Читать книгу "Во имя Господа. Кто убил Папу Римского? - Дэвид Яллоп"

Новый папа, с которым знакомит читателя специальный выпуск «Оссерваторе Романо», по консервативности оставляет Павла VI далеко позади. Многие взгляды Лучани предстали искаженными, словно в кривом зеркале, но один пример наиболее примечателен, в свете всей жизни и смерти Альбино Лучани, — регулирование рождаемости.

Ватиканская газета описывает неустрашимого и бескомпромиссного сторонника энциклики «Жизнь человеческая».

Он провел тщательное исследование по вопросу о роли ответственных родителей и привлек к консультациям и обсуждениям специалистов, медиков и теологов. Он предупреждал, что на церкви (церковном магистериуме) лежит серьезная ответственность при решении столь деликатной и противоречивой проблемы.

Все точно и правильно. А вот последующие заявления абсолютно неверны.

После обнародования «Humanae Vitae» места сомнениям не оставалось, и епископ Витторио-Венето был в числе первых, кто это понял и настойчиво убеждал тех, кого этот документ привел в замешательство, в том, что положения энциклики обсуждению не подлежат.

Пришедшая в движение курия — это чудовищная и громадная государственная машина. Своей эффективностью и стремительностью действий она посрамит любой другой чиновничий аппарат. Люди из Римской курии явились в Григорианский университет и забрали все документы, относящиеся к периоду обучения Лучани и подготовки им диссертации. Другие посланцы из Ватикана отправились в Венецию, Витторио-Венето, Беллуно. Где бы ни побывал Лучани, там появлялись сотрудники курии. Все документы, касавшиеся работы Лучани по вопросу контроля рождаемости, были изъяты и незамедлительно помещены в Секретный архив Ватикана, вместе с диссертацией по Росмини и большим количеством прочих работ. Можно сказать, что процедура беатификации Альбино Лучани началась в тот самый день, когда его избрали папой. В равной степени будет справедливым замечание, что тогда же началась операция курии по сокрытию подлинной жизни и служения Альбино Лучани.

В целом ряде учреждений Римской курии с глубочайшим потрясением осознали: избрав Альбино Лучани, кардиналы поставили над ними человека, который не позволит в вопросе регулирования рождаемости остановиться на положениях «Жизни человеческой». Внимательно изучив все то, что Лучани действительно говорил, и не только публично своим прихожанам, но и в частном порядке, друзьям и коллегам, в курии быстро сообразили, что новый папа одобряет искусственные методы регулирования рождаемости. Нарисованный «Оссерваторе Романо» неточный и лживый портрет человека, сурово насаждающего принципы «Жизни человеческой», стал первым выстрелом контратаки, предпринятой для того, чтобы загнать Альбино Лучани в рамки энциклики его предшественника. Следующего залпа ждать пришлось недолго.

Информационное агентство ЮПИ выяснило, что Лучани был сторонником ватиканского постановления, которое бы разрешило искусственные методы контроля рождаемости. В итальянских газетах также появились материалы со ссылками на документ, подготовленный Лучани и отправленный папе Павлу VI кардиналом Урбани из Венеции, в котором недвусмысленно рекомендовалось разрешить использование противозачаточных таблеток. Курия поспешно отыскала отца Анри де Ридматтена, который был секретарем папского комитета по контролю рождаемости. О сообщениях, что Лучани выступал против энциклики, осуждающей искусственные методы регулирования рождаемости, он отозвался как о «фантазиях». Ридматтен вдобавок уверял, что Лучани никогда не был членом комитета — что соответствует истине. Далее священник отрицал, что Лучани вообще писал какое-то письмо или доклад касательно данного вопроса, которые затем были отправлены папе Павлу VI.

Это опровержение и манера, в какой оно было сделано, свидетельствует о царящей в курии двуличности. Подготовленный Лучани документ был направлен в Рим через кардинала Урбани, а значит, он должен быть завизирован кардиналом. Отрицать существование документа, подписанного Лучани, можно — технически это верно. Но будет чудовищной ложью утверждать, будто Лучани, от имени своих коллег, епископов области Венето, не посылал подобный документ папе через патриарха Венеции.

По иронии судьбы, в первые три недели своего понтификата Альбино Лучани предпринял первые важные шаги, направленные на коренное изменение позиции Римско-католической церкви по вопросу искусственных методов контроля рождаемости. А в это время мировая пресса, благодаря «любезности» «Оссерваторе Романо», Ватиканского радио и ряда неофициальных встреч с определенными лицами из курии, уже успела слепить и закрепить в общественном мнении совершенно ложное представление о мировоззрении Лучани.

Во время своего понтификата Лучани ссылался и цитировал множество заявлений и энциклик, обнародованных папой Павлом VI. Примечательно, что он ни разу не упомянул «Жизнь человеческую». Взгляды нового папы впервые заставили насторожиться защитников положений этой энциклики, когда они с ужасом узнали о том, что из черновика речи, который подготовил для преемника Павла VI государственный секретариат, Лучани вычеркнул все содержащиеся в тексте отсылки на «Жизнь человеческую». Ватиканские сторонники консервативного подхода к вопросу о регулировании рождаемости затем узнали, что в мае 1978 года Альбино Лучани получил приглашение выступить на международном конгрессе. Он должен был состояться в Милане 21–22 июня и был посвящен десятилетней годовщине обнародования энциклики «Жизнь человеческая». Лучани дал понять организаторам, что не намерен выступать на конгрессе, а позже уведомил о том, что не сможет его посетить. В числе приглашенных, кто своим красноречием превозносил «Жизнь человеческую», был кардинал из Польши Кароль Войтыла.

Теперь в сентябре, пока мировая пресса слепо повторяла ложь «Оссерваторе Романо», Альбино Лучани разговаривал в папских апартаментах с государственным секретарем кардиналом Вийо: «Я буду рад обсудить с делегацией Соединенных Штатов этот вопрос. По моему мнению, нельзя оставлять дела в том состоянии, в каком они находятся в настоящий момент».

«Этим вопросом» была численность населения мира. Под «делами» подразумевалась «Жизнь человеческая». Неспешно текла беседа, и Вийо услышал, как Иоанн-Павел I высказывает суждения, которые многим другим, включая личного секретаря Лучани, отца Диего Лоренци, доводилось слышать ранее неоднократно. Отец Лоренци был одним из немалого числа людей, кто привел мне точные слова Лучани:

Я знаю, что период овуляции у женщины, способной к зачатию, составляет от двадцати четырех до тридцати шести часов. Даже если сперматозоиды проживут сорок восемь часов, то максимальное время для возможного оплодотворения будет меньше четырех дней. При регулярном цикле это означает четыре дня, когда женщина способна к зачатию, и двадцать четыре дня — отсутствие такой возможности. Каким же образом можно это назвать грехом, если оно будет продолжаться не двадцать четыре дня, а двадцать восемь?

Толчком для этой поистине исторической беседы послужило осторожное зондирование Ватикана со стороны американского посольства в Риме. С посольством США связались сотрудники государственного департамента в Вашингтоне и представители конгрессмена Стюарта Шейера. Последний возглавлял специальный комитет палаты представителей по народонаселению и был вице-президентом Фонда по народонаселению ООН, межпарламентской рабочей группы. История с документом по контролю рождаемости, подготовленным Лучани для папы Павла VI, предупредила Шейера и его комитет о возможности изменения позиции церкви по вопросу регулирования рождаемости. Шейеру казалось маловероятным, что его группа получит аудиенцию у Лучани так скоро — ведь понтификат только-только начался, — но он подумал, что стоит попытаться надавить на госдепартамент и, через посольство в Риме, на Ватикан. Шейеру суждено было услышать добрые вести.