Читать книгу "Озерные страсти - Татьяна Алюшина"

Это все очень быстро излечивалось реалиями его службы, и уже через пару лет Северов стал иным – гораздо более опасным и профессиональным, гораздо более мудрым и продуманным, четко понимая и принимая ответственность на себя за каждого из своих ребят, за выполнение заданий и еще за многое-многое другое.

Немного грустно, но понятно, что ощущение той необычайной легкости, той уверенности в себе и какой-то яркой наполненности жизни – это просто молодость.

Просто наша прекрасная и слишком быстротечная молодость.

Сейчас Северов испытывал такое же состояние души, да и тела, переживая великолепную, переполнявшую его радость жизни, и посмеивался иронично над этим своим ухарством, и пытался как-то попридержать, что ли, рвущуюся искристую радость.

Да уж куда там придержать!

Спустившись в кухню, Антон с Анной, не сговариваясь, заторопились, понимая, что не мешало бы поспешить, все-таки родные Анны наверняка волнуются, толком не зная, не понимая, что с ней приключилось.

И странным, каким-то необъяснимым образом, не обсуждая и не договариваясь, они вместе захлопотали, занявшись приготовлением завтрака, просто вошли вдвоем в кухонную зону, смеясь над какой-то шуткой, и взялись за дело, как-то очень слаженно управляясь, словно делали так уже много раз.

Каким-то мистическим образом Анна, которая оказалась впервые в кухне Антона, безошибочно находила нужные предметы утвари, чашки-ложки, вон миску для быстрого, легкого теста, для пары постных лепешек, которое тут же взбила, и так это было… необыкновенно, так поразительно, легко и радостно, словно чудо обретения друг друга раскрывалось для них все объемней, дополняясь сопутствующими малыми и большими чудесами. Вот как-то так. Как воздух, как дыхание.

Северов проводил Анну до калитки тетушкиного дома, но сам заходить отказался.

– Я к Маркову, – объяснил он, на короткий миг прижав к себе и поцеловав Анну в висок. – Думаю, деятель наш уже оклемался, поприсутствую на допросе. Есть у меня к нему парочка вопросов.

– Тогда удачи, – пожелала она.

– И тебе удачи, – усмехнулся Северов.

– Анна, – не предвещающим тихой благости голосом встретила любимая тетушка племянницу, вернувшуюся домой без транспортного средства, на котором уезжала на рассвете, зато с новым, заклеенным лейкопластырем порезом на лице. И распорядилась: – Сначала ты все расскажешь.

– Я уже поняла, – скисла от обозначенной перспективы Анюта, словно под конвоем сопровождавшей ее тетушки направляясь в дом.

– Мам! – несся им навстречу Ромка. Подлетел, обнял, отстранился, с тревогой разглядывая марлевую нашлепку на ее щеке. – Ты как? Теть Саша сказала, что с тобой все в порядке, а я вот вижу, что не очень.

– Я в порядке, это всего лишь царапина, – успокоила ребенка Аня. – Щепка от сосны попала.

– Завтракать будешь? – не меняя строгости тона, поинтересовалась Александра Юрьевна.

– Нет, мы перекусили с Антоном Валерьевичем, – отказалась Анна.

– Тогда в гостиную, мы втроем ждем твоего повествования, – распорядилась тетушка Александра безапелляционным тоном.

Ну, повествование так повествование, смирилась с неизбежным Анна, усаживаясь на диван, вздохнула безысходно и начала свой рассказ с того момента, когда разозлилась на этого дурацкого убийцу, из-за которого опасалась ехать через лес на озеро.

– То есть, – начала задавать свои уточняющие вопросы с самого неприятного из них Александра Юрьевна: – Антон Валерьевич тебя предупреждал, что не следует ехать одной, но ты настояла и покатила вся такая замечательная и самостоятельная, я правильно поняла?

– Правильно, – глубоко покаянно вздохнув, громко выдохнула Анюта.

– Ну она же не знала, что этот козел зачем-то начнет в нее стрелять, – заступился за мать Ромка.

– Ромочка, никто и никогда просто так ни с того ни с сего не начнет палить в другого человека, если, конечно, он не клинический идиот или психически нездоровая личность, – наставительным тоном объяснила тетушка Александра. – И, когда возникает опасность, пусть и мизерная, что может произойти некая неприятность, то любое авось не прокатывает. В таком случае, как правило, срабатывает закон подлости, гласящий: «Если какая-то пакость может случиться, она случится обязательно».

– И что теперь, не жить, что ли? – вступил в дебаты Роман. – Мы же не знаем, какая там с нами пакость может случиться, нас же о них не оповещают, а их в жизни полно на каждом шагу.

– Надо стараться избегать хотя бы тех, о которых мы предупреждены. Анна, например, знала, что человек, который уже убил двоих людей, находится где-то рядом и опасен.

– Я не права, не права! – подняла руки вверх жестом «сдаюсь» Аня. – Признаю. И нет мне оправдания. У Антона Валерьевича я уже прощения попросила.

И почувствовала, как мгновенно горячая волна окатила ее снизу вверх, в красочных подробностях вспомнив, как именно она «попросила прощения» у Северова за завтраком. Нет, началось все с честного признания своей недальновидности, искреннего раскаяния и обещания в дальнейшем никогда не игнорировать его предупреждения, опасения и наставления, а потом как-то так само собой получилось, что она принялась закреплять обещание… ну и… Ладно. Сейчас уж точно не об этом.

– Хорошо, что ты это признаешь, – похвалила тетушка.

– Ну, я все рассказала, можно я уже в душ пойду? – поднимаясь с места, вроде бы спросила, а вроде как и откровенно сбегала Анюта.

В душ ее все-таки отпустили.

Принимать водные процедуры, стараясь не замочить свежую повязку на лице, да еще и лейкопластырь на шее, еще то удовольствие с элементами бытовой акробатики, особенно когда моешь голову. Но Анна справилась вполне удачно, лишь чуть забрызгав марлевую нашлепку.

А как только закончила сушить волосы феном, коротко стукнув, в комнату вошла Александра Юрьевна.

– Я хотела с тобой поговорить, – уведомила тетушка о своих намерениях. И предложила: – Пойдем на балконе посидим.

Устроились в плетеных креслах, расположенных в наилучшем уголке балкона, с которого открывался более широкий обзор великолепной панорамы.

– Хорошо у нас здесь, – глубоко вздохнув, умиротворенно оглядев пейзажи, поделилась настроением тетушка и практически без перехода от меланхоличной созерцательности к деловому разговору, посмотрев на племянницу, спросила напрямую: – Скажи, Анюта, я правильно истолковала твое замешательство при упоминании имени Антона Валерьевича и эти твои краснеющие щечки?

– Эм-м-м… – промычала вопросительно Аня, не зная, что отвечать.

– Ты на него запала, как нынче принято выражаться, или влюбилась конкретно? – расширила свой вопрос тетушка.

– Ум-м-м… – протянула на сей раз задумчиво Аня.

– Я почему спрашиваю, – пояснила тетушка Александра свой интерес: – Думаю, тебе надо выйти за него замуж.