Читать книгу "Девушка с ароматом ночи - Броди Эштон"

Не отрывая своих губ от моих, он сказал:

— Все хорошо?

Хорошо, что я не собиралась больше опустошать его. Плохо, что мои собственные эмоции были уже на пределе. Мы касались друг друга только губами. К счастью, в остальном между нами было какое-то пространство.

Джек принял мое молчание за согласие. Губы наши соединялись, осторожно и спокойно.

Но он не собирался задерживаться в таком положении. Он сильнее прижался ко мне губами. Я задрожала, а он обнял меня и притянул к себе, так что и тела наши теперь соприкасались.

Он немного отстранился. Я чувствовала его дыхание на своих губах.

— Что такое? — спросила я.

— Я видел тебя во сне каждую ночь. — Он снова коснулся губами моих губ. — Это было как наяву. А когда просыпался утром, ты будто снова исчезала по-настоящему. Будто бросала меня вновь и вновь.

Я опустила подбородок и спрятала лицо у него на груди.

— Прости меня.

Он вздохнул и сильнее обнял меня.

— И легче не становилось. Но эти сны, — я почувствовала, как он качает головой, — я будто физически чувствовал твое присутствие. Это было как будто наяву. Каждую ночь ты была со мной в моей комнате. Совсем по-настоящему.

Я откинула голову, чтобы видеть его лицо, и впервые поняла, как ему было тяжело. Я целовала его подбородок, его щеки и его губы.

— Прости, — снова сказала я.

Он покачал головой.

— Ты не виновата в том, что я видел тебя во сне, Бекс. Просто интересно, было ли все это таким настоящим, как казалось.

— Я не знаю, — ответила я. Но я рассказала ему о том, что прочла в книге об Орфее и Эвридике, и о моем предположении, что именно связь с Орфеем спасла ее. Когда я закончила, я спросила, что Джек об этом думает.

— Наверное, это похоже на правду, — вид у него был задумчивый. — Мне снилось, что ты где-то в темноте и ничего не видишь.

Я подумала о пещере, о нише и о тенях, которые оплели нас и заслонили свет.

— Я не знаю. Я не помню многого. — Но кое-что я помнила. Я действительно не могла видеть. Пребывание в Нижнем мире оставило шрамы в моем сознании, и когда Джек заговорил о темноте, они начали немного саднить.

Джек коснулся лбом моего лба, носом моего носа и грустно улыбнулся, и это было так прекрасно, что я почти забыла то, что внезапно всплыло сейчас в памяти. Почти.

В прошлом году

Подпитка… забвение.

После того как я решила уйти с Коулом, все происходило очень быстро. Несколько дней я скрывалась в его комнате, и каждый раз, когда я собиралась с духом, чтобы изменить свое решение, Коул снимал верхний слой моей энергии, избавляя меня от сомнений и боли, и плохие предчувствия, колебания исчезали.

Вскоре остальные бессмертные начали удаляться в Нижний мир со своими Потерянными, и мы с Коулом остались одни. Коул объяснил это тем, что ему нужно время, чтобы подготовиться к нашему пути, так как он заранее не планировал брать с собой меня и поэтому мы должны задержаться на пару дней. Я так и не спросила его, о какой именно подготовке он говорил.

Тогда я отвергала все объяснения. Я была в комнате забвения, и если бы Нижний мир оказался чем-то подобным, я хотела бы остаться там навсегда. Коул помог мне снять куртку, под которой была черная майка, взял меня за руку и, кажется, спросил:

— Готова?

Я не знаю, ответила ли я что-нибудь, но он потянул меня вниз за руку.

Внутри кокона.

Мой век в Нижнем мире начался как в тумане. Середина же полностью исчезла.

Сначала вокруг нас было огромное пространство, подобное подземной пещере. В каменных стенах виднелись сотни, может быть, тысячи крошечных углублений. Стены уходили вверх и скрывались во мгле.

Я сделала вдох, думая, что воздух будет спертым и затхлым, как в пещерах Тимпаногос недалеко от Парк-Сити, но вместо этого не почувствовала вообще никакого запаха.

Размер пещеры ошеломил меня, и я помню, что удивлялась возникшему чувству клаустрофобии в таком огромном пространстве. Как будто тьма сама была некой физической сущностью. И как только эта мысль пронеслась у меня в сознании, я увидела, что тени на стенах начали колебаться и покачиваться, будто где-то недалеко мерцало пламя свечи. Но свечи не было. На самом деле там вообще не было видимых источников света. Я приблизилась к ним и посмотрела на них, и тогда тени отделились от стен. Они окружили меня, обвили мою спину и повели меня, пока я не оказалась перед Коулом.

Темные блики бежали по стенам, где только что были тени, как будто там лопались маленькие масляные пузырьки. Я протянула руку и коснулась их. Что бы это ни было, на жидкость было не похоже. Скорее на воздух.

Я повернулась к Коулу, чтобы спросить его, что это, но не смогла. Тени окружили нас, прижимая друг к другу.

— Просто расслабься, — прошептал Коул.

Тени начали двигаться вокруг нас, образуя все ускоряющуюся воронку, так что стали просто черной дымкой, покрывающей мою кожу, будто саван. Они обвивали нас коконом, и чем туже он становился, тем больше сжималась моя грудь. Но, похоже, у меня не было необходимости дышать, потому что никакой нехватки воздуха я не чувствовала.

Лицо Коула было сбоку от меня, он проговорил мне на ухо:

— Это тени, Ник. Они контролируют энергию. Они связывают нас и не дают твоей энергии уйти вовне и пропасть даром.

— Мне все равно. — И это была правда. Чем бы в реальности ни была эта сеть, она подняла меня над землей и подвесила в воздухе, в месте, где не было скорби и боли. Я была защищена от всего, что когда-либо причиняло или могло причинить мне боль, и я даже представить себе не могла, что когда-нибудь захочу уйти отсюда. Я была в безопасности.

Тени сжимались вокруг нас, и мы с Коулом были так близки, как только возможно, мы прижались другу к другу ногами и обвили друг друга руками.

Вспоминая все это, я была практически уверена, что в итоге мы оказались в одном из углублений в стенах. Я, Коул и наш кокон из теней.

Сначала мои воспоминания о Поверхности начали изменяться, я забывала самые последние события своей жизни. Мама больше не была мертва. Она стояла у нас на кухне, готовила кофе и пекла блины воскресным утром. А папа не прощал пьяного водителя, который убил ее. Он был с ней на кухне, обнимал ее за талию, пока она лопаткой переворачивала блинчики. И Джек не изменял мне с другой. Он ждал меня под батутом с колодой карт в руках.

Постепенно воспоминания менялись, мама уже была на кухне одна, и я не могла вспомнить, что она там делает. И Джек не ждал меня у батута. Он плавал в пустоте — никаких декораций, никакого дома.

А потом не стало ни мамы, ни кухни. Было лицо Джека, но с ним не было связано никакого имени. Ничто больше не существовало. Кроме Джека. Но и воспоминание о нем превратилось в то, что надо было без конца повторять, чтобы не потерять.