Читать книгу "Гуд бай, стервоза! - Джо Шрайбер"

— Да нет, в смысле, да. Просто я удивился, когда узнал, что ты хочешь, чтобы мы пошли туда вместе. Мне казалось, тебя такие вещи вообще не интересуют, вот и все.

Гоби ничего не ответила, просто сидела, положив руки на сумку, и смотрела на ветровое стекло. Мы как раз объезжали школьную парковку, и когда машина остановилась и мы уже собрались выходить, она снова повернулась ко мне.

— Ты ничего не знаешь обо мне, Перри.

— Да, пожалуй, не знаю.

— Что ж, возможно к концу сегодняшнего вечера ты будешь знать меня немного лучше.

Я посмотрел на нее. Что она хотела этим сказать? С того самого момента, как она сделала замечание насчет крови, я понял, что у меня давно уже возникла ассоциация со Спейсик из «Керри». Помните, там такая ученица, старшеклассница? В самодельном бальном платье, испачканном в крови; она еще устроила грозный психокенетический разгром в школьном спортзале. С того момента, как я впервые посмотрел этот фильм в возрасте восьми лет, мне всегда становилось дурно при виде крови. Особенно при виде своей собственной крови. Возможно, не каждый школьный бал заканчивается именно так, как в том ужастике, но что, если сегодняшний приведет к чему-нибудь подобному?

У меня на лице, видимо, было написано такое отчаяние, что Гоби впервые за все это время рассмеялась. Ее глаза заблестели, за толстыми стеклами очков запрыгали озорные, веселые искорки, и на какую-то долю секунды словно свет озарил все ее лицо — и под невыразительной, скучной маской на миг полыхнула огнем интересная девушка, веселая, непредсказуемая, кокетливая и живая. Мне вдруг пришло в голову, что все это время я смотрел на нее не теми глазами.

— А ты хорошо водишь машину, Перри.

— Да, спасибо, но такую-то машину и водить одно удовольствие.

Я припарковался, мы вышли, я обошел машину и подал ей руку. Она взяла меня под руку и выскользнула из салона. «Какая она легкая, — подумал я, — даже в этом громоздком платье с огромной сумкой».

Мы направились к входу. Я уже слышал, что внутри играет музыка, слышал рокот голосов — голосов тех ребят, с которыми я учился последние двенадцать лет. Все они сегодня нарядились кто как мог и будут играть во взрослых, в которых мы все рано или поздно превратимся. Хотим мы того или нет.

«Может, все и обойдется», — подумал я.

Я придержал дверь для Гоби, пропуская ее вперед. Мы вошли внутрь.

5

Сартр сказал: «Ад — это другие люди», а Стрейзанд пела: «Люди, которым нужны люди, — самые счастливые люди на свете». С кем вы согласны?

Амхерст колледж

Не знаю, на что я надеялся, но одно я знал точно: пойти на бал было большой ошибкой.

Я не мог вспомнить, какой именно теме посвящается бал, но в афише точно говорилось что-то о «социальном дарвинизме под звездами». Прожекторы и зеркальные шары преобразили спортзал школы в кипящий бульон из гостеприимства, развлечений и веселья. Сперва никто ничего не говорил в общем-то, но я чувствовал, что десятки глаз уставились на нас, когда мы с Гоби вошли. Я видел выражения лиц и девчонок, и парней: они не верили своим глазам — им было смешно, как детям на новогодней елке, — и, не смущаясь, разглядывали наряд Гоби. Она больше не была невидимкой. Она вышла в полосу света и оказалась в круге, подсвеченным синим прожектором. Мне вспомнился урок истории и рассказ про тех южноамериканских фермеров, которые выставляли на съедение волкам самую слабую и старую корову для того, чтобы защитить остальное стадо.

На сцене выступала какая-то группа, название которой никому ни о чем не говорило, и сейчас она исполняла какую-то из песен «Radiohead». Но звук музыки не перекрывал шепоток у нас за спиной.

— Хочешь пунша? — спросил я.

— Да, пожалуйста.

Я прошел через зал к накрытым столам, которые стояли вдоль противоположной стены. Чоу стоял там со своей девушкой и посмотрел на меня так удивленно, словно совершенно не ожидал увидеть меня здесь. Не обращая на него внимания, я налил поварешкой пунш в два высоких бокала, подошел к Гоби, одиноко стоявшей у края танцпола и окруженной десятиметровой зоной отчуждения, и вручил ей бокал.

— Спасибо, — тихо сказала она.

— На здоровье.

Я залпом выпил пунш, поставил бокал куда-то на стол и осмотрелся, с трудом удерживаясь, чтобы не взъерошить свои волосы. Гоби наблюдала за группой на сцене и покачивалась в такт музыке. Она странным образом не выпадала из обстановки, скорее, даже смотрелась естественно — более естественно, чем в школьных коридорах с ее вечными кипами учебников или в столовке за обедом.

Она допила свой пунш, потом обернулась и посмотрела мне прямо в глаза.

— Хочешь, потанцуем?

— Ну, я даже не…

Ее рука нашла мою руку, пальцы скользнули внутрь моей ладони и настойчиво сжали ее.

— Потанцуй со мной, Перри.

Я понятия не имел, как это все будет выглядеть, но ничего страшного не произошло — мы затерялись в бурном море танцующих, не слишком прижимаясь друг к другу, оставляя положенные шесть дюймов свободного пространства между нашими телами. Это был просто танец, танец и ничего больше, медленное кружение. Никакого «глаза в глаза». Накрахмаленная блузка Гоби аж хрустела у меня в руках, словно Гоби была в доспехах, сшитых из бабушкиных портьер, и когда третья песня закончилась, я посмотрел на часы и увидел, что, оказывается, уже перевалило за восемь вечера.

Я собирался было придумать какое-нибудь извинение, как вдруг что-то тяжелое ударило меня по плечу, и я чуть не упал прямо на Гоби. Она на удивление быстро сделала шаг в сторону, и я вдруг оказался распростертым на полу, а надо мной раздались взрывы ехидного смеха.

— Эй, Стормейр, как хорошо, что ты привел уборщицу на выпускной бал, молодчина!

Я обернулся и увидел Дина Видтакера. Он стоял, засунув руки в карманы, и нагло ухмылялся. Весь такой прилизанный, с вьющимися волосами и лицом, созданным для того, чтобы смешить и издеваться — лицом клоуна, Видтакер был одет в смокинг, несомненно, от Армани. Рядом с ним стоял неразлучный Шеп Монро. Я даже не понял, что они делают на этом балу. Видтакер и Монро были из богатых семей, из другого мира. Достаточно было взглянуть на них, чтобы понять: школьный бал для них — лишь повод поиздеваться над другими. Вокруг них буквально витали флюиды, которые способны источать лишь богатые люди, как будто перенесшиеся сюда прямиком из Швейцарии. Они пришли с девчонками, которые даже не учились с нами; это были дочери друзей их родителей, из тех семей, где деньги и власть бесконечно фонтанировали во всех сферах жизни. Оба они смотрели на все с ленцой, будто им было постоянно скучно.

— Идите в задницу, — сказал я, уже понимая, как жалко это звучит.

— Куда?!

Видтакер ухмыльнулся еще шире, продемонстрировав всем идеальные зубы.