Читать книгу "Санаторий имени Ленина - Нина Стожкова"

«Да, сегодня явно не мой день», – подумал Петр, однако не слишком расстроился, потому что каждое утро его накрывало множество проблем. В разруливании их он находил какой-то особенный кайф. Он давно понял, что бизнес, собственно, и есть каждодневное и бесконечное преодоление всего: происков конкурентов, роста цен, падения спроса, сопротивления сотрудников… Воронов с юношеских лет привык бить первым и, не откладывая, отвечать на все вызовы судьбы.

«Ну, с журналистами проще всего, – думал он, продолжая листать новостную ленту, – всех недовольных сегодня же разгоню к чертовой матери и наберу других. Слава богу, никаких профсоюзов в моей редакции нет и не будет. Не допущу у себя этих бездельников! Насмотрелся досыта в молодости на их бесполезную трескотню. Только глотку драть да дополнительные выходные требовать умеют, а ответственности за прибыль компании никакой не несут. Сегодня же составим с кадровичкой список кандидатов на увольнение».

Эта мысль ему понравилась и слегка успокоила. Воронов представил, как по приезде соберет совещание и объявит, что такой-то и такая-то могут быть свободны, а если кто захочет последовать за ними, то пожалуйста, никто никого здесь не держит. На улице, мол, стоит длинная очередь из безработных и голодных репортеров и фотографов. Типа всем сейчас трудно, отрасль в кризисе, а вы не хотите входить в положение руководства и крысятничаете за его спиной.

Стремительно влетев в приемную и едва кивнув секретарше, Воронов приказал объявлять по громкой связи, что через полчаса состоится общее совещание в конференц-зале.

Хозяин газеты скинул пальто на диван и плюхнулся за необъятный стол. Рабочий день только начался, но он уже чувствовал себя разбитым. Надо сосредоточиться и подготовить жесткую речь для распоясавшегося коллектива. А куда смотрели замы? Что же, ему теперь день и ночь одному на всех орать? Всего на три дня отлучился, свозил свою девушку на выходные в Париж – и вот результат…

Воронов разозлился и решил не отвечать на звонки по мобильному. Однако айфон звонил все настойчивее. Петр выругался, взглянул на экран и нажал зеленую кнопку.

– Привет, Сокол! – сказал Воронов усталым голосом. – Извини, дорогой, но у меня через полчаса совещание. Собираюсь мой коллектив в чувство приводить. Нужен холодный душ, а то народ в мое отсутствие потихоньку борзеть начал.

– Отложи, пожалуйста, это свое «утро стрелецкой казни» на потом, – твердо сказал Большой Шурик. – Срочный разговор есть.

Через час они сидели у Воронова в комнате отдыха, и хозяин кабинета внимательно слушал друга, отгоняя время от времени дым, колечками вылетавший из янтарной трубки Соколова и наплывавший на Петра.

– В общем так, Ворон, –заговорил Большой Шурик, попыхивая трубкой, – твоя Жаннка хочет получить после развода половину акций «Столичного сплетника». Разумеется, она желает много чего еще, но сейчас речь не о ее непомерных хотелках. Главная фигура во всей этой комбинации Злобишин. Ты же знаешь: если этот чертов лоер берется за дело, он не сомневается в успехе. Причина даже не в их соседских и дружеских отношениях с Жаннкой. Просто этот стервятник учуял падаль и теперь рассчитывает на свой хороший процент. Что ты скажешь насчет «Столичного сплетника»?

– Газету я никому не отдам, – твердо сказал Воронов. – Это мое дело, мой статус и вся моя жизнь. Таким огромным куском моя бывшая супружница точно подавится. Пускай губы-то обратно закатает!

– Ты не кипятись, лучше сначала все посчитай и прикинь, – спокойно продолжал Большой Шурик, глядя прямо в глаза Воронову. – Когда Жаннка отсудит пятьдесят процентов акций, твоя газета потеряет свою капитализацию. Люди ее выписывают и покупают только потому, что ты собрал талантливый коллектив и храбро отбиваешься от всех наездов власти после острых статей. Нет, не зря ты хорошо платишь лучшим перьям! Они ведь и есть лицо газеты. Ты же бизнесмен, Петр, и прекрасно знаешь, что стоимость твоего бульварного листка после раздела собственности упадет в два раза. Предлагаю подумать над этим печальным фактом и заранее продать мне свою долю за очень хорошие деньги. Потом будет поздно, а сейчас я хочу тебя по-дружески выручить. Все-таки старые друзья должны друг другу помогать.

– Исключено, – сказал Петр, и в глазах его мелькнули холодные искорки. Прежде такой дерзости с приятелем, стоявшим выше его по номенклатурной лестнице, Воронов себе не позволял.

– Ну, ладно, отложим этот разговор на пару дней. – Соколов вновь выпустил колечко дыма и сделал длинную паузу. – А теперь сообщу тебе еще одно пренеприятное известие. В Санатории имени Ленина работает бригада следователей. К сожалению, Васька Мормышкин и Борис Островский начали говорить. Видимо, улики таковы, что чистосердечное для них теперь важнее, чем все твои угрозы. Твое имя уже всплывало в ходе допросов, причем не один раз. Думаю, скоро дело передадут московским следователям как особо важное, и тебе по-любому придется искать входы-выходы в Прокуратуру и готовить непомерную кучу «бабла».

– А ты? – спросил Воронов.

– А что я? – усмехнулся Соколов. – Меня твои «милые люди», замочившие девок, тетку и журналиста, уже и не вспомнят. Мы с тобой ездили в «Черную розу» в последний раз лет этак двадцать пять назад. Я потом жен и работу то и дело менял, стало не до «Розы». К тому же, есть еще один важный момент. Это не я дал твоим крысобоям задание убить Кристину и еще одну девочку, кажется, ее Анжелой звали? Или Виолеттой? И Мормышкин, и Островский, по моим сведениям, дали четкие показания, что приказы им отдавал Петр Воронов. Еще они подтвердили, что Жаннкиного журналиста тоже убили по твоей наводке, как и Марго.

Воронов надолго замолчал, а потом спросил:

– Большой Шурик, ты же мой друг! Скажи, что мне делать?

Хозяин кабинета судорожно прихлебнул из чашки остывший кофе и закашлялся.

– Кажется, ты говорил, что загранпаспорт с Шенгеном и с английской визой у тебя в порядке? – деловито спросил Соколов.

Воронов молча кивнул.

– Тогда мой совет будет такой: немедленно покупай билет на самолет до Лондона. Прямо на сегодня, на вечерний рейс. Из Лондона, как известно, выдачи нет.

– Ты ох@ел, Соколов! Надо же собрать вещи, закончить кое-какие дела, провести собрание, уволить из редакции всех смутьянов, наконец.

– Лучше скажи спасибо за инсайд. Завтра судебные приставы могут перекрыть тебе вылет за границу. Ты не хуже меня знаешь, что все вопросы, кроме секса, сейчас можно решить онлайн. Увольнение «бунтовщиков» предоставь своей кадровичке. У этой «эсэсовки» все прекрасно получится, я знаю. Вообще надо максимально сократить численность сотрудников, чтобы сделать этот актив наиболее привлекательным для будущего покупателя. Надеюсь, проблем с продажей твоей доли в «Столичном сплетнике» не будет? Не забудь, я в очереди первый. Обсудим это в самое ближайшее время по телефону. Что-то мне подсказывает, что свободные деньги тебе очень скоро понадобятся.

Конец газетной империи

Прошел год с момента описываемых событий. Правосудие, хоть и с большим опозданием, восторжествовало. Мормышкин и Островский получили нехилые сроки за доказанное убийство журналиста и за другие особо тяжкие преступления, не имеющие срока давности. Массажист Ни Ли пошел по делу свидетелем, поскольку доказать его причастность к преступлениям в «Черной розе» не удалось. Алла Белова получила звание капитана полиции. Петр Воронов в Россию так и не вернулся. Время от времени о нем долетали из Лондона известия сугубо частного свойства. Он открыл там ювелирный магазин, связался с балериной из российских эмигранток и пристрастился время от времени давать интервью западной прессе о том, как пострадал в России за оппозиционные взгляды и за критику властей. Александр Соколов шагнул вверх по карьерной лестнице, женился на очередной молоденькой модели и теперь собирается предложить свою кандидатуру законодательному собранию для выдвижения в верхнюю палату Парламента.