Читать книгу "Иероглиф «Измена» - Надежда Первухина"

– Да, да! О, поспеши! Умоляю!

– Готов служить вашему величеству и отправляюсь немедленно, – сказал Тжонг. – С вами же пока побудет мой помощник. Позвольте ему отирать вам лицо, государь, ибо это еще больше придаст вам сил.

– Хорошо, – кивнул Жэнь-дин. – Я назначаю твоего помощника моим главным умывалыциком, а тебя, о лекарь, главным…

– Мне не надо чинов и званий, – ответил Тжонг. – Я служу вашему величеству ради спасения Яшмовой Империи. Я поспешу!

И с этими словами Медноволосый Тжонг исчез, как будто его и не было.

Юйлин осталась наедине с императором. Поначалу ей было не по себе, но когда она увидела, что лицо государя вновь бледнеет, то не испугалась, а со всей тщательностью протерла влажным целебным шариком царственный лик. Так она делала не раз и не два, и императору становилось легче. Он даже спросил:

– Как зовут тебя?

– Юйлин, ваше величество.

– Не давай мне снова провалиться в черный сон, Юйлин… Юйлин… Какое забавное имя – и мужское, и женское… Да оботри мне снова лицо, а то перед глазами все плывет…

Юйлин повиновалось. Время шло. Девушке казалось, что она провела у постели императора целую вечность; она боялась, что вот-вот наступит утро, проснутся евнухи или появится дневная стража и обнаружит ее здесь! А Тжонга все нет и нет, что же делать тогда, если он не вернется?!

И тут произошло настоящее чудо. Опочивальню императора осиял яркий свет, и Юйлин, отодвинув прикроватные занавеси, увидела, что в этом свете стоят Медноволосый Тжонг и девушка в наряде дивной красоты, с полупрозрачным покрывалом на голове, закрывающим часть лица.

– Это она! – прошептал император и так и впился глазами в девушку. Лицо его сияло.

– Это она, – подтвердил и Тжонг. – Но не позволяйте вашему сердцу биться слишком сильно, государь, вы еще слабы…

– Неправда, я силен и здоров! – воскликнул Жэнь-дин, не отрывая глаз от девушки. А та убрала с лица покрывало, приблизилась к постели императора и встала на колени:

– Простите меня, великий государь, за то, что я стала невольной причиной тяжкой вашей болезни! Я ждала вас в плену у моих воспитательниц-фей и не знала, почему вы не приходите за мною, ведь мы соединены на Небесах… Теперь же я поняла, что, причиной тому была болезнь. О государь! Умоляю вас крепиться и не давать болезни ходу, ибо от вашей божественной жизни зависит жизнь Великой Империи.

– Я очень тосковал без тебя, – сказал Жэнь-дин, протягивая руки к красавице. Та осыпала его руки поцелуями и сказала:

– К чему вы так тосковали обо мне, ничтожной?! Неужели позволительно императору ради сердечного увлечения пренебрегать своим здоровьем и делами государства? О, как это неосторожно и необдуманно!

– Кори меня и ругай, – улыбнулся Жэнь-дин, – но ради тебя я готов на все. И теперь, когда ты со мной, мне нет дела до государства!

– Ваше величество, опомнитесь! – строго сказала дева. – Любовь не должна затмевать разум, а, наоборот, должна просветлять его! Что ж, благодарение богам, теперь я нахожусь рядом с вами, и я приложу все силы для того, чтобы вы поправились и снова стали опорой страны, государь!

– Да, любимая, все будет, как ты изволишь говорить, – кивнул император. – Только не покидай меня!

– Я не покину вас и буду вашей верной рабой, – склонила голову девушка. – И для того чтобы я отныне и навеки стала вашей, государь, дайте мне имя. Тогда феи не посмеют вернуться за мной и похитить меня. Я буду принадлежать только вам.

– Я даю тебе имя! – немедленно отозвался император. – Отныне ты, возлюбленная, нарекаешься именем Вэньфэнь, что означает «пришедшая из сна».

– О император, – вздохнула нареченная Вэньфэнь. – Да будет так! Но если б вы не были сейчас в таком смятенье чувств, то вспомнили бы, что «вэньфэнь» в сочетании с иероглифами второго порядка означает не что иное, как «измена»! Но ничего не поправить – имя дано. Впрочем, имя – только имя, я же клянусь вашему величеству в том, что никогда не замараю себя и помыслом об измене или чем-нибудь подобном. А теперь отпустите ваших слуг, ибо скоро рассвет…

– Как же я отпущу их, ведь они вылечили меня?! – воскликнул император. – Мне полагается дать им высшие чины и награды.

– О владыка, – сказал Тжонг. – Мне не надо ни чинов, ни наград. Лишь одного я прошу у вас -прощения и снисхождения к моим шалостям.

– Что такое? – удивился император.

Медноволосый Тжонг упал перед государем на колени:

– Ваше величество, я – грешный по имени и прозванию, которое слишком вам докучало. Я – Медноволосый Тжонг, вор и лиходей.

– Так это ты украл дивные жемчужины с моего венца? – разгневался император. – И двести восемнадцать золотых щитов?!

– О государь! Это я, все я, – признался Медноволосый Тжонг. – Но также нынче ночью я украл у небесных фей вот эту девушку, без которой вы не можете жить. Будете ли вы ко мне снисходительны?

– Простите его, владыка, – опустилась на колени Юйлин. – Он крал из благих побуждений, а не из жадности.

– Кража есть кража, – насупился император.-Прощу одного вора – придется прощать всех остальных, а их в нашей благословенной стране все ж таки немало!

– Простите его, государь, ради меня, – опустилась на колени и Вэньфэнь. – Он из тех крадущих, что творят не зло, а благо. Я читаю в его сердце – оно благородно и открыто добру. Что такое жемчуг и золото, если они пошли на то, чтобы накормить голодных и дать приют бездомным? Простите его, государь!

Император сдался:

– Прощаю тебя, Медноволосый Тжонг. Но впредь воруй за пределами моего дворца. Да, и еще. Благожелательные Жезлы тебе придется-таки вернуть. Без них не провести дворцовых церемоний.

– Повинуюсь, ваше величество! – поклонился Медноволосый Тжонг. Юйлин радостно улыбнулась счастливая от того, что ее друг прощен.

– Скажи-ка, Тжонг, – спросил государь. – А этот юноша, твой помощник, он тоже из воров?

– Нет, ваше величество, – кланяясь, ответила Юйлин вместо Тжонга. – Я грешная ваша раба и женщина, и я не воровка, я невеста Медноволосого Тжонга. Полное же имя мое Юйлин Шэнь.

– Погоди-ка! Это не ты написала стихи «Плач над лунной долиной» и «Песни косарей»?

– Я, государь. Прошу вас простить меня за то, что надела мужской наряд.

– О, эта ночь полна удивления! – сказал государь. – Я и не подозревал, что лучший поэт в моей стране – девица. Что бы ты хотела для себя, Юйлин? Говори, моя щедрость не знает границ. К тому же, коль ты невеста, тебе, верно, нужно приданое…

– Великий государь! – проговорила Юйлин. – Нет для меня лучшей милости, чем возможность участвовать в государственных экзаменах на степень цзиньши! Государь, я мечтаю сделать ученую карьеру!