Читать книгу "Сказки Волчьего полуострова. Король на площади - Наталья Колесова"

Глава 17

В которой Эмме ничего не нравится

Горон посторонился, с неуклюжей и совершенно не нужной сейчас галантностью пропуская меня вперед:

— После вас, дамочка!

Я шагнула через порог и сразу остановилась, почуяв запах недавней смерти и свежей крови. Горону даже пришлось подтолкнуть меня пятерней в спину. Я глянула влево, увидела Кароля и, чтобы сохранить самообладание, сразу отвела глаза. Уставилась на сидящего напротив двери Финеара, хотя не различала его из-за пелены мгновенно выступивших слез. Зато Горон успел как следует оглядеться и протянуть задумчиво:

— Да-а, вот и оставь вас на минутку без присмотра… Милорд, а ето… доля мертвецов, значится, к нам отходит?

— Ты всё про деньги… — произнес Финеар сдавленным и хриплым голосом, таким непохожим на давешний роскошный, вальяжный, что я сморгнула слезы и пригляделась к нему попристальней. И поспешила склонить голову, скрывая неуместную и опасную сейчас улыбку. Ай да Кароль! Ты мой король!

Горон со скрипом почесал голову.

— Ну дак, а как? — я заметила, что его речь значительно ухудшилась — он несомненно подыгрывал узурпатору, считавшему его тупым наемником. — Мы ж за денежки на ето дело подрядились, милорд! И только украсть и доставить вам евонное величество, а не торчать тут, пока полиция не нагрянет. Где денежки-то наши?

Я ли его так завела или мои слова оказались просто последней каплей? Пара людей Горона заметно оживилась, поглядывая то на своего вожака, то на нанимателя.

— О боги! Да ни одна полиция нас здесь не найдет! — мученическим тоном отозвался Финеар. — Получите вы свой расчет. Давай девку сюда!

Наемник вновь подтолкнул меня, от раздражения слишком сильно — я чуть не упала, почти пробежав до Финеара.

— Ну что, — сказал тот, указав пальцем, — как тебе это нравится?

Я даже не повернула головы. Картина, которую я увидела с порога, и без того навеки запечатлелась в моей памяти. Полотно ужаса и крови. Черные, бурые и красные мазки. Длинное нагое тело Силвера, распростертое на скамье. Тускло поблескивающие наручники на щиколотках и запястьях — они приковали даже сломанную руку! — и высверки начищенных отвратительных инструментов в руках палача. Склоненные, темные на фоне раскаленной жаровни фигуры палача и Паучихи. Черные тени перекрещиваются на стенах и на потолке, дотягиваются своими длинными хищными пальцами и до нас. Деловитое сопение палача, довольное хихиканье ведьмы, сорванное дыхание и задавленный крик Кароля…

Вместо этого я поглядела вправо — на двух неизвестных персонажей в плащах с капюшонами. На подчеркнуто отвернувшуюся от всего происходящего Милену. А потом уставилась на самого Финеара. Он сидел в кресле с необычайно высокой спинкой: уж не репетировал ли, как вскоре будет восседать на троне? На одежде — темные пятна и подтеки. Голова косо обвязана толстым слоем заляпанных кровью тряпок — полотенцами? Шарфами? Валик обхватывал и шею: интересно, что пытался Кароль с ним сделать? Задушить? Зарезать? Жаль, что попытка оказалась неудачной…

— Ну так как? — спросил Финеар. В сиплом голосе — боль, злость… нетерпение? — Нравится тебе лицезреть своего любовника в таком виде?

— Вовсе нет, сударь, — честно ответила я.

— Хочешь прекратить это?

— Конечно!

— Так убеди его поставить подпись на одном не слишком… не жизненно важном для него документе! И вы оба останетесь целыми и невредимыми!

— Не думаю, что это возможно… — начала я.

Поморщившись, Финеар поднялся и, схватив меня за руку, дернул по направлению к пыточной скамье.

— Похоже, тебе надо рассмотреть все как следует!

Палач при нашем приближении приостановил свою работу, блеснул на меня темными глазами и поклонился. До чего же… учтивое чудовище! Потому что иначе как чудовищным его дело назвать невозможно. Но еще ужаснее была Паучиха. Она погружала в свежие раны короля свои скрюченные пальцы — словно дерево, пускающее корни в воду. Казалось, старуха высасывает его кровь: широко открытые глаза ее горели, на восковом лице появился молодой румянец. Ведьма то ли шептала, то ли напевала какую-то песню — и в такт ее пению тело Силвера дергалось и извивалось от боли.

— Ну что? — через паузу спросил Финеар. На его лице были написаны одновременно и отвращение, и возбуждение: казалось, зрелище пыток равно отталкивает и завораживает его. — Скажи ему! Все зависит лишь от него самого: одно его слово, и все сразу прекратится!

— Кароль, — прошептала я. Слезы текли у меня по щекам, и я даже не пыталась их утереть.

Силвер открыл сжатые веки. Его затуманенный взгляд прояснился.

— О, Эмма… рад тебя видеть…

Ивица с шипением надавила на свежую рану, и Силвер, задохнувшись, выгнулся дугой. Финеар требовательно взглянул на меня. Не знаю, чего они ожидали: что я тут же упаду на колени, в рыданиях умоляя преступников и самого короля прекратить пытки? Или что, обезумев, кинусь на палачей с голыми руками? Я покосилась на зловещий инструментарий. Ну почему же с голыми? Палач перехватил мой взгляд и быстро сдвинулся, заслоняя их своим массивным телом. Пробурчал предупреждающе:

— Не стоит…

Он прав, не стоит. Пока Силвер прикован к скамье, нужно делать ставку не на грубую силу, а на хитрость, тянуть время, надеясь при этом, что его не успеют искалечить окончательно. Я склонилась над королем и накрыла его здоровую руку своей — сентиментально-отчаянное прикосновение для окружающих, но его пальцы шевельнулись и сжались, пряча мой подарок, выскользнувший из рукава.

— Кричи, — посоветовала я Силверу. — Будет легче.

— Не… дождешься. Не раньше, чем ты рухнешь… в обморок.

— Не дождешься!

Он почти улыбнулся:

— Моя храбрая-храбрая Эмма…

Ведьма переглянулась с Финеаром. Быстрый змеиный язык облизнул кроваво-алые тугие молодые губы.

— Кажется, он вешшма привязан к шшвоей подружке?

— О! — произнес Финеар, как будто осененный новой мыслью. — А что, если нам поменять их местами?

Глава 18

В которой Эмма хочет рисовать

Финеар наклонился к самому лицу короля: дыша сквозь зубы, тот смотрел на него снизу. Его кузен прошептал:

— Как тебе понравится, если на эту скамью ляжет твоя храбрая Эмма?

Силвер так резко боднул его головой, что сломал бы князю нос, если бы Финеар не был настороже: он со смешком отпрянул и тут же, скривившись, схватился за свою повязку. Пробормотал:

— Ну, значит, так тому и быть!

Выволок меня на середину комнаты, пошел по кругу, разглядывая оценивающе. Я заставила себя стоять неподвижно, не вертеть головой вслед. Финеар наконец остановился прямо передо мной. Произнес задумчиво: