Читать книгу "Драгоценная - Татьяна Осинская"

Почти пятьдесят шагов в длину, с высокими мачтами и белыми парусами на косых реях — это судно было типичным представителем каравелл. Быстроходное, легкое и маневренное, оно отлично подходило для людей, привыкших «появляться из ниоткуда и исчезать в никуда». В отличие от остальных, этот корабль выглядел наиболее побитым и «помятым», из чего можно было сделать вывод о частых боевых столкновениях. Впрочем, ничего другого от пиратского корабля ожидать и не стоило.

Медленно передвигаясь по палубе, я водила пальцами по глубоким зазубринам, оставшимся, по всей видимости, на память о не самом удачном нападении. Но даже эти отметины не могли испортить общего впечатления ухоженности. Было видно, что капитан любил и всеми силами старался сберечь своего морского друга.

В некотором отдалении на волнах покачивалась еще одна каравелла, правда, сделанная намного грубее данной. Да и цвет выдавал ее иностранное происхождение. Ну не растут у нас черные деревья! А в том, что корабль не крашеный, я была уверена. Хотя вполне возможно, что какой-нибудь мастер иллюзий за хорошую сумму продал артефакт, меняющий реальность. Только такие вещи по карману не каждому тару…

Еще два судна относились к бригам, выделяясь одной открытой батареей с шестнадцатью пушками. И, в отличие от каравелл, красовались черными флагами с характерными для пиратов знаками. Представляю реакцию мирного населения, к берегам которого подойдет такой корабль!

Улыбнувшись своим мыслям, я повернулась в сторону замка. Его громада возвышалась над деревьями, так что казалось, будто пирс находился на заднем дворе. Лодка, доставившая меня на судно, плыла с новой партией пассажиров. По недовольным лицам команды явственно читалось, что появление очередных «баб» на борту их не радовало. Да только делать нечего — в течение трехдневного траура они обязывались повиноваться временному «хозяину».

Знала я это благодаря книжке, когда-то позаимствованной из королевской библиотеки и носящей гордое название «Пиратский кодекс». Правда, кодексом его можно было назвать с большой натяжкой.

Вот там-то я и вычитала, что в случае смерти капитана его место мог занять один из наследников, силой доказавший право управлять кораблем. Может, смысл прочитанного я поняла не совсем верно, но суть сводилась к одному — у них в чести была грубая сила. Но пока не прошло трех дней, они подчинялись любому наследнику капитана, а уж после могли бросить вызов и, если наследник проигрывал, выбирали нового… Таким же способом. Впрочем, мне-то что? Главное, чтобы нас до дома довезли!

Прислуга замка прилипла к окнам и наблюдала за грандиозным событием, вернее — отбытием. Наверное, в каком-то из окон и льер Сельтор следил за выполнением своего приказа… и вздыхал с облегчением, глядя на пустеющий берег. Да уж, после нелегкого утра его вполне можно было понять. Не каждый способен выдержать женскую болтовню, а уж с жалобами и требованиями — подавно! Да, весьма и весьма интересный экземпляр.

Когда последние пассажиры поднялись на борт, капитан судна приказал развести всех по каютам и поднимать якорь. Команда тут же бросилась выполнять приказы, создав тем самым панику на корабле. Точнее, панику создали женщины, но виноваты в этом моряки! Стоя чуть в стороне, я с невольной улыбкой наблюдала за столпотворением, чувствуя усиливающееся покачивание палубы. Море я любила, поэтому и не спешила спускаться в маленькое помещение, которое придется разделить еще с пятью бывшими наложницами. Свежий соленый ветер намного приятнее удушливого влажного воздуха с примесью ароматической воды, которой забрызгали себя вновь прибывшие пассажирки. Только кто бы еще прислушался к моим желаниям? Так что хочу или нет, а спускаться придется.

Корабль отошел от берега уже на добрую сотню саженей, когда я почувствовала это… Сначала болью обожгло внутреннюю сторону бедра, вынуждая вскрикнуть. Затем словно огонь начал растекаться под кожей от проклятой метки в разные стороны, отчего я негромко застонала. С каждой минутой становилось только хуже, и я, уже не в силах сдерживаться, упала на палубу, завыв диким зверем. Жар буквально сжигал изнутри, лавой разливаясь по телу, будто испепеляя внутренности. Вечные Звезды, как же больно… Сил уже не было даже на то, чтобы кричать… Или я просто перестала себя слышать… Неважно. Потому что хотелось только одного — потерять сознание и раствориться в бархатной тьме. Наверное, Извечные надо мной сжалились, потому что следом за очередной волной боли пришло благословенное забвение…

Камень второй

Сознание возвращалось постепенно, давая о себе знать болью в горле и звоном в ушах. Кажется, я лежала на мягкой постели, замотанная в кокон из шерстяных покрывал. Открыть глаза и рассмотреть обстановку удалось не сразу, а сделав это, я пришла к неутешительному выводу: судя по картинам морских сражений на потолке, я вновь находилась в замке тара Турмалинского.

Полумрак и пляска бликов огня на стенах наводили на мысль, что день клонится к концу. Тяжелый, спертый воздух комнаты мешал нормально вздохнуть, а одеяло — пошевелиться. Я тихонько застонала и вновь попыталась высвободить руку. И, о чудо, у меня получилось! Правда, прикрыв глаза от напряжения, я не сразу поняла, что кто-то помогает выпутаться из неожиданной ловушки.

— Госпожа, как вы? — раздался над головой знакомый голос.

— Воды…

Произнести даже такое маленькое слово получилось с трудом. И каким же облегчением стал поднесенный к губам кусочек льда. Вот только чтобы утолить жажду, этого было мало, а когда несколько драгоценных капель медленно скатились по щеке, я с укоризной посмотрела на Улю. Странное ощущение, что на мне гораздо меньше одежды, чем было до потери сознания, хорошего настроения не прибавило.

— Как вы себя чувствуете, госпожа? — пролепетала Улька, снова протягивая мне лед.

— Странно чувствую… — честно призналась я и, пока говорила, заглянула под одеяло.

Платья на мне не было, только плотная ночная сорочка с воротником под самое горло, застегнутая на все пуговички. Чудеса, не иначе!

— Простите, госпожа, но нам пришлось вас раздеть. Вы столько времени пролежали в мокрой одежде на холодных камнях…

Я удивленно смотрела на девочку, пытаясь вспомнить, что делала мокрая на камнях. Последнее воспоминание было о прощании с этим злополучным местом с палубы пиратского судна. Не успела я озвучить роящиеся в голове вопросы вслух, как в помещение вошел льер Сельтор.

— Дитя, сходи на кухню и попроси сделать для меня и нашей гостьи чай.

— Слушаюсь, господин! — пролепетала малышка, и в следующее мгновение ее и след простыл. Улыбнувшись такой исполнительности, я перевела взгляд на хозяина дома.

— Благодарю за проявленные внимание и заботу, льер.

— Не стоит, лия. Это — мой долг как радушного хозяина.

— Расскажете, как я оказалась в замке?

— Всенепременно. Но позвольте сначала представиться — льер Лазар Сельтор. А как я могу к вам обращаться?

— Лия Армель Шанталь, дочь тара Озерского.