Читать книгу "Школа ужасов - Элизабет Джордж"

– Вы проходите курс химии в старшем шестом классе у мисс Бонд, верно?

– Да.

– А живете вы?..

– В «Галатее».

– Мисс Бонд—помощница заведующего «Галатеей». Вероятно, вы с ней хорошо знакомы.

– Не более, чем другие ученики.

– Вы имеете в виду Чаза? Или Брайана Бирна? Этот вопрос явно озадачил Дафну.

– Я ничего такого не имела в виду. Мисс Бонд хорошо относится ко всем нам.

– Вы ведь то и дело сталкиваетесь с ней в пансионе, так?

– Ну да, может быть. То есть нет. Не знаю, право. Встречаемся в коридоре. Я как-то не задумываюсь об этом.

– В прошлые выходные вы ее видели? Теперь девушка поняла, к чему дело клонится.

Она отвела взгляд от лица Барбары, с тоской посмотрела вдаль.

– Мистер Питт уже ждет меня. Спасибо большое за платок.

Барбара пропустила ее, позволила ей уйти, а сама призадумалась над полученной информацией. Только одна реплика Дафны по-настоящему заинтересовала ее: девушка упомянула о лицемерии Чаза. С той самой минуты, как детективы вошли в «Эреб-хаус» и обнаружили царивший там беспорядок, они поняли, что старший префект не справляется со своими обязанностями. И те слова, брошенные через плечо опаздывавшим на урок учеником– «пошел ты, Чаз», – тоже свидетельствовали о том, что авторитет префекта серьезно подорван, однако до сих пор они не понимали, какая язва разъедает отношения между учениками. Теперь болезнь была названа. Имеет ли она какое-то отношение к смерти Мэттью Уотли?

Полковник Эндрю Боннэми жил вместе с дочерью примерно в миле от деревушки Киссбери. Вдоль дорожки жались друг к другу пять коттеджей, жилище Боннэми отделяла от соседей давно нуждавшаяся в стрижке изгородь. Как и остальные коттеджи, домик Боннэми был невелик: деревянный фундамент, известковые стены, покрытые облупившейся белой краской. Все свидетельствовало о старости и упадке, на поверхности стен ветвились глубокие трещины. Дом осеняла тень высоких раскидистых каштанов. Ветки, отходившие под прямым углом от ствола, провисали и скребли черепицу крыши.

Подъехав по узкой дорожке к самому дому, Линли и Хейверс заметили женщину, спускавшуюся по невысокому холму к заднему двору и саду. Полинявшая, довольно тонкая юбка плохо сочеталась с ветровкой, застегнутой под самым подбородком, и тяжелыми рабочими ботинками. В одной руке она несла садовые ножницы и грабли, другой тащила за собой большой пакет для мусора. Женщина подошла поближе, и Барбара разглядела на ее лице следы засохшей грязи. По-видимому, она только что плакала, слезы оставили бороздки под глазами и на щеках. На вид ей было около сорока.

При виде Линли и Хейверс женщина прислонила мешок с мусором к сложенным в штабель дровам и направилась к ним. Ножницы и грабли она по-прежнему сжимала в руках. Линли отметил, что она не надела перчатки для работы в саду, руки ее были в мозолях, под ногтями чернела въевшаяся грязь.

Линли предъявил ей свое удостоверение, назвал свое имя и имя сержанта Хейверс.

– Вы Джин Боннэми? – уточнил он. – Мы пришли поговорить с вами и вашим отцом насчет Мэттью Уотли.

Женщина кивнула. Горло ее судорожно сжималось, но она не сумела удержать жалобный стон.

– Я позвонила утром в школу, хотела предупредить, что сегодня заеду за ним попозже. Трубку взял мистер Локвуд. Он и сказал мне. По вторникам Мэтт всегда приходил к нам. К моему отцу. Наверное, и ко мне тоже, но до сегодняшнего дня я даже не понимала, как привязалась к нему. – Джин поглядела на инструменты, которые все еще держала в руках. Между зубцами грабель застряли комья земли и сломанные ветки. – Так внезапно. Словно гром с ясного неба. Как он мог умереть, такой молодой?

Линли догадался, в какой форме Локвуд сообщил Джин Боннэми о смерти мальчика.

– Мэттью Уотли был убит, – пояснил он.

Женщина резко вскинула голову. Она попыталась повторить за ним страшное слово, но не смогла и выговорила лишь:

– Когда?

– В пятницу или в субботу. Мы будем знать точно после вскрытия.

Джин пошатнулась, выпустила из рук грабли, уронила ножницы и в поисках опоры ухватилась рукой за ствол каштана.

– Мистер Локвуд ничего мне… – В голосе ее зазвучал гнев. – Почему он ничего мне не сказал?

На этот вопрос можно было подобрать с десяток вероятных ответов. Не стоило углубляться в это. Линли интересовало другое:

– Что именно он вам сказал?

– В сущности, ничего. Сказал, что Мэттью умер. Подробности пока неизвестны и руководству школы. И быстро закончил разговор, обещал позвонить мне, как только сможет «предоставить полный отчет». Сказал, он предупредит нас о дате похорон, чтобы мы с отцом могли проводить его. – Глаза ее набухли слезами, Джин с трудом сдерживала их. – Убит? Такой милый, такой нежный мальчик! – Рукавом ветровки она яростно вытерла влажное лицо, размазав грязь, испачкав свою одежду. Она почувствовала это, поднесла к глазам почти черные ладони и пробормотала: – Ну и видок у меня. Я работала в саду. Хотела чем-то заняться. Папа не говорит со мной. Он… Мне нужно было выбраться из дому, хоть ненадолго. Садом давно пора заняться. Нам обоим надо было побыть в одиночестве. Он еще не знает худшего. Как я скажу ему?

– Придется сказать. Он должен это знать. Нам надо расспросить его о мальчике. Мы не сможем этого сделать, не сказав полковнику все как есть.

– Это убьет его. Вы думаете, я преувеличиваю, драматизирую? Поймите, инспектор, мой отец – тяжело больной человек. Вас в школе не предупредили об этом?

– Я знаю только, что визиты зачитывались Мэттью как работа в «Добровольцах Бредгара».

– Десять лет назад, когда он был со своим полком в Гонконге, у отца случился инсульт. Он вышел в отставку. Мама к тому времени уже умерла, поэтому он приехал ко мне. С тех пор у него было еще три удара, инспектор. Каждый раз врачи боялись за его жизнь, но он выкарабкался. А я… Мы уже так давно живем вместе. Я не могу даже думать о том, что когда-нибудь… – Она с трудом сглотнула.

– Но ведь он уже знает, что мальчик умер, что же может быть хуже? – со свойственной ей прямотой произнесла Барбара Хейверс.

Джин вынуждена была согласиться с ней. Подумав, она кивнула головой и попросила Линли:

– Только позвольте мне самой. Вы подождете минутку?

Линли не возражал. Женщина повернулась, прошла по деревянным мосткам вдоль стены дома и скрылась за дверью.

– Неужели Локвуд рассчитывал еще долго скрывать правду? – возмутилась Хейверс, обернувшись к Линли.

– Видимо, он пытается, насколько это возможно, оттянуть скандал.

– Но это же нелепо! Газетчики вот-вот обо всем разнюхают, если еще не узнали. Тринадцатилетний мальчик убит, его пытали, бросили совершенно раздетым на кладбище в десятках миль от школы. Извращение, гомосексуализм, садизм, похищение, бог знает, что еще тут замешано. До каких пор Локвуд мог держать все это в секрете?