Читать книгу "Дневник жертвы - Клэр Кендал"

– Сомневаюсь, – ответила Энни, усаживаясь на стул. – И я думаю, что мы здесь выведем его на чистую воду.

Мистер Морден разглядывал Азаролу с нескрываемым презрением.

– Вы заявили мистеру Уильямсу, что одолжили свой мобильный телефон некоему Аарону и что именно по этой причине ваш телефон двигался в сторону Лондона в то самое время, когда туда везли мисс Локер. Если это правда и вас не было в той машине, будьте любезны сообщить нам настоящее имя этого Аарона.

Азарола с улыбкой мотнул головой.

– Нет, – ответил он после секундной паузы, весело и в то же время твердо.

Ее вдруг кольнула мысль, что Роберт тоже часто так делает.

– Никакого Аарона не существует! – закричал мистер Морден так гневно, что Кларисса даже удивилась: неужели он может потерять над собой контроль? – И вы это знаете. И присяжные это знают. Вы были в той машине!

9 марта, понедельник, 18:20

Конверт не подписан. Мисс Нортон прилепила к нему желтый листочек из клейкого блокнота: «Кларисса! Это пришло сегодня утром. Думаю, это тебе. Постучись ко мне, если я ошиблась». Я знаю, что мисс Нортон не ошиблась. Знаю еще до того, как открываю конверт. Мисс Нортон никогда не ошибается.

Открываю его и вижу очередную фотографию из той же серии. Ты словно посылаешь мне кадр за кадром своего топорного кино. Кое-что изменилось. Ты сделал из моего чулка петлю и надел ее мне на шею, а концы привязал к спинке кровати.

Вспоминаю, как я осматривала себя на следующее утро. На шее у меня никаких следов не было. Я уверена. Иначе я бы обязательно заметила.

Похоже, чулок выполняет чисто декоративную роль, если можно так выразиться. Отражает твой художественный вкус. А еще он, конечно, символичен, и его скрытый смысл не так уж сложно разгадать: ты хочешь задушить меня и легко можешь это сделать; у тебя была возможность, но ты ей не воспользовался; в следующий раз ты уже не будешь таким великодушным.

Заставляю себя внимательно изучить фотографию. Петля выглядит устрашающе, но она не затянута; похоже, ты и правда не нанес мне повреждений своей удавкой.

Будем рассуждать разумно. Не важно, как ты представил дело полиции и адвокату; не важно, что ты наплел им про эротические игры, как и в случае с Лорой; не важно, что этот снимок выглядит еще чудовищней и отвратительней, чем предыдущие. Ты нарушил судебный запрет – вот что главное. Ты не продержался и двух дней. Ты совершил уголовное преступление, и в течение суток ты снова предстанешь перед судом. И на этот раз тебя приговорят к лишению свободы. Не меньше полутора лет, сказал детектив Хьюз. Судья предупреждал, что наказание будет суровым, и ко всему прочему тебе до конца жизни запретят со мной общаться.

Теперь я стану свободной. Ты сделал мне большое одолжение, потому что теперь я избавлюсь от тебя навсегда. Я буду в безопасности. И ради этого я готова пережить очередное унижение. Показать детективу Хьюзу эту мерзкую фотографию.

Вызываю такси и еду прямо в полицейский участок. Остаток вечера я провожу там. Меня снова допрашивают; скоро я стану такой же продвинутой, как Лотти.

Домой меня везет уже знакомый молоденький полицейский – тот самый, на которого я натолкнулась в полиции в то утро. Радуюсь возможности поблагодарить его за помощь и доброе отношение; рассказываю, что я очень боялась, как бы он не выгнал меня из-за того, что я пришла слишком рано. Он мило улыбается, не отрывая взгляд от дороги, и говорит, что это его работа, что он здесь именно для этого и что он был рад оказаться полезным.

Потом я ловлю на себе его взгляд, и мой мозг вдруг пронзает страшная догадка: он видел. Видел все эти фотографии. У меня дрожит лицо; я чувствую, что краснею. Уставившись в пол, пытаюсь отогнать эту жуткую мысль. Убеждаю себя, что у меня нет абсолютно никаких доказательств. Что если он даже и смотрел на эти снимки, то вовсе не для того, чтобы позабавиться. Я ведь только что отдала полиции последнюю и самую мерзкую из твоих фотографий; возможно, в этот самый момент ее изучает куча народу. Какая разница, видел он меня голой и связанной или нет? Все равно благодаря тебе он такой не один.

Мы паркуемся напротив моего дома. Полицейский настойчиво предлагает проводить меня до двери. Мое лицо снова меня слушается; дрожь в руках тоже как-то удалось унять. Мы вместе проверяем, что от тебя больше ничего не пришло, а потом он следит, как я поднимаюсь по лестнице и захожу в квартиру.

Мне нужно успокоиться. Я опять принимаю спасительные таблетки, чтобы провалиться в глубокий наркотический сон. Пока я буду спать, тебя снова заберут в полицию. И выйдешь ты оттуда очень не скоро.

Вторник

Кларисса бродила по рынку. Рэйфа снова арестовали, и на этот раз залог ему не назначили. Утром ей звонил детектив Хьюз; он собирался в отпуск на две недели и перед уходом хотел сообщить ей хорошие новости. Она может не волноваться: мистер Солмс теперь не скоро выйдет на свободу.

Сапоги она обула на толстые носки. С утра, как обычно, достала из шкафа чулки, но не смогла заставить себя надеть их. Голые ноги закоченели, несмотря на прикрывающее их платье и пальто, и ее это ужасно злило.

– Я решил, что ты похожа на волшебницу Шалот[6], – услышала она голос Роберта у себя за спиной.

– Это хорошо или плохо? – спросила она, оборачиваясь к нему и чувствуя, что вся ее ярость куда-то испарилась.

– Пойдем выпьем кофе. Сейчас самое время. – Он вел ее к закусочной на углу. – Нам нужно быть во всеоружии: Томлинсон на свидетельском месте – это серьезно.

Он поставил перед ней чашку с латте и пододвинул сахар, а затем протянул ей тонкую потрепанную книжку. Это было старинное, богато иллюстрированное издание «Волшебницы Шалот». К каждой сцене прилагалась репродукция какого-нибудь художника.

– Это просто изумительно! – воскликнула она. – Почему я раньше этого издания не видела?

– Да вот попалась у букинистов.

Она загляделась на иллюстрацию Уотерхауса. Леди Шалот плыла в своей лодке в Камелот, навстречу собственной смерти. Ее маленький животик наводил на мысль о ложной беременности, возникшей из-за страстного желания быть с Ланселотом и иметь от него ребенка. Поделившись этой мыслью с Робертом, она тут же испугалась: она не хотела, чтобы он подумал, будто ей повсюду чудятся дети и беременные.

– Никогда об этом не думал, – ответил Роберт, и ей показалось, что его это развеселило. – Я хочу тебя нарисовать, – сказал он после паузы. – Когда все закончится. Можно?

Она попыталась представить, как позирует ему. Как сидит под его пристальным взглядом, поворачивается так, как он скажет… Он будет не только смотреть: он будет прикасаться, и она будет прикасаться к нему в ответ. И Рэйф больше не сможет подглядывать за ними из-за угла.

– Можно, – ласково ответила она, протягивая ему книгу. Какое редкое и ценное издание! Она старалась не думать о том, что он, должно быть, приобрел книгу уже после того, как они познакомились, а вся эта небрежность – только маскировка. Похоже, кстати, что в последнее время он освежал свои знания в поэзии и живописи; он хотел поразить ее, словно был учеником, а она – учительницей. Эта мысль растрогала ее.