Читать книгу "Я прошел две войны! - Владимир Першанин"

– Кишка у лопарей тонка третий батальон смять, – вызывающе и как-то по-детски оправдывался капитан Борис Ягупов. – Разве плохо ребята дрались?

– Ребята воевали нормально. Но удар для них оказался неожиданный, и здесь твоя вина. Бежать кинулись поначалу.

– За это я с ротного спрошу, – пытался показать свою решительность комбат.

– Ты что, ничего не понял? – покачал головой полковник Усольцев. – Удар был нанесен во фланг твоего батальона. Ты ночью обходил посты девятой роты?

– Это обязанность старшего лейтенанта Козырева.

– Ладно, пусть он что-то недосмотрел. А ты где был? Финны сосредоточили в перелеске сотни две своих солдат. Не по воздуху же они летали. Какой-то шум, голоса можно было услышать.

На этом небольшом совещании присутствовали все ротные командиры. По их лицам полковник угадал, что хватит искать виновных. Надо сделать выводы, чтобы подобное не повторилось. И Усольцев сменил тон:

– Перед нами сильный противник. Финские подразделения мобильны, боевой дух солдат высокий. Это мы должны учитывать и прекратить ненужные разговоры о том, что финская армия после первых ударов развалится. Недооценивать противника – последнее дело. У них мало танков, самолетов, но это компенсируется смелостью и высокой активностью личного состава.

Мой товарищ, лейтенант Гриша Чередник, которого официально утвердили на этом совещании в качестве командира нашей восьмой роты, рассказывал мне, что впервые слышал такую объективную оценку врага. Не боясь, что его одернет вышестоящее политическое руководство, полковник Усольцев говорил откровенно с командирами рот и батальонов, призывая их трезво оценивать сильные стороны финской армии.

Многое из сказанного подтвердилось в ходе дальнейших боев.

В течение двух дней мы получали пополнение. Полк был усилен артиллерией, нам была придана танковая рота, и вскоре мы продолжили наступление.

Артиллерия и танки нам помогали крепко. Танковая рота состояла в основном из машин Т-26 и БТ-7. На меня произвел особое впечатление танк БТ-7, скоростной, с мощным двигателем и сильным вооружением – пушкой калибра 45 миллиметров и двумя пулеметами.

Легкие танки мы изучали в военном училище, умели даже водить некоторые из них. Но как они действовали в бою, я видел впервые.

Во время атаки к БТ-7 иногда цепляли (если позволяла местность) металлические волокуши с высоким передним бортом. Там помещалось 10–12 бойцов, несколько человек садились на броню.

Несмотря на такую нагрузку, танк с его мощным двигателем в 400 лошадиных сил разгонялся до 30–40 километров в час и «доставлял» красноармейцев вплотную к финским позициям.

Я слышал, как пули звенели о броню танка и металлический борт волокуши. Десантники, которые находились на броне, зачастую несли потери и спрыгивали на ходу. Волокуша была более надежным средством доставки, но применять ее можно было на ровной местности.

БТ-7, когда шел в атаку без грузовой волокуши, развивал скорость свыше пятидесяти километров. Мы с гордостью наблюдали, как мчатся на врага эти скоростные машины. Другой легкий танк Т-26 уступал ему, двигался медленнее. Но любая танковая поддержка поднимала дух бойцов.

Башенные «сорокапятки» и пулеметы вели непрерывный огонь. Град снарядов поднимал фонтаны дыма, снега, раскидывал древесные завалы. Несмотря на свою храбрость, финны прятались в траншеи, ослабевал огонь, и это помогало нам занять очередной рубеж с меньшими потерями.

В то же время тягостно было видеть, как снаряды замаскированных 37-миллиметровых пушек пробивали броню и поджигали наши танки, работающие на бензине.

На захваченных позициях мне приходилось видеть разбитые противотанковые пушки и 37-миллиметровые снаряды. Пушки не производили грозного впечатления своими тонкими стволиками длиной чуть больше полутора метров. А небольшие снаряды с ярко-желтыми гильзами и разноцветными головками казались игрушечными.

Но летящие со скоростью 750 метров в секунду, эти раскаленные головки с донными взрывателями прошивали броню, тела танкистов, отрывали конечности и воспламеняли бензиновые двигатели.

Во время одного из боев на моих глазах был подбит легкий танк Т-26. Этот самый многочисленный в Красной армии танк образца 1931 года имел броню толщиной всего 15 миллиметров. Хотя машина не обладала высокой скоростью (километров до 30 в час), экипаж, лавируя, вел огонь из башенного орудия и двух пулеметов и быстро приближался к вражеским позициям.

Мы бежали под его прикрытием. Я отчетливо услышал звук удара. «Игрушечный» снаряд просадил насквозь лобовую броню. Эти снаряды раскалялись в полете до малинового свечения. Брызнули снопом искры, машина дернулась и застыла.

Механик пытался запустить двигатель и уйти с линии огня. Следующий снаряд ударил в башню, танк задымил, показались языки пламени. Они вырвались из открытого люка, пробоин. Спустя считаные минуты вспыхнул двигатель.

Успели выскочить двое ребят из экипажа. На одном из них горел комбинезон, он катался по снегу, сбивая пламя. Мы помогали ему, сорвали тлеющий комбинезон, накинули шинель.

Старшина-танкист крикнул мне:

– Уходим, сейчас рванет. В машине почти сотня снарядов.

Я оглянулся на бегу. Никогда бы не мог подумать, что так может полыхать металл. Пламя гудело, как в топке, поднялось грибовидное облако маслянистого дыма. Внутри что-то трещало и лопалось. За какие-то пять минут боевая машина превратилась в огненный шар.

Дым прикрывал нас от пуль, которые летели со стороны финских позиций. Бросившись в снег, я стрелял по вспышкам из трофейного «суоми». Вели огонь из винтовок бойцы моего взвода.

Сильный взрыв заставил нас прикрыть головы – сдетонировали снаряды. Полукруглую башню накренило, разлетелись мелкие обломки и какие-то горящие клочья, которые гасли на снегу.

Снаряды взрывались пачками, сотрясая машину, в нескольких местах лопнула броня. Выбило переднюю часть башни, пушка повисла на исковерканных креплениях стволом вниз. Закопченная снарядная гильза взлетела как ракета и упала в снег рядом с нами.

– А командир там остался, – кивнул в сторону горящего танка старшина. – Не успели мы нашего лейтенанта вытащить.

Гибель машины и ее командира произвела на нас тягостное впечатление. Хотя нам не раз приходилось видеть сгоревшие танки, этот эпизод крепко врезался в память.

Если до этого мы зачастую ворчали на танкистов, которые, по нашему мнению, недостаточно активно поддерживали нас, то теперь изменили свой взгляд.

Вспомнили, как горели и взрывались машины, которые поддерживали пехоту в наступлении. А ведь нередко погибал весь экипаж, чтобы проложить пехотной роте дорогу и погасить пулеметные точки.

Быстрой победы не получалось. Финны дрались упорно. Большинству из нас и в голову не приходило, что мы ведем несправедливую войну. Да и не положено солдату размышлять, что верно, а что неверно. Получил приказ – выполняй его!