоплательщиков. В связи с этим разоблачители могут получать премии за экономию бюджетных средств. От сумм, которые там фигурируют, захватывает дух: только в исследованной выборке мошенничеств разоблачители получили почти $50 млн премиальных. В этом нет ничего удивительного: заманчивая перспектива выиграть, как в лотерею, значительную сумму денег, заставляет разоблачать и разоблачать. В здравоохранении таких разоблачений в три раза больше, чем в любой другой сфере.

Еще один пример. Недавно Внутренняя налоговая служба увеличила вознаграждение для тех людей, которые сообщают о лицах, уклоняющихся от уплаты налогов, и количество разоблачений выросло в шесть раз. Теперь совокупные суммы поощрительных выплат стали значительно больше, и иногда равны десяткам, а то и сотням миллионов долларов.

Труднее награждать тех разоблачителей, которые вскрывают неявные латентные ошибки. Однако проблема стоит того, чтобы ее решить, потому что совершенно ясно, что при наступлении финансового кризиса люди видят приближение беды, находясь внутри банков и иных финансовых институтов, но они не заинтересованы материально в том, чтобы вскрывать эти проблемы.

Меньше чем через четыре года после того, как Мур плакал перед фасадом HBOS, эта фирма, включая и уважаемый, имеющий 300-летнюю историю Банк Шотландии, оказалась на грани банкротства. Ей дважды, с коротким интервалом, оказывали финансовую помощь. Сначала ей пришлось продать себя своему основному конкуренту, Lloyds TSB, а затем эта группа уже после слияния получила £17 млрд от британского правительства. Крах HBOS стал большой неожиданностью для всех, включая британского финансового регулятора – Управление по финансовым услугам. Заместителем председателя этого управления был не кто иной, как сэр Джеймс Кросби, уволивший в свое время Пола Мура.

10. Экспериментирование без катастрофических последствий

Финансовый кризис оказался настолько болезненным, что, кажется, впору законодательно запретить все банковские риски вместе со сложными финансовыми инструментами, а сами банки заставить держать большой резервный капитал. Однако это может лишить нас преимуществ, которые сегодня имеет банковская система. Отсутствие ошибок в банковской сфере положит конец новым идеям и тому банковскому делу, к которому мы привыкли. Нам будет его не хватать.

В 1960-е гг. мой тесть пытался получить ипотечный кредит. Ему не дали. Он был дантистом, индивидуальным предпринимателем, а эта категория казалась банкам слишком рискованной. Недвижимость сконцентрировалась в руках небольшого класса богатых домовладельцев, которые сумели приобрести ее по низким ценам, без какой-либо конкуренции, а теперь сдавали жилье внаем. Иммигранты и люди «не с тем цветом кожи» оказывались в конце списка тех, кто мог получить ипотечный кредит и приобрести свое собственное жилье. Не будем забывать, что, хотя в конце концов мы зашли в предоставлении ипотечных кредитов слишком далеко, первые шаги по облегчению ипотеки были сделаны в правильном направлении. Как в любом другом секторе экономики, некоторые инновации в финансовой сфере обязательно заканчиваются неудачей. И, как и в любом другом секторе экономики, эти неудачи становятся платой за удавшиеся инновации, но только в том случае, если неудачи не ведут к катастрофам. «Узкий банкинг» Джона Кэя направлен как раз на то, чтобы за счет структурирования банков финансовая система справлялась с рисками и разрабатывала новые продукты, но при этом не подвергала себя опасности.

Именно на этот вывод наталкивает система безопасности, действующая в промышленности. Мы можем сделать своим приоритетом получение большого количества надежных индикаторов, происходящее в таком формате, который позволит регулятору предвосхитить системные проблемы и предвидеть наступление кризисных ситуаций. Мы можем лучше и быстрее обнаруживать латентные ошибки, если будем вознаграждать или хотя бы защищать тех, кто не боится вскрывать недостатки. Мы можем отладить систему публикации информации о латентных ошибках: атомная энергетика имеет сегодня систему регистрации предаварийных ситуаций и информирования о них других АЭС. Но прежде всего мы должны избавиться от жестких связей в финансовой сфере, чтобы изолировать отдельные неудачи.