Читать книгу "Последние дни Джека Спаркса - Джейсон Арнопп"

С первого взгляда Мария не производит демонического впечатления. В то же время и улыбчивой лапочкой, в отличие от Риган МакНил, героини Линды Блэр из «Изгоняющего дьявола», которая была младше всего на год, ее не назовешь. Мария Корви смотрит на мир с угрюмым пофигизмом типичного подростка, который изо всех сил пытается не выдать своего страха. Присмотритесь, и станет очевидно, что Мария, как и ее мать, охвачена безмолвным ужасом. Обе одеты в одинаковые невзрачные, практичные синие комбинезоны с сапогами – фермерская рабочая униформа. Мария симпатичная, но слишком исхудавшая девочка с осунувшимся лицом. Темные круги под глазами говорят о бессонных ночах. Немытые черные волосы свисают до середины спины.

Если не считать проступающей седины на макушке, Мадделена так похожа на дочь, что они могли бы сойти за пару матрешек.

Я внимательно наблюдаю за Марией, когда та переступает порог церкви. Нет, ее кожа не покрывается ожогами, а сама она не заходится воплем. Однако Мария поднимает руку к горлу и тяжело сглатывает, будто сражаясь с приступом тошноты. Поймав на себе мой взгляд, она неловко и с какой-то робостью отводит глаза и идет с матерью к Ди Стефано как ни в чем не бывало.

Священник приветствует Марию и Мадделену и пускается в пространную официальную речь на итальянском. Сейчас он напоминает мне тех телефонных операторов, которые начитывают в трубку юридическую тягомотину, пока ты играешь в «Candy Crush» и периодически поддакиваешь. С оглядкой на мое присутствие он просит Марию и ее мать прямо подтвердить, что они участвуют в ритуале по доброй воле. Ди Стефано подчеркивает, что католическая церковь принуждает человека к подобному опыту вопреки его воле только в том случае, если он причинит кому-то вред или его сочтут опасным для окружающих.

– Не стоит бояться, – говорит он дамам. – Сегодня ты, Мария, освободишься от отрицательной силы, которой не место внутри тебя.

Позже мне объяснят, что церковники часто прибегают к этому эвфемизму – «отрицательная сила». Они считают, это позволяет избежать внушения субъекту посредством силы слова. На удивление разумная мысль с их стороны.

Мария с каменным лицом кивает. По ней не скажешь, верит ли она сама во все это или же идет на поводу у мамы. Может, Мадделена нашла на дочкином плеере альбом Оззи Озборна и, недолго думая, позвонила на горячую линию Ватикана по номеру 1–800-БЕСНОВАТЫЕДЕТИ?

Ди Стефано вкратце объясняет мое присутствие, после чего ведет Марию по пыльному церковному полу и ставит девочку перед алтарем. Ее мать подписывает протянутые Бородачом бумаги (ну да, а вы что думали: католическая церковь любит судиться не больше любой другой интернациональной корпорации). Потом Бородач с Безбородым усаживают нас – меня, Мадделену и переводчика Тони – на отведенную для нас скамейку в пятом ряду.

Мадделена догрызает последние ногти, а Тони переводит ее слова:

– Знаю, что это необходимая мера, но… Это же моя кровинушка… Я не понимаю. За что сатана выбрал ее?

Кажется, сейчас не самый подходящий момент говорить ей, что сатаны не существует. Или выпытывать, уверена ли она, что страдает Мария не обычным переходным возрастом, который со стороны и вправду выглядит диковато, особенно на фоне тихого сельского пейзажа. Я только спрашиваю, что подтолкнуло ее обратиться к экзорцисту.

– Мария начала ходить во сне, – объясняет Мадделена, не сводя глаз с дочери, которой священник приглушенным голосом дает финальные наставления. – Так я сперва решила. Посреди ночи нашла ее на улице, на опушке леса… – Мадделена обводит церковь беглым взглядом и продолжает: – Она стояла голая, в мороз. Я было подумала, она спит, и сказала: «Мария, пожалуйста, проснись». Но она повернулась ко мне. Глаза у нее были открыты. И улыбнулась. Никогда не видела на ее лице такой безумной улыбки. И тут она мне говорит: «Я и не сплю». А потом… – Женщина вот-вот расплачется, но берет себя в руки. Она понижает голос, и переводчик Тони вторит ее интонациям: – А потом… она ударила меня по лицу и сказала: «Сама проснись, шлюха Христова, пока я тебе сердце не вырвала».

С той ночи ночные похождения Марии участились. Мадделена уверяет, что запирала в доме все двери и прятала ключи, но Марии все равно удавалось улизнуть. Однажды глубокой ночью Мадделена и ее друзья, вместе с ней бросившиеся на поиски девочки, нашли Марию за милю от дома. Та, снова голая, каталась по земле, обмазываясь кровью оленя, которого зарезала прихваченным из кухни мясным ножом.

Мадделену передергивает.

– Она смеялась, когда мы ее нашли. После этого я чувствовала себя в такой растерянности. Я поняла, что только церковь может помочь в нашем положении. Старый пастор, хозяин этой церкви, помог мне связаться с отцом Ди Стефано в Риме. Этот добрый человек прислал к нам помощника взглянуть на Марию, и было решено, что молитва – лучшее решение.

Еще один эвфемизм. Куда как легче решиться на молитву, нежели на экзорцизм. На мой вопрос, не задумывалась ли Мадделена о медицинском вмешательстве, она делает такое лицо, что становится ясно: в науку и докторов эта женщина верит примерно так же, как я в священников и религию.

– Ну, если ничего не поможет, тогда может быть… – протягивает она, как будто это в самом деле будет крайняя мера.

Преображение Марии Корви застает меня врасплох. Я никак не ожидал, что в этом тощем ребенке окажется скрыта такая сила.

Девочка сидит на скрипучем стуле перед алтарем. Она как будто погружена в себя, но ведет себя послушно, склонив голову, сложив на коленях руки. Живые эмоции проступают на ее лице, только когда она переглядывается с матерью. Бьюсь об заклад, что это – враждебный взгляд, как бы говорящий: «Ну, ты довольна? Я делаю все, как ты хочешь».

Но мать понимает взгляд дочери как-то по-другому. Она ободрительно улыбается в ответ и в волнении заламывает руки. Можно подумать, ее ребенок готовится к прослушиванию на «Американского идола».

Ди Стефано встает перед Марией, разложив на ладонях старинную Библию в кожаном переплете. Бородач и Безбородый занимают позиции у противоположных стен и складывают руки за спиной.

Священник зачитывает из книги пространные пассажи. Его слова гулким эхом отскакивают от потолка. Мария смущается, не понимая, как вести себя в такой ситуации. Происходящее смутно гипнотизирует. Накануне в Риме я допоздна не ложился спать, и теперь картинка перед глазами начинает расплываться, и я погружаюсь в полудрему…

Тут тело Марии вытягивается, словно через нее пропустили электрический разряд. Глаза вылезают из орбит, руки-ноги выпрастываются во все стороны. Мне отсюда не видно ее ступней, но на руках пальцы широко расставлены и дрожат. Она застывает в таком странном положении на короткий миг, а потом стул под ней не выдерживает и с громким треском ломается.

Мария падает наземь, ее спина неуклюжей дугой ложится поверх поломанных деревяшек, тело обмякает. Я разочарованно качаю головой. Жаль, что всемогущественная церковь вынуждена опускаться до примитивной клоунады и подпиливать ножки у стула, лишь бы оживить представление. Смотрите на следующей неделе: Мария и отец Ди Стефано тащат пианино на верхний этаж с уморительными последствиями.