Читать книгу "Всё сложно - Юлия Краковская"

– Тебе как-то не по себе? Ты что, плохо себя чувствуешь?

Можно подумать, есть на свете женщина, которая чувствует себя в такой ситуации хорошо.

– Да, мне это не очень приятно.

– Я скоро получу свою кредитку, не волнуйся. Я понимаю, прости, пожалуйста.

– Ладно, проехали.

Мы очень весело отпраздновали Новый год. К нам пришли мои друзья и их дети. Гуляли всю ночь. Наутро в нашей квартире было именно так, как должно быть после новогодней вечеринки: конфетти на полу, гора пустых бутылок, разоренный стол с остатками оливье.

И тут мне пришло сообщение от Карин. Она рассказывала, что у нее появился любовник и Гай ее застукал. Был скандал, они пытались помириться, но в результате разошлись. Я была обескуражена. Я-то представляла, как мы приедем к ним, в их большой старинный дом, а тут – и дома больше нет, и семьи нет.

– И как ты? Где ты сейчас?

– Я отлично! У матери в Марселе. Видимо, период Гая в моей жизни закончен. Дети остались с ним в Буасси.

– А как же ты будешь видеться с ними?

– Ну пока мне хорошо.

Вот уж никогда не думала, что такое произойдет. Даже когда в нашу последнюю встречу Карин сказала, что им очень скучно вдвоем и она ни за что не хотела бы поехать куда-то только с ним, потому что им давно не о чем разговаривать. Но потом в один из вечеров, когда мы уложили детей и собрались у камина, чтобы попить вина и покурить травы, я спросила, как у них дела. Гай сказал:

– Если бы мой младший сын Адам просыпался на час позже, я бы мог сказать, что моя жизнь идеальна.

С тех пор прошло три года, и многое, наверное, изменилось. Карин и Гай не были идеальной парой. С самого начала они очень часто и довольно жестко ссорились. В зависимости от того, в какой стране они жили, тот, кто был на чужбине, хватал чемодан и начинал собираться на родину. Я помню, как часто Карин плакала, когда мы выходили покурить в «Комверсе». Я пыталась объяснить ей поведение Гая:

– А из-за чего вы поссорились?

– Потому что я назвала израильтян оккупантами, а Гай на меня разозлился.

– Но ты же знаешь, что он восемь лет был профессиональным военным, его такие заявления наверняка злят.

– Но я не хочу, чтобы мой ребенок рос с сознанием того, что у него есть враги.

Потом они переехали во Францию и продолжили довольно жестко ссориться там – находились, видимо, другие темы. Возможно, они не так уж часто конфликтовали, а просто Карин звонила мне только после их ссор. Как бы то ни было, я совсем не ожидала такого поворота событий. В период моего последнего визита они, кажется, успокоились, но, видимо, без ругани им стало совсем скучно – страсти утихли, а друзьями они не стали.

Я рассказала Карин, что живу с французом, она спросила, не хотим ли мы переехать во Францию. Я ответила, что пока такого плана нет, но эта идея как-то запала мне в голову. Наша жизнь шла своим чередом. У Жоффруа не было ни копейки: жулики, на которых он работал в Герцлии, ничего ему не заплатили. К тому времени мы были вместе четыре месяца и уже два жили вместе. Я довольно быстро поняла, что занимаюсь только тем, что решаю его бесконечные проблемы: говорю с хозяином квартиры, в которой он жил раньше и остался должен денег, ругаюсь с этими его жуликами, записываю его в ульпан.

* * *

Особенно мне запомнилось, как мы ходили на свадьбу к Лорке.

С Лоркой мы дружим давно, но у нас сложные отношения – периодически мы ссоримся. Причем ссоры эти затевает она, и всегда в социальных сетях. Это довольно странный способ поссориться, недоступный нашим родителям, например. Происходит это так: я записываю в фейсбуке какую-то свою мысль, а Лора с ней несогласна. И это свое несогласие она, девушка очень красноречивая и остроумная, высказывает в весьма резкой и обидной форме. В последний раз я серьезно обиделась и разругалась с ней прямо в фейсбуке. Но когда я узнала, что она беременна и выходит замуж, все же позвонила ее поздравить. Лорка растрогалась и пригласила меня на свадьбу.

А свадьба у нас в Израиле дело весьма затратное, причем не только для жениха и невесты, но и для гостей. Не знаю, как в других странах, а у нас гость должен преподнести денежный подарок, эквивалентный как минимум стоимости своей порции. От близкого друга или родственника ждут и побольше. Таким образом, молодожены не внакладе, а иногда и в выигрыше. Существуют даже сайты, где вам помогут понять, сколько денег нужно нести в зависимости от вашей близости жениху или невесте в соответствии с нынешней ценой ужина. Стоит это, прямо скажем, очень и очень недешево. Зачем мы все это делаем, я не знаю. Считается, что ты был на свадьбе у меня, принес денег, а я принесу тебе, но обогатится ведь только хозяин зала или ресторана.

Мне очень не хотелось идти на эту свадьбу одной, и я решила пойти с Жоффруа и с Роми. Даже оплатить по минимуму три порции было нереально тяжело. А ведь еще на свадьбу нужно что-то надеть. У меня было шерстяное синее платье, которое Жоффруа подарил мне на Рождество, у него был синий же трикотажный блейзер, подаренный мной на то же Рождество. Это далеко не те вещи, которые надевают на свадьбу, но других-то не было. Остальные гости были прекрасно одеты – редкое для русской диаспоры явление. Мне, если честно, было жутко стыдно за наш затрапезный вид. Чувствовалось, что люди к сорока годам наконец могут позволить себе выглядеть так, как они хотят. А я, всегда одевавшаяся стильно и по последней моде, выгляжу как замарашка. Должна признать, что с тех пор, как у меня появилась Роми, мне редко случается одеваться так, как я люблю. А для меня это очень болезненно, прямо как отказаться от части себя.

Под конец праздника Лорка разыскала меня среди гостей и сказала:

– Стой, у меня есть к тебе дело!

Не успела я опомниться и понять, чего она хочет, как она бросила букет невесты прямо мне в руки. Впрочем, никому, кроме меня, он и не был нужен. Все Лоркины подруги давно замужем, а остальным девушкам было не больше десяти лет. Жоффруа уже предлагал мне руку и сердце, но тогда мы были знакомы всего два месяца, и это показалось мне просто глупой шуткой.

Вскоре Гена окончательно достал меня – и на моем лице ясно читалось, что еще одна выходка и я пошлю его вместе с его работой ко всем чертям. Однако он не переставал придираться ко мне десять тысяч раз в день по каким-то совершенно ничтожным поводам, да и без них тоже. Как все садисты, он быстро почуял, что больше ему не перепадет удовольствия от издевательств надо мной, и решил нанести удар первым. Он позвал меня к себе в кабинет и сообщил, что я уволена. Я сказала: «Без проблем», – и ушла. По дороге домой я позвонила Жоффруа и сообщила новость.

– Ну ничего страшного, все будет в порядке, ты найдешь что-то другое. Все наладится. Ты все равно только мучилась там.

– И ты меня не бросишь?

– Что ты? Нет, конечно! Будем жить, как жили, я найду что-то не очень денежное, но стабильное, а ты будешь зарабатывать побольше, но не регулярно.