Читать книгу "Долгая долина - Джон Эрнст Стейнбек"

С улицы она увидела, как муж положил газету на колени и посмотрел на дверь. Она поспешила домой и показала ему садовые ножницы, чтобы он убедился в справедливости ее опасений.

– Видишь, ржавчина уже проступила. К утру они бы стали совсем коричневыми.

Гарри кивнул и улыбнулся:

– В газете пишут, что из-за нового закона о ссудах у нас будут неприятности. Вечно нам вставляют палки в колеса! Не понимаю, чего они добиваются: должен же кто-то давать людям деньги, если они хотят взять взаймы.

– Я ничего не смыслю в ссудах, – сказала Мэри. – Кто-то мне говорил, что твоей компании принадлежат чуть ли не все автомобили в городе!

Гарри рассмеялся.

– Не все, конечно, но многие! В тяжелые времена деньги сами текут нам в карман.

– Звучит ужасно, – проговорила Мэри. – Вы как будто наживаетесь на людских бедах.

Гарри положил газету на столик рядом с креслом.

– А мне так не кажется, – сказал он. – Людям нужны деньги, и мы их даем. Процентные ставки регулируются государством. Мы ничего дурного не делаем.

Мэри положила свои красивые ручки с изящными пальцами на подлокотник кресла: именно в такой позе она увидела себя с улицы.

– Да, наверное, ты прав. Просто так звучит… словно вы пользуетесь людьми, когда им худо.

Гарри бросил на огонь долгий серьезный взгляд. Мэри хорошо знала мужа: его задели ее слова. Что ж, вреда не будет, если он увидит свою работу в истинном свете. Люди редко задумываются о правильности своих поступков, и Гарри будет полезно провести у себя в голове небольшую уборку.

Через несколько минут он посмотрел на Мэри и спросил:

– Милая, ты ведь не думаешь, что я нечестно обхожусь с людьми?

– Что ты, я ведь ничего не смыслю в ссудах. Разве я имею право говорить, что честно, а что нет?

– Но тебе кажется, что это нечестно? – упорствовал Гарри. – Тебе стыдно за мою профессию? Мне бы очень этого не хотелось.

Мэри стало радостно и приятно на душе.

– Да не стыдно мне, глупенький! Каждый имеет право зарабатывать себе на жизнь. Ты делаешь то, что умеешь лучше всего.

– Точно?

– Ну конечно, глупенький!

Мэри уже легла спать в своей отдельной спаленке, когда дверная ручка едва слышно щелкнула и медленно повернулась. Но Мэри заперла дверь. То был сигнал: есть вещи, о которых она говорить не желает. Замок был ответом на вопрос – ясным, четким и решительным ответом. Впрочем, поведение мужа немного удивляло Мэри. Он всегда пробовал войти молча, словно хотел оставить свою попытку в секрете. Однако Мэри все слышала. Какой же он милый и кроткий! Ему будто бывало стыдно за себя, когда дверь оказывалась запертой.

Мэри потянула цепочку и погасила свет. Скоро глаза привыкли к темноте, и она посмотрела в окно на свой садик, залитый светом молодой луны. Гарри такой милый и понимающий… Вспомнить хоть тот случай с собакой. Он вбежал в дом запыхавшийся, а лицо у него было такое красное и взволнованное, что бедную Мэри едва не хватил удар. Она подумала, случилось что-то страшное, и от пережитого потом весь вечер страдала головными болями. А Гарри вбежал в дом и прокричал: «У Джо Адамса… собака ощенилась! Ирландский терьер! Он мне подарит одного щенка. У нас будет чистопородный пес, рыжий, как солнышко!» Гарри очень хотел собаку, и Мэри было больно лишать его этой мечты. Но он молодец, быстро все понял, когда она ему объяснила. Собака ведь непременно станет… пачкать в саду, раскапывать клумбы или хуже того – гонять птиц! Гарри все понял. Пусть сложные материи ему не очень давались (вроде того видения в саду), а вот насчет собаки он понял. Вечером, когда у Мэри разболелась голова, он утешал ее и ласково смачивал одеколоном виски. Ох уж эта богатая фантазия! Вот до чего доводит! Мэри словно бы наяву увидела шкодливого пса в своем садике, увидела разрытые клумбы и поломанные цветы. Это словно случилось на самом деле. Гарри было очень стыдно, но он ничего не мог поделать с ее разгулявшимся воображением. Мэри его не винила: откуда ему было знать?

V

Во второй половине дня, когда солнце скрывалось за холмом, наступала особая пора: «садовый час», как называла его Мэри. К ним приходила кухарка (старшеклассница из местной школы), и Мэри могла заняться любимым делом. Она выходила в сад и садилась на складной стул под дубками. Отсюда можно было сколько угодно любоваться птицами, слетавшими к пруду попить. В такие минуты Мэри действительно чувствовала свой сад. Гарри возвращался домой с работы и поджидал жену за газетой: она выходила к нему счастливая, с сияющими глазами, и очень расстраивалась, если ее прерывали раньше времени.

Лето только-только началось. Мэри окинула взглядом кухню и убедилась, что все в порядке. Потом она прошла в гостиную и разожгла огонь в камине. Вот теперь все готово, можно отправляться в сад. Солнце как раз закатилось за холм, и среди дубков повисла голубая вечерняя прохлада.

Мэри подумала: «Такое чувство, будто в мой сад слетаются миллионы фей. По отдельности их не увидишь, но все вместе они меняют цвет воздуха». Она улыбнулась этой чудесной мысли. Подстриженная лужайка была еще влажной после недавнего полива. От ослепительно ярких цветков цинерарий в воздух поднимались маленькие цветные нимбы. Деревца фуксий тоже красовались летним убором: бутоны были похожи на рождественские гирлянды, а раскрывшиеся цветы – на балерин в пышных пачках. Мэри подумалось, что фуксии как нельзя лучше подходят ее саду. Да-да, идеальный выбор! И какой храбрый отпор они дают врагу – этим жутким диким зарослям на склоне холма!

Мэри прошла по лужайке и села на стул. Она слышала, как птицы собираются в зарослях, чтобы отправиться к ее пруду. «Сбиваются в компании, – подумала она, – чтобы всем вместе попировать в моем садике на закате дня. Как им тут здорово! Как бы мне хотелось впервые очутиться в своем саду! Если бы я могла раздвоиться… “Добрый вечер, давайте пройдем в сад, Мэри”. – “О, здесь чудесно!” – “Да, в это время дня сад особенно хорош. А теперь не шумите, не то распугаете птиц”». Она сидела тихо, как мышка, чуть приоткрыв губы от предвкушения. В кустах пронзительно защебетала перепелка. На край пруда слетела овсянка. Две мухоловки пронеслись над водой и замерли в воздухе, часто-часто хлопая крыльями. А потом к пруду маленькими смешными шажками выбежали перепела. Они остановились и склонили головки набок: не подстерегает ли где опасность? Вожак, крупный самец с черным, похожим на вопросительный знак хохолком, протрубил сигнал к началу действий, и вся стая опустилась на пруд.

А потом случилось чудо. Из кустов выбежала белая перепелка. Мэри окаменела. Да-да, то была перепелка, но белая как снег! Ах, какая прелесть! Сладкий трепет охватил Мэри. Она затаила дыхание. Изящная белоснежная перепелочка подошла к краю пруда и встала подальше от своих товарок. Она задумалась на секунду, посмотрела по сторонам и опустила клювик в воду.

«Боже, да ведь она – вылитая я! – мысленно воскликнула Мэри. Ее тело задрожало в исступленном экстазе. – Это моя сущность, да, моя чистая и неразбавленная сущность! Наверное, она – перепелиная королева. Символ всего красивого и чудесного, что случалось со мной в жизни».