Читать книгу "Смех и грех Ивана Царевича - Дарья Донцова"

Но Надежда Васильевна прятала свой дневник под матрасом. Я схватил толстую книжку в темно‑коричневой обложке, раскрыл ее и с разочарованием понял, что у меня в руках фотоальбом. Начал машинально переворачивать страницы, и мне стало ясно: домработница хранила снимки, которые не представляли интереса для посторонних людей. Вот маленькая Майя, которую держит на руках Лида. На следующей странице — две девочки и пара мальчиков, которых можно легко принять за братьев и сестер. Катя крайняя слева. Или это Ксения? Парнишки тоже удивляют сходством: один рост, телосложение, цвет волос, оба стоят без улыбок, угрюмо смотрят в объектив. Дальше замелькали школьные фотографии, на некоторых красивым почерком человека, который в первом классе занимался чистописанием, сделаны пояснения. Я перевернул один снимок: «Катя после выхода из больницы. Удаляли фурункул». Я снова посмотрел на карточку, которая запечатлела худенькую девчонку‑подростка в простой трикотажной кофточке, джинсах и кроссовках. Личико у нее несчастное, волосы стянуты в хвост, в руках большой рожок с шапкой мороженого. На последней странице попалось изображение незнакомой брюнетки с кроваво‑красными губами, иссиня‑черными волосами, бледными до зелени щеками и фиолетово‑розовыми веками. Девочка одета в черную футболку, того же цвета брюки, на руках у нее штук двадцать браслетов, смахивающих на железные цепи, ее шею украшает широкая полоска кожи, из которой угрожающе торчат шипы. Добавьте сюда взгляд затравленного волчонка, зло искривленный рот — и станет ясно: родителям надо срочно тащить дочь к психологу. Я не сразу сообразил, что это Ксения, а когда понял, кого запечатлел фотоаппарат, то перелистнул назад пару страниц и посмотрел на милую веселую девочку‑блондинку в ситцевом платье. По датам, стоящим внизу на обоих фото, видно, что их разделяет всего несколько месяцев. Странно, что случилось с Ксюшей за столь короткий период времени?

В моем кармане заработал мобильный, я вынул трубку, слегка удивился, увидев определившийся номер, и сказал:

— Доброе утро, Мария Борисовна.

— Сейчас я проверила почтовый ящик в подъезде и нашла письмо от Нади, — скороговоркой произнесла Вахрушина. — Вам с ним обязательно надо ознакомиться. Я поеду по делам, буду на Хорошиловской улице, это в пяти минутах езды от усадьбы. Встретимся там через час у торгового центра. Знаете его?

Я вспомнил дурацкую историю с галстуком‑бабочкой, приобретенным в магазине, о котором шла речь, и ответил:

— Да, буду у центрального входа в указанное время.

Мария Борисовна отсоединилась, и трубка снова зазвенела. На сей раз меня разыскивала Нора, она зачастила:

— Федор Хмудов и вся его семья погибли в пожаре. Максим сегодня с утра начал выяснять, как можно побыстрее добраться до Ясного, дозвонился в местную авиакомпанию, чьи вертолеты туда летают, и узнал: один из летчиков, Степан Перминов, прибыв в очередной раз к отшельникам, обнаружил на месте дома головешки. Было проведено расследование, происшествие сочли несчастным случаем, все Хмудовы погибли. Очевидно, вместе с Федором, его женой и сыновьями сгорела и Ксения.

— Ужасная смерть, — поежился я. — А полиция уверена, что там не имел место поджог?

Элеонора сбавила обороты:

— Понимаю ход твоих мыслей, Елизавете Матвеевне выгодна смерть девушки. Но пока ни малейших подробностей не знаю. Официально причиной возгорания названо неосторожное обращение с огнем — у Хмудовых в доме была самая обычная дровяная печь.

— Что ты тут делаешь? — поинтересовалась Ксения, входя в комнату.

Я быстро засунул сотовый в карман пиджака:

— Пришел собрать вещи домработницы, их надо передать ее родственникам.

Девушка, одетая на сей раз не в теплый халат, а в пижаму, состоявшую из широких шаровар и коротенькой кофточки, едва достигавшей талии, скорчила гримасу:

— Экий ты старательный и правильный, прямо противно смотреть. Ой, куколка!

Ксения захлопала в ладоши и схватила с тумбочки Барби в розовом пальто:

— Прелесть. Откуда она тут?

Я развел руками:

— Не знаю. Наверное, кто‑то подарил игрушку Надежде Васильевне. Или она принадлежала ее любимой внучке Кате. Бабушка хранила безделицу как память о ней.

— Раз она умерла, вещи ей не нужны, — деловито ответила Ксения, — возьму себе.

— Думаю, это неправильный поступок, — попытался я остановить девушку. — Все находящееся в этой комнате после кончины домработницы принадлежит ее наследникам, то есть дочерям и внукам.

Ксения нахмурилась.

— Тут полно мебели, люстра, занавески. Тоже им отдать?

Я откашлялся.

— Я имел в виду личные…

— А мне плевать, что ты думал! — взвизгнула девица. — Хочу и унесу!

Она резко повернулась, споткнулась ногой о ковер и упала на четвереньки. Коротенькая пижамная курточка задралась почти до шеи, стало видно спину с идеально ровной, гладкой кожей.

Сначала в голове у меня промелькнула мысль, что юное создание очень красиво, потом возникло удивление. Минуточку, а где уродливый шрам от фурункула? Мария Борисовна говорила, что он со временем не исчез, наоборот, вроде даже стал заметнее, что огорчало Надежду Васильевну.

— Чего стоишь? — взвизгнула Ксения. — Помоги встать.

Я быстро наклонился и поставил ее на ноги.

— У тебя очень грубые руки, — возмутилась капризница и, задрав верх пижамки, изогнулась, чтобы увидеть свою спину. — Вон, смотри, на пояснице остались красные пятна.

— Извините, — смутился я. И вдруг все понял.

Не знаю, бывали ли у вас подобные озарения, когда некая загадка, вроде бы совершенно нерешаемая, неожиданно становится понятной, и ты изумляешься: ну не дурак ли ты, не мог ее решить, все же так просто!

Попятившись, я наткнулся на кровать и опустился на матрас.

— У тебя рожа как у идиота, который увидел ночью на кладбище мужика с пистолетом, требующего: отдай кошелек, — хихикнула Ксюша и убежала, не забыв прихватить куклу.

Я остался сидеть на кровати. Ксения не права: ночью на кладбище наибольший ужас у любого человека вызовет не грабитель с оружием, а молчаливая женщина в белом платье, стоящая у какой‑нибудь могилы.

Оцепенение прошло, я вытащил телефон, набрал номер Норы и устало произнес:

— Пожалуйста, приезжайте как можно быстрее в усадьбу. Возьмите с собой Людмилу Оконцеву и Максима Воронова. Никаких доказательств убийства Семена Елизаветой я не обнаружил, но думаю, в процессе нашей беседы вдова так разнервничается и разозлится, что выдаст себя.

— Будем часа через два, — бросила Элеонора.

— Хорошо. Успею встретиться с Вахрушиной и забрать письмо, — завершил я разговор.

Глава 34

— Что происходит? — скорее удивленно, чем гневно поинтересовалась Елизавета Матвеевна, увидев в комнате непрошеных гостей. — Мила? Я тебя не приглашала. И твоих приятелей тоже.