Читать книгу "Невеста графа - Патриция Райс"

Девушка задыхалась, чувствуя, как ловкие мужские пальцы расстегивают лиф ее платья, а затем скользят под сорочку. Фиц ласкал обнаженную грудь Абигайль, и ее сердце замирало. Волны удовольствия пробегали по всему ее телу. О, как давно она грезила об этих ласках! Впрочем, Абигайль хотела большего, однако стеснялась сказать об этом.

Убедившись в том, что девушка и не думает сопротивляться, Фиц стал смелее. Она ощущала его возбуждение, ей хотелось быть такой же дерзкой в проявлениях своих чувств, как он, но она не решалась на это. Абигайль была готова упасть навзничь и позволить ему сделать то, что делают обычно мужчины с женщинами. Ее сжигала страсть, и каждое прикосновение Фица только увеличивало ее напряжение, требующее разрядки.

— Тебе хорошо, моя маленькая Абигайль? — шептал в исступлении Фиц. — Правда, тебе хорошо?

Наконец он уложил ее на кожаную кушетку.

«Ему нужны только мои деньги», — мелькнула в голове Абигайль предательская мысль, однако девушка была не в силах сопротивляться.

Фиц трясущимися от нетерпения руками спустил корсаж ее платья, и Абигайль предстала перед ним до пояса нагой. Она была готова отдаться ему. Воздух холодил ее обнаженное тело, однако исходивший от Фица жар страсти согревал ее.

Наклонившись над Абигайль, он стал поигрывать языком с ее соском. Она застонала, запустив руку в густые волосы Фица. Ей не хотелось, чтобы он прекращал эту ласку.

— Ты нужна мне, Абигайль, — шептал он. — У нас все получится, поверь.

«Ты отдашь ему все деньги, превратишься в бесплатную служанку, а он будет проигрывать твое наследство в притонах Лондона», — говорил ей разум, но она не слушала его.

Его сильная смуглая рука проникла под юбку Абигайль и стала гладить ноги в тонких чулках.

— Я добуду особое разрешение на брак, — продолжал бормотать Фиц, осыпая поцелуями ее шею, — и мы сможем немедленно пожениться. Никто не посмеет забрать детей у графа.

Здравый смысл подсказывал Абигайль, что Фиц прав. «Я хочу его. Я нужна ему, — думала Абигайль, — и я… совсем сошла с ума». Ее мысли путались.

И, в этот момент Фиц пересек запретную границу. Он дотронулся до той части женского тела, до которой только муж имеет право дотрагиваться.

— Тебе понравится волшебство, которым мы сейчас займемся, Абигайль, — прошептал он. — Но если вдруг тебе это не принесет удовольствия, значит, я не твой мужчина, и ты можешь выбросить меня из головы. Скажи, что ты согласна, сокровище мое, потому что я не смею действовать против твоей воли.

— Умоляю, не останавливайся, — сдавленным голосом пробормотала Абигайль.

Пальцы Фица глубже проникли в ее лоно, и она закрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Абигайль чувствовала его ласки каждой клеточкой своего тела. В эти мгновения она, как никогда, была беззащитной и уязвимой. В ней зрела непонятная, трудноопределимая сила, все внимание ее было приковано к тому, что делал Фиц.

— Значит ли это, что ты согласна? — спросил тот, целуя ее грудь с набухшими сосками.

Абигайль рванулась к нему, чувствуя, как его палец проник в ее девственное лоно.

— Да, да! Прошу тебя, не медли!

— Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете, — пробормотал Фиц, поигрывая большим пальцем с нежной плотью Абигайль.

Она шире раздвинула ноги. Ее юбки сбились на талии.

Девушка боялась взглянуть на Фица.

Фиц мешкал, и у Абигайль перехватило дыхание. Она открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее с вожделением. Темные взъерошенные волосы и щетина на лице придавали ему озорной вид. На губах Фица заиграла улыбка, от которой у девушки стало тепло на душе.

— Отныне ты — моя, Абигайль, я буду холить, лелеять и защищать тебя. Я, конечно, когда-нибудь раскаюсь в том, что сдержался сегодня, но все же думаю, что поступаю правильно, — сказал он.

И не слушая возражений, припал к ее губам. Его язык властно проник в ее рот. Абигайль вцепилась в измятый жилет Фица. О, как ей хотелось, чтобы он сбросил с себя одежду и предстал перед ней во всем великолепии своей наготы! Она жаждала прикоснуться к его обнаженному телу.

Пальцы Фица глубже проникли в ее лоно, и Абигайль впала в экстаз. Зажмурив глаза, она ощущала, как ее тело сотрясают волны острого наслаждения.

Сжав ее в своих объятиях, он шептал ей на ухо нежные слова.

Придя немного в себя, Абигайль подумала о том, что теперь ее честь навеки погублена.

— А как же вы, милорд? — восстановив дыхание, смущенно спросила она.

Абигайль понимала, что, доставив удовольствие ей, он ничего не получил взамен. Это казалось ей несправедливым.

Фиц не был отпетым негодяем, и поэтому не стал искушать судьбу. Кто-то охотился за ним, и он не хотел, чтобы его драгоценная мисс Огородница забеременела прежде, чем они сыграют свадьбу. Если он вдруг погибнет, Абигайль останется одна, навеки опозоренная, с незаконнорожденным ребенком на руках. Этого Фиц не мог допустить.

Он поцеловал Абигайль в голову.

— Моя очередь наслаждаться наступит только после того, как мы поженимся, — сказал он. — Вот какой я разумный!

— Но ведь моя репутация уже погублена. Чего же еще? — удивилась Абигайль.

Она как будто подбивала его на более дерзкие поступки.

Фиц и без того был сильно возбужден. Он гладил ее обнаженные ягодицы, сгорая от страсти. Ему, конечно, страстно хотелось овладеть девушкой. Ее лоно было влажным, горячим, готовым к соитию. Фицу оставалось только расстегнуть брюки…

Однако он давно научился обуздывать свои желания, управлять ими. Сделав над собой усилие, он опустил юбки своей будущей жены, закрыв тем самым самые соблазнительные части ее тела. Абигайль была так прекрасна, что он едва верил своему счастью.

— Если хочешь, я придумаю, как выйти из затруднительного положения и спасти твою репутацию, — сказал он. — Но как бы то ни было, я слишком уважаю тебя и не могу овладеть тобой до свадьбы.

Абигайль прищурилась. Ей казалось, что она видит его насквозь.

— Ты снова затеял какую-то игру, да?

Фиц встал и поднял Абигайль на руки.

— В каком-то смысле. Я тешу себя надеждой, что ты пойдешь со мной к алтарю из любопытства и желания испытать то, в чем я тебе сейчас отказываю, — с усмешкой сказал он.

Выйдя из комнаты с ней на руках, Фиц направился к лестнице.

— Если я и передумаю выходить за тебя замуж, то только потому, что ты заядлый игрок и никогда не изменишься, — сказала Абигайль, доверчиво положив голову ему на плечо.

Фиц чувствовал себя варваром, несущим на руках прекрасную пленницу, которая должна принадлежать ему. Никогда прежде он не сжимал в своих объятиях такое сокровище и поэтому был готов зубами и кулаками отстаивать свое право стать ее мужем.