Читать книгу "Последний адмирал Заграты - Вадим Панов"

— Совершенно с вами согласен, мессер. Полный парад в данном случае неуместен. — Валентин принял халат и подал хозяину сорочку. — Вы уже просмотрели утренний выпуск «Загратийского почтальона»?

— Я читал эту газетенку вчера и больше не собираюсь брать ее в руки. — Помпилио застегнул сорочку и взял брюки. — Увы, но приличное некогда издание превратилось в лживый листок. Я считаю, Теодор, о «Почтальоне» следует забыть.

— А вот они о вас помнят, мессер.

— Неужели?

Валентин протянул Помпилио газету.

— На первой полосе, мессер.

«Для чего прибыл в Альбург Помпилио дер Даген Тур? Что нужно махровому реакционеру и религиозному фанатику в нашем свободном мире? Будет ли Заграта оккупирована лингийцами?»

— Галанит все-таки нашел тему для передовицы, — протянул Помпилио, разглядывая крупную, на четверть полосы фотографию: он и три лингийских дара во время какой-то официальной церемонии. Все четверо в военной форме, все сосредоточенны и смотрят куда-то вдаль, возможно — в сторону Заграты. Снимок был подобран идеально, многократно усиливая лживые слова текста.

— Галанит? — Валентин удивленно поднял брови.

— Вчера тетушка представила мне Зопчика, главного редактора этого листка.

— Похоже, вы ему не понравились, мессер.

— При виде адигена у него пена с зубов капает.

— С клыков? — уточнил Теодор.

— С зубов, — махнул рукой адиген. — Откуда у этого головастика клыки? — Он «по диагонали» проглядел статью и продолжил: — Нестор — не единственная головная боль Генриха.

— У меня возникла точно такая мысль, мессер. Но должна быть причина.

— Компания обнаружила в Азеанской пустыне огромные залежи нефы. С Генрихом галаниты не договорились, а вот Нестор готов отдать им нефу в обмен на корону.

— На инкийскую корону? — уточнил Валентин.

— Галаниты, судя по всему, планируют разделить Заграту на два государства: Инкийское королевство на юге и что-то вроде республики на севере. У Нестора — нефа, у северян — сферопорт. Если Нестор затеет свою игру, ему тут же перекроют кислород. — Помпилио расправил воротник сорочки и закончил: — Я презираю галанитов, но они знают, как добиваться своего.

— И все дело в нефе? — Валентин покачал головой. — Неужели она так важна?

Валентин тоже любил поговорить о большой политике, но Помпилио никогда не называл его провинциалом.

— Все дело в новых механизмах, которые называются двигателями внутреннего сгорания.

— Если не ошибаюсь, они существенно проигрывают кузелям?

— Во всем, кроме размера, Теодор. На автомобиль кузель не поставишь.

— Автомобили кажутся мне роскошью, — заметил Валентин.

— А что ты скажешь об аэропланах, которые мы видели на Верзийской выставке?

— Они вызывают улыбку.

На самом деле неуклюжие устройства вызывали у прожженных цепарей не улыбки, а бодрое ржание. Скорость небольшая, высота полета небольшая, грузоподъемность, по цепарским меркам, попросту отсутствует. И для чего эти уродцы потребны? Цепари ходили смотреть на аэропланы с одной целью — поднять себе настроение.

— Паровинги, о которых так много говорили пять лет назад, кажутся мне перспективнее.

— Паровинги тяжелы и дороги, — не согласился адиген. — К тому же их разработку и производство не одобряет Герметикон. А самолеты галаниты могут строить без оглядки на кого бы то ни было, и я больше чем уверен, что за последние годы они изрядно продвинулись в своих изысканиях.

Валентин взялся за мундир, однако Помпилио покачал головой: «Не сейчас» — и прошелся по комнате.

— Аэропланы и автомобили лишь одна сторона медали, Теодор. На Галане уже производят бронеавтомобили и небольшие бронетяги, которые там называют танками. Двигатель внутреннего сгорания меняет облик армии, а нефа — кровь новых машин.

— И встречается не на всякой планете, — тихо произнес Валентин.

— Заграта же не только богата нефой, но и удачно расположена. Если планы Компании осуществятся, Заграта станет базой для экспансии в Северный Бисер.

— Мессер хочет сказать, что лингийцы проспали большую беду?

— Да, Теодор, именно так.

— И что мессер собирается делать?

Будет спасать Герметикон или оставит всё, как есть? Валентин не сомневался в способности Помпилио изменить ход истории, он просто уточнял ближайшие планы.

— Для начала мессер отправится на скучный ужин, — вздохнул Помпилио. Натянул мундир, повертелся перед зеркалом, однако застегивать пока не стал. Лишь протянул с сомнением: — Пожалуй, Теодор, ты был прав…

Шитья не хватало. Узоров и золотых пуговиц. Строгий мундир напоминал рубище.

— Благодарю, мессер. — Валентин придирчиво оглядел спину хозяина, провел по лопатке щеткой и осведомился: — Вы берете оружие?

— А надо?

— Радиосвязь делает мир ближе, мессер. Нестор уже знает о церемонии и, полагаю, несколько огорчен.

— Нестор не станет подсылать убийц — это неприлично, — поморщился Помпилио. — И окончательно его дискредитирует.

— Именно поэтому убийц могут подослать агенты Компании, мессер. Галаниты не упустят возможности подпортить Нестору репутацию.

— В твоих словах есть смысл, — признал после короткой паузы Помпилио.

— Благодарю, мессер.

— Распорядись насчет выезда, а я побуду в арсенале.

— Да, мессер.

Мы говорим Хоэкунс, подразумеваем — бамбада. Мы говорим бамбада, подразумеваем — Хоэкунс. Они вместе ровно столько, сколько существует Высокое искусство. И они будут вместе всегда, потому что… Мы говорим Хоэкунс, подразумеваем — бамбада.

Потому что по замыслу основателей Хоэкунса, высоким в Искусстве достижения цели должно было быть всё: и сам воин, и его оружие.

Некоторые считают, что бамбадой можно назвать любое качественно сделанное оружие. На Галане существуют даже «магазины бамбад». Заходите и выбирайте! Однако, несмотря на то что галанитское оружие и в самом деле считается одним из лучших, в арсеналах бамбальеро эти стволы — гости редкие. Потому что настоящие бамбады в магазинах не продают. Потому что настоящие бамбады — это идеал. Это сам Хоэкунс, воплощенный в оружейную сталь или жезарский сплав. Это друг бамбальеро, брат бамбальеро, это сам бамбальеро.

Чаще всего знаменитое оружие Хоэкунса изготавливается по индивидуальному заказу. Встречаются, конечно, исключения, к примеру, Бродяга из Листа создавал бамбады по настроению и ни разу не принял заказа, объясняя, что не чувствует людей — только оружие. Но Бродяга стал легендой еще при жизни, после первой же бамбады, и претендентов на его творения было в десятки раз больше, чем самих стволов. Остальные же мастера, получившие от Химмельсгартна право изготавливать бамбады, работали индивидуально, тщательно прорабатывая с бамбальеро все нюансы их будущего оружия. Кому-то нравится чувствовать тяжесть, кто-то предпочитает легкие сплавы, одни требовали украсить бамбаду золотом, другие ценили совершенство линий, у кого-то на руке не хватало пальца, а кто-то был левшой — две одинаковые бамбады появлялись только в том случае, если бамбальеро заказывал идентичную пару.