Читать книгу "Горбачевы. Чета президентов - Сергей Платонов"

Видимо услышав разговор о Сталине, попросил разрешения присесть сидевший за соседним столом мужчина, по виду неопределенного занятия.

— Ребята, я немножко выпил, не обижайтесь. Вы, наверно, студенты. Слышу, речь о покойничке. По его милости только что пятерик отмотал. Опоздал я на работу на десять минут. Объявили саботажником и за каждую минуту — по полгода. Со мной в лагере еще за колоски много зеков сидели. Знаете про колоски?

— Я знаю, штурвальным на комбайне у отца работал, — ответил за двоих Михаил и продолжил, — не пойму только при чем покойник, если ты опоздал. И не надо лапши. За пять минут не судили. А только за час и больше. Я юрист и этот закон знаю. И за колоски правильно сажают. Одни пашут от зари до зари, а другие — на готовенькое. Приедешь на поле, а там половина убрано.

— Сажать человека в тюрьму за опоздание на работу и за колоски — это неправильно. Здесь я с товарищем согласен, — встал Зденек на сторону незваного гостя, — думаю, хватило бы увольнения или штрафа.

— Так ему же дармовая рабочая сила была нужна, вот и сажал всех подряд.

— Я смотрю, смелый какой. Еще тело не остыло, а он… — стал возмущаться Михаил.

— Да, смелый, — перебил незваный гость Михаила. — Кто сталинские лагеря прошел, того уже не испугаешь. Знаешь, сколько там сидят? Миллионы. Да тиран он и кровопийца, — выкрикнул гость, а потом так же громко продолжил рассказ о своих лагерных мытарствах. Публика стала смотреть в их сторону.

— Зденек, пошли отсюда. Этот тип похож на провокатора. — Михаил встал и пошел к выходу. Зденек поспешил за ним. А мужик продолжал поносить умершего вождя. Если он не был агентом МГБ, ночевать дома ему явно не светило.

Догнав Михаила, Зденек положил руку на его плечо и стал горячо убеждать, что мужчина не провокатор, а пострадавший от сталинской диктатуры, и он сам его хорошо понимает.

— Мы, будущие юристы, должны сделать все, чтобы в будущем закон победил произвол. Давай поклянемся, что мы будем за это бороться.

— Зденек, я два дня назад уже клялся. Хватит. И мы с тобой не Герцен с Огаревым. Но в одном ты прав. Беззакония и произвола хватает. Мои деды Пантелей и Андрей отсидели без предъявления обвинения по два года. Дед Раисы за несогласие с политикой Сталина был расстрелян. Поэтому торжеству закона жизнь посвятить стоит. Для этого мы и пошли на юридический.

Не стал Михаил вторично приносить клятву на верность делу Сталина, как будто наперед зная, что в будущем отступится от того общественного строя, что так упорно и нередко жестоко создавал и защищал вождь. Правда, сделал это Михаил не в виде явного предательства, а под лукавым предлогом возврата к делу Ленина, которое, по мнению таких, как он, извратил Сталин.

Через тридцать два года в Москве будет еще одно важное траурное мероприятие. На нем также выступит Михаил Сергеевич в возрасте пятидесяти четырех лет. После чего и возглавит страну. Видимо репетиция в молодости даром не прошла.

Лондон

Когда Зденеку позвонили из консульского отдела посольства и сообщили, что его отец помилован, он опешил и даже не успел ничего спросить. Когда это произошло? Где он теперь? Как его здоровье? Поэтому Зденек тут же перезвонил сам. Консул сказал, что, по его сведениям, отца освободили неделю назад и под условием немедленного выезда из страны. Но куда тот выехал ему неизвестно. Примерно через месяц он получил письмо из Лондона. В нем отец сообщал о своем освобождении и желании встретиться. Просил Зденека приехать к нему при первой возможности. Когда он рассказал об этой вести и желании повидаться с отцом заместителю декана факультета по работе с иностранными студентами, тот ничего определенного не сказал и обещал дать ответ позже. На согласование с инстанциями ушло не меньше полгода. И только в конце четвертого курса ему сообщили, что он может подать документы для оформления поездки. При этом было сказано, что визу в английском посольстве он должен получать сам.

Напротив Кремля на Софийской набережной уютно расположились белые с зеленой крышей особняки представительства ее величества королевы Великобритании. Получить здесь визу в те времена было все равно, что побывать на приеме у папы римского. Но Зденек решил попробовать. С отцом они не виделись более трех лет. И в это время у него не было желания большего, чем поездка в Лондон. В приемные часы его принял вице-консул. Долго расспрашивал об отце, о его учебе в Москве. Потом заверил: «Просьба о выдаче визы будет рассмотрена самым внимательным образом». Забрал паспорт, анкету и пригласил придти повторно через месяц.

Вторая встреча проходила в другом помещении и с другим сотрудником. Манеры Гарри, так он себя назвал, чем-то напоминали поведение «друга» Зденека из чешского посольства. И тот и этот были любезными, но как-то по-особому, жестко-любезными. Взгляд голубых глаз англичанина постоянно менялся. От изучающего — до ласкающего. Это располагало к общению. Сообщив о готовности визы, он спросил, есть ли у Зденека в Москве приятели, друзья и кто они. Ответ слушал молча и даже, как казалось, без явного интереса. Когда Зденек закончил, сказал, что является сотрудником одного научного центра и собирает материалы для диссертации о советском образе жизни. А поэтому не мог бы он о каждом из друзей составить подробный письменный отзыв. Зденек без колебаний согласился. Подобные характеристики он много раз писал на студентов чешского землячества и не считал это чем-то дурным. Часа через три Гарри получил готовые отзывы на троих друзей из квартета и на Александра Зиновьева, с которым Зденек сблизился в последнее время. Принимая их, тот тепло поблагодарил и добавил, что «как англичанин, я не беру взаймы и не даю в долг, а поэтому Зденек за эту важную для него работу получит пятьсот фунтов в Лондоне. Это дело чести. Да и вам они будут кстати».

Получив паспорт с визой, счастливый Зденек покинул посольство. Так впервые в распоряжении английской разведки, а Гарри, как выясниться позже, был разведчиком, оказались характеристики на будущего главу советской страны Михаила Сергеевича Горбачева и его жену Раису Максимовну. Но ни Гарри, ни Зденек и никто другой не были в то время способны понять, насколько ценной эта информация окажется в будущем. Если кто-то подумает, что Зденека таким образом уже завербовали в английскую агентурную сеть, он ошибется. Это была лишь «проба пера». Своего рода проверка на лояльность. И он ее прошел. А теперь, в связи с предстоящим выездом в святая святых капитализма и цитадель антикоммунизма, ему наверняка предстоит стать объектом внимания еще одной спецслужбы — советского КГБ. Таковы законы жанра. Так жизнь крутит людьми. Особенно часто в орбиту деятельности спецслужб вовлекаются идеалисты, поскольку они живут с душой, распахнутой окружению, приукрашивая действительность и в том числе работу этих дьявольских учреждений…

Через неделю Зденек был в Лондоне и горячо обнимал отца, встречавшего его в порту.

Петер Млынарж, несмотря на годы, проведенные в пражской тюрьме, хорошо выглядел и нисколько не изменился за то время, что они не виделись. Возмужавший Зденек стал очень походить на отца. Незнакомые люди вполне могли принять этих высоких, стройных, крупнолицых и большеглазых темноволосых мужчин за братьев. Метро быстро доставило их в тот район, где Петер уже почти год снимал две небольшие комнаты. Зденеку они понравились, и он остался у отца. Здесь же он застал извещение о почтовом переводе на пятьсот фунтов стерлингов от Гарри. Для того времени это были хорошие деньги. Английская оперативность и щедрость оставляли хорошее впечатление. Поражал и Лондон, шикарный и помпезный центр, опрятные окраины. Во всем основательность и комфорт. Внешне Москва, конечно, проигрывала.