Читать книгу "Таймер для обреченных - Михаил Нестеров"

— Кок, заткнись!

— А, Тимурчик голос подал. Мэл, он из Самары, если ты не знала. Я сам до поры до времени не знал. У них там поселок есть, Конезавод называется. Тимур как раз родом оттуда, там одни татары живут. Когда у него спрашивают, ты где родился, он прямо отвечает: на конезаводе. Типа конезаводские мы. Иго-го... Двойной смысл в этом ржании, заметили?

Абрамов прервал Кока резким взмахом руки в тот момент, когда телефон Мэлоди ожил трелью. Капитан не дал ей ответить на вызов. Он сжал ее руку и жестко сказал:

— Назовись и передай трубку мне.

— Что? — У Мэлоди, как и в салоне «Форда», кровь в жилах застыла. — Саня, на связь со мной выходит человек, который помогал нам...

Телефон выдал очередную трель.

— Назовись и передай трубку мне.

— Саня, ты мне не доверяешь? — Мэлоди походила на запуганного зверька, угодившего в клетку.

Еще один звонок.

— Назовись, передай трубку мне. Когда я верну ее, ты скажешь абоненту: «Я все поняла». Мэл, не заставляй меня повторять это в четвертый раз. У тебя нет выбора. Во время разговора смотри мне в глаза. — Он разжал пальцы, и Мэлоди, нажав на зеленоватую клавишу вызова, подняла трубку.

— Да, слушаю.

Капитан выхватил у нее из рук мобильник и поднял палец: «Тихо! Внимание!» Он услышал мужской голос:

— Нам не удалось посадить на луч объект. Дело закрыто. Сдай Карпатова русским. Сегодня до часа дня. У нас есть информация, что Карпатов намерен скрыться к этому времени. Алло?

Капитан вернул трубку Мэлоди.

— Да, я поняла, — ответила она. Нажав на клавишу отбоя, она опустила глаза.

— Кто был на связи? — потребовал ответа Абрамов. — Смотри на меня, Мэл. Ты играла не с капитаном дворовой команды. Я, если ты помнишь, пять лет назад представился: Александр Абрамов, капитан флотской разведки. Больше я ошибок не допущу.

— Я твоя ошибка? — Она открыто посмотрела на изменившегося капитана. И еще раз отметила его давнишнюю заслугу. Он позволил Эли, Марко-су и ей остаться самими собой. Они не играли, не подстраивались под русского капитана, и он ничего не переделывал внутри себя перед новой дружбой. Сейчас она увидела в нем Маркоса Бегина. Он бы поступил так же, как Саня.

— Нет, — ответил Абрамов на ее вопрос. — Ты не моя ошибка. Кто тебе звонил? Мэл, не играй со мной, игры кончились. Кто тебе звонил?

— Резидент «Амана» в Крыму.

Абрамов хмыкнул и покачал головой.

— Так вот, резидент передал, что Карпатову не удалось сбить самолет. Тебе приказали сдать нам Андрея. — Абрамов вышел на Школьника и доложил ему результаты.

— Хорошо, — ответил адмирал. — Берите Андрея. Даже после неудавшейся попытки он может скрыться. Везите его в Севастополь. Здесь его с нетерпением поджидают очень решительно настроенные люди. У тебя есть адрес Карпатова?

— Да, он живет на окраине «Чайки». — Капитан окончил разговор и отдал команду Блинкову, сидевшему за рулем: — Поехали, Женя. До Заозерного доберемся за десять-пятнадцать минут, еще минут пять до ракетного полка[4]. Успеем с запасом.

3

Зенитно-ракетный полк

Бойцы Романа Парубного дожидались своего часа в низком вагончике, отстоящем от одного из главных объектов — радиолокатора подсвета цели — на пятьдесят метров. Из окон, «забранных» паутиной, им хорошо был виден РПЦ — огромная конструкция с главной антенной, напоминающей спутниковую тарелку с отсеченными нижним и верхним секторами. Издали комплекс походил на гусеничный экскаватор.

Стартовая батарея — шесть пусковых установок — располагалась вокруг радиолокатора. На них осуществлялось хранение, предстартовая подготовка и старт зенитных ракет.

Вооруженные «каштанами» с глушителями, диверсанты расположились на скамьях по обе стороны вагончика: трое с одной стороны, трое с другой. В черных штурмовых костюмах они походили на десантников, готовых по команде инструктора покинуть борт самолета. Еще три человека заняли боевые позиции на КПП.

Роман прохаживался по проходу, чиркая головой о низкий потолок. Изредка он останавливался и посматривал из окна на стационарные пусковые установки, которые в виде пусковых столов были смонтированы на бетонированных площадках.

Сегодня он был дежурным караула и согласовал коды доступа с командиром полка: «Сарыч» шестьдесят-двенадцать".

Роман держал в руках, обтянутых кожей перчаток, спутниковую трубку. Согласно предварительным расчетам, связь с аэропортом Бен-Гурион должна была состояться пять минут назад. Задержка рейса? — спрашивал себя Парубный. Туда не вылетают, а сюда не принимают... Поймал себя на мысли, что слегка нервничает.

В ушах раздался щелчок — вызов по рации. Поправив гарнитуру скрытого ношения, Роман ответил на вызов с КПП:

— Клиенты на месте.

— Сколько их?

— Шестеро. Двое подошли к воротам, остальные в машине — микроавтобус «Мерседес». На нем спецномера.

— Плевать. Дальше.

— Старший — лет тридцати — попросил вызвать Андрея Карпатова.

— Они вооружены?

— Визуально оружие не просматривается. Может, у них есть пистолеты.

— Держи их. Скажи, что Андрей на боевом посту и это потребует времени.

— О'кей, до связи.

* * *

Израиль

Поначалу Дани рассуждал о ликвидации Голды трезво, поскольку акция лежала во времени и пространстве. Но по мере таяния времени и сгущения пространства его мысли начали жалить в самое сердце. Он понял, насколько тяжелая эта работа. А когда до решающего мгновения оставались считанные минуты, он остро пожалел о «сером кардинале» Эйтане, точнее, о его чрезмерном боевом настрое. Он наконец-то понял, что это такое — избитое и оттого кажущееся нелепицей выражение «генерал у власти». У Дани множество друзей, приятелей, единомышленников, прихлебателей. Но он словно не видит их, а если и видит, то в общей массе выделяет лишь более сильную фигуру Шимона Эйтана. Он похож на короля, занявшего самую важную клетку на шахматной доске.

Премьер включил телевизор, но не устроился по обыкновению в кресле напротив. Он налил в пузатый бокал коньяка и смотрел на экран издали, прислонившись сутулой спиной к глухой стене. Все стены в комнате отдыха несли в себе определение глухих и немых. Они многое могли бы поведать — как о прежнем хозяине, так и о нынешнем. Здесь зародился заговор. Здесь же Дани терял голову, имея близость с человеком, которому подписал смертный приговор. Это знание то изматывало его, то придавало сил. Он здорово сдал за этот неполный месяц, бросаясь от одного к другому. Инерция его ударов угасала и была готова иссякнуть, замереть остановившимся маятником. Он рухнет в кресло, а если его не окажется рядом, то на пол, едва услышит страшную, но желанную новость.