Читать книгу "Три сестры, три королевы - Филиппа Грегори"

Рассказываю, как уязвлено самолюбие Гарри тем, что на всех официальных мероприятиях я получаю больше почестей и привилегий, чем он, и что ко мне все относятся с великим трепетом, потому что я стала равной нашей матери. Пишу, что нам всем недостает его при дворе и как весело прошли рождественские празднования. Отец тратит целое состояние на наряды, которые я заберу с собой в Шотландию, не забывая записывать каждый потраченный пенни. У меня все должно быть новым, даже красный полог для балдахина из шелковой тафты, вышитой золотом. Однако, несмотря на размах приготовлений, все будет готово к следующему лету, и я отправлюсь к мужу, королю Шотландии, сразу же, как он подтвердит наш брак, передав предназначенные мне в дар земли. Только Артур обязательно должен приехать домой, чтобы попрощаться со мной. Он обязательно должен приехать, чтобы меня проводить, иначе одному небу известно, когда мы сможем увидеться вновь. «Мне очень тебя не хватает», – пишу я.

Я отправляю свое письмо в Ладлоу вместе с письмами от матери и бабушки. Гонцу понадобится несколько дней, чтобы добраться до двора брата. Дороги, ведущие на запад, сейчас очень плохи, и отец говорит, что у него нет лишних денег, чтобы заняться ремонтом.

Гонцу придется вести с собой собственную смену лошадей, всегда есть опасность, что по пути может не найтись подходящей замены. Ночевать ему придется в монастырях и аббатствах, расположенных вдоль тракта, или, если его в пути застигнет ночь или непогода, просить крова в поместьях или крестьянских домах. Все должны помогать королевскому посланнику, но если дорога будет размыта или мост снесет разливом реки, ему смогут помочь лишь советом о самом коротком пути в объезд.

Поэтому я не жду скорого ответа, даже не думаю о нем. Но однажды, апрельским утром, возвращаясь со свечой в руке с заутренней службы, на которой была вместе с бабушкой, я замечаю, как с судна на причал быстро сходит королевский вестник и через потайной вход направляется прямо в королевские покои. Когда он останавливается рядом со стражником, чтобы наскоро переброситься парой слов, я замечаю, насколько он изможденный, а сказанные им слова заставляют стражника бросить свое оружие и метнуться за дверь.

Я догадываюсь, что он направляется в покои моего отца, поэтому оставляю свой пост возле окна и иду по галерее. Нужно узнать эту срочную весть гонца, появившегося с первыми лучами солнца. Весть, напугавшую стражу. Но, еще не дойдя до дверей, ведущих в королевские покои, я увидела, как йомен и двое или трое советников отца торопливо спускаются по тайной лестнице, ведущей во внутренний двор. Мое любопытство только усиливается, когда я вижу, что после некоторого замешательства один из них бросается вверх в королевскую часовню, за монаршим исповедником. Увидев торопливо спускавшегося священника, я решаю вмешаться.

– Что происходит? – решительно требую ответа.

Брат Петр стремительно бледнеет и меняется в лице, а его кожа становится похожей на пергамент.

– Прошу прощения, ваше величество, – говорит он, слегка кланяясь, – но я спешу по поручению вашего отца и не могу задерживаться.

И с этими словами он смеет проследовать мимо меня! Буквально не останавливаясь! Словно я вовсе не королева Шотландии, которая займет свой престол уже этим летом!

Я замираю на месте, чтобы обдумать, стоит ли мне бежать за ним и настаивать на том, чтобы он сначала получил позволение покинуть мое присутствие и только потом шел по своим делам, когда до меня снова доносятся его шаги. Брат Петр возвращался, поднимаясь по ступеням так медленно, что я стала недоумевать, зачем было так торопиться в самом начале. Теперь он явно никуда не спешил, едва переставлял ноги и словно боролся с нежеланием приближаться к покоям отца. Королевские советники следовали за ним, и вид у них был такой, словно они глотнули по ошибке яду. Брат Петр замечает меня, но ведет себя так, словно я – пустое место. Он просто проходит мимо, не сводя глаз с чего-то видимого только ему и не замечая ничего и никого вокруг. Даже особ королевской крови.

В этот момент я понимаю, что моя догадка верна. У меня появились подозрения сразу же, как только я увидела привалившегося к колонне гонца, у которого на лице было написано, что он предпочел бы умереть по дороге, не донеся свое страшенное известие до нашего дома.

Я делаю шаг вперед, чтобы встать на пути у священника, и спрашиваю:

– Артур, да?

Имя моего драгоценного брата внезапно делает меня видимой для него, но он отвечает только:

– Идите к матери.

Можно подумать, он может отдавать мне приказы! Однако больше он не произнес ни слова и просто повернулся к двери и без стука предупреждения о своем появлении проскользнул в покои отца. Пока одной рукой он открывал дверь, вторая в отчаянном жесте сжимала распятие, висевшее у него на поясе.

Я решаю последовать совету священника. И не оттого, что я обязана выполнять его указания, – теперь я королева и повинуюсь только родителям и своему мужу. Нет, я боюсь, что к моей матери тоже пришлют кого-нибудь с ужасным известием. Мне даже успевает прийти на ум мысль попытаться загородить вход в ее комнаты и никого не впускать. Может, если бы мы ни о чем не узнали, то этого бы не произошло на самом деле? Может, если бы нам никто не сказал о том, что с Артуром что-то произошло, он так бы и остался живым и здоровым у себя в Ладлоу? Охотился, радовался весне и разъезжал по Уэльсу, знакомя подданных с их принцем и учась управлять своими владениями. Пусть он даже был бы счастлив со своей Екатериной Арроганской, и я простила бы ей то, что она стала причиной его счастья.

Может быть, она понесла и нам привезли это радостное известие?

Я уже не против услышать, что у нее все хорошо. Я перебираю в уме всевозможные приятные известия, которые стоили бы той спешки, с которой прибыл гонец. Артур же такой замечательный, он так любим всеми и так дорог мне, что с ним просто не могло приключиться ничего дурного.

Не может быть никаких плохих известий.

Мать все еще в постели, и в ее спальне только начали шевелиться. Служанка принесла платья, чтобы королева выбрала наряд на этот день, и тяжелые гейблы и арселе уже были разложены на столе. Мать встречает меня взглядом.

– Ты рано встала, Маргарита, – замечает она.

– Я была на заутрени, вместе с бабушкой.

– Она будет с нами завтракать?

– Да. – Мне приходит в голову, что как раз бабушка будет знать, что делать, когда появится королевский исповедник с землистым лицом, превратившимся в горестную маску.

– С вами все в порядке, моя маленькая королева? – мягко спрашивает она, и у меня не находится сил, чтобы ей ответить.

Я сажусь возле окна и стараюсь смотреть на сад, прислушиваясь, не зазвучат ли тяжелые шаги по коридору. Затем, спустя целую вечность, раздается шум распахиваемых внешних дверей покоев королевы, после внутренних, и в спальню входит исповедник короля. Его голова опущена, как у самого бедного из крестьян, трудящегося на пашне. Я вскакиваю и протягиваю руки, пытаясь не дать ему заговорить.