Читать книгу "Эрхегорд. 1. Сумеречный город - Евгений Рудашевский"

А вот лицо Громбакха, с его щетиной, широкими шрамами на скулах и не менее широкими черными бровями, я разглядел во всех деталях. Охотник то и дело, развеселившись, ударял меня ладонью по плечу и хохотал, раскрывал рот так, что были видны все зубы. Успокоившись, он с видимым наслаждением принимался жевать мелко порезанные корни синюшки, которые тут называли клютом[6]. Из-за клюта все зубы, язык и губы у него были темно-фиолетовые. Синюшка пенилась, и охотник изредка сплевывал в пустую чашу густую, почти черную слюну. Каждый раз, когда он забрасывал в рот очередной кубик корня, меня окутывал пряный аромат.

– Долго я там шарахался, – продолжал Громбакх. – Один. По дурости, конечно. Чуть портки не обделал, точно говорю! Людей никого. Пустыня. А под ногами мельтешат тени. Тени ветвей, птиц, мелких зверушек: грызунов всяких, масличек.

Идешь. Кругом тихо. А только кажется, что за тобой следят, – пройдутся по твоей тропе и прячутся. Ночью так совсем пакостно. Тени без солнца пропадают, зато появляются звуки, будто весь день только и ждали, чтоб после заката раскудахтаться во всю дурь. Воет кто-то, скребется. Листва шелестит, сучья ломаются.

Глаза закроешь, а селезенка вся сжимается от страха. Сна нет. Кажется, что лежишь не в пустыне, а в нормальном лесу. Ну как, в нормальном?.. Где-нибудь под Гиблодолом. – Громбакх схватил меня за плечо, вплотную приблизил свое лицо к моему и шепотом продолжил: – Вылезешь из палатки, зажжешь светильник, и кругом сразу тихо. Все негораздки, которые шумели, молчат. Только земля и камни. А по ним от твоего фонаря сразу просыпаются тени. Куда посветишь, видны тени деревьев, кустов. Мне бы мозгами раскинуть да бежать оттуда, а я дальше пошел – деревню искать.

Громбакх отстранился. В два долгих глотка осушил новую чашу. Затем достал из поясного мешка стеклянный бутылек. Ткнул в него пальцем и торопливо провел по носовым буркам[7]. Я и раньше видел такое приспособление – овальные лайтанные кольца с узким желобком посередине, которые крепят, пробивая отверстия в переносице и внешних стенках ноздрей.

Примерно так я и представлял себе охотника, когда впервые услышал о нем от хозяина подворья: с носовыми бурками, пряным клютом, одетого в легкие кожаные брюки и рубаху с короткими рукавами, которые почти не прикрывали его сильные, поросшие черным волосом руки; с амулетом из клыков на шее и сигвами на кистях, где среди прочих узоров были арбалет, топор и расколотая башня.

– Не знаю, будет ли от них толк, – сказал мне Сольвин, хозяин подворья. – Но смотрите сами. Один из них точно охотник, другой, кажется, следопыт. Думаю, вы найдете их в таверне на цокольном этаже. В это время они обычно сидят там. Кажется, они и сами тут застряли, но попробуйте, поговорите.

Не то чтобы я задумал бежать из города в ближайшие дни, но три года странствий приучили меня заранее готовить путь к отступлению. Багульдин был не самым приветливым городом. Утром, во время краткой прогулки по ближайшим кварталам, я заметил слежку. Стражники Зельгарда. Сразу вспомнилось искаженное злобой лицо коменданта. «Свою мерзость у нас принято подчищать за собой самостоятельно». «Меч моих людей всегда наготове».

Сольвин заверил меня, что уже месяц не было сообщения с Целинделом – городом, расположенным на западе, в низинных лесах, откуда открывался выход ко всем восточным городам Земель Эрхегорда. Последние всадники и кареты приезжали только со стороны приграничного Харгоя, да и тех в последнюю неделю почти не осталось.

– Как видите, постояльцев у меня немного. – Сольвин с сожалением указал на стенную витрину, где плотными рядами висели бочонки с ключами от комнат. – Вы выбрали не лучшее время для поездки по этим краям. Если верить слухам, туман не отступит, пока не поглотит нас всех. – Сольвин печально усмехнулся.

Нужно было заранее позаботиться о проводниках – тех, кто мог бы за умеренную плату сопроводить меня до Целиндела или, по меньшей мере, до той части тракта, где заканчивается мгла. Теперь, сидя в цоколе «Нагорного плеса», я слушал рассказы Громбакха и пытался оценить, насколько они со следопытом Тенуином будут надежны в пути.

– Нашел я ту деревушку. Нашел, – продолжал охотник, вдоволь надышавшись маслами из носовой бурки. – Вышел на прогалину, где ни дерева, ничего. А там дальше видно – лежит тень околотка, такая, что с пряслами, всякими развесами, поленницей. Вот оно! – Громбакх ладонью хлопнул по столу.

Я невольно вздрогнул от удара и покосился на Тенуина. Тот по-прежнему был неподвижен. Сидел перед единственной чашей с ягодной настойкой и даже не прикасался к ней.

– Все, думаю, добрался. Осталось проверить легенды. Я чего туда полез-то? – Охотник хохотнул, показав темно-фиолетовые зубы. – Мне все эти тени до старой гузки не сдались. Слышал я, там, в доме старосты, стоит интересный сундучок. За ним-то я и пришел. Правда, было непонятно, как к нему подобраться, если он, как и дом, как и вся деревня, – одна большая тень, но я сдуру решил, что разберусь на месте. Ну да, разобрался. Едва портки унес.

Охотник, рассмеявшись, опять хлопнул меня по плечу. Опрокинул третью чашу и потребовал у служанки добавку.

В таверне было шумно. Вокруг столов сидели на стульях и бочках. Всем места не хватило, и кравчий вынес из подвала деревянные табуреты. Здесь перекрикивались, смеялись. Пахло пряностями, дымом, пóтом и жареным мясом. Красный свет масляных ламп, развешанных по углам, был тяжелый, густой. Под потолком прозрачными витками расплывался дым, посетители посапывали деревянными трубками, наслаждались эвкалиптовой смесью.

Сразу три девушки разносили еду. На подносах у них лежали пучки зелени, стояли миски со странной похлебкой сизых оттенков и плошки с вымоченными в альне грибами. Была тут и вырезка горного барана, и темно-коричневое пюре, перемешанное с жиром сотников, и ароматные плоды эльны, и большие, закрученные в косичку латки, и сладкий мох с нашинкованными потрохами кролика, и даже пропитанные медом хлебцы из болотной муки, а также многое другое, чему я не знал названия и чей вкус не мог даже представить.

Я ограничился ягодной настойкой, жареной крольчатиной и бобами с черичным соусом.

– В общем, я полез через околицу, – продолжал Громбакх. – Ну, как полез? Переступил через ее тень и пошел себе дальше. Иду как петух в курятне – довольный, грудь навыпячку. Страха никакого. Ну чего, скажи мне, простые тени сделают живому человеку из настоящей плоти? А теней там было много. Все, как и рассказывали. Скот, домá, сараи, вóлоки. Ну, я прямо по ним и шагал, чего церемониться? А тени людей за мной бежали. Понимаешь? Им-то нужно все дома огибать, в калитки заходить, через заборы лезть. И ведь главное-то, главное не сказал! Они ж там все мелкие. Ну, карлики какие-то! Самый высокий из тех людей не выше моего колена. И домá у них такие же. Так что бояться точно было нечего.