Читать книгу "Крот Филипп и мышка По - Ирина Балина"

– Эй, ты! Уходи-ка отсюда. А то и тебе понадобится поживиться за чужой счёт. А нам перепадёт за плохую работу!

Один из бобров уже направился к нему, но крот не стал дожидаться своей очереди. Он ясно дал им понять, что собрался уходить. В последний раз он обернулся и посмотрел на них, когда уже стоял в самом низу лестницы, ведущей на верхний ярус плотины. «Тюфяки…» пробормотал он. «Гадкий тип», – переглянулись меж собою бобры.

Кроту же предстоял ещё достаточно долгий путь вниз, меж сидевших тут и там на лестницах бобров, жующих и довольно поглядывающих на творение своих лап. Они совсем не замечали крота, так были увлечены едой. Кроту казалось, что он невидимка. Обычно любой зверь тут же подмечал его и стремился либо прогнать, либо исчезнуть сам, а тут – тут он был, словно пустым местом. Он и не знал огорчаться этому или радоваться.

Этот день не понравился никому, кроме бобров. Ни кроту, который снова разочаровался в том, что увидел на поверхности, ни лису, дела которого совсем покатились под гору, ни медведю, который всё ещё не получил желаемого. И только одной маленькой мышке было невыразимо хорошо в этот день сидеть на берегу речки, слушать песни ветра в камышовых зарослях и смотреть на закатное солнце.

Глава IV

На ночной полянке

Крот порядком устал за день рыть обходные пути, взбираться и спускаться по лестницам, поэтому он решил немного погулять по лесу перед тем, как завалиться на боковую. Лазать под землёй – трудное занятие, лапы от этого сильно устают. Гораздо легче ступать по поверхности. К тому же крот хотел ещё чуть-чуть побыть у реки. Плотину он обошёл уже с другой стороны, река разлилась там во всём своём великолепии. Просторная водная гладь, чуть рябая от лёгкого ветерка, зарделась с последним лучом солнца. Крот прищурился и отвернулся к лесу. С реки подул прохладный ветер, он колыхал прибрежный камыш и отовсюду стал доноситься тихий шёпот.

«Речка баюкает рыбок…», – донеслось откуда-то впереди.

Крот решил пойти вдоль берега и посмотреть, кто там.

«Шшш…», – доносилось из зарослей камыша.

Чем ближе подходил к ним крот, тем яснее он слышал их шорох, но среди этого шороха ясное и чёткое «шшш…» какого-то зверя выдавало его присутствие среди этих растений. Крот приблизился к камышам и раздвинул их лампами, а потом нырнул в зелёные стволы и на минуту исчез в них. Потом он снова появился в самой гуще, огляделся и пошёл на «шшш…», которое становилось всё громче и громче.

«Нет, это не камыши, так шипеть может только зверь», – бормотал крот, озираясь по сторонам.

– Конечно, не камыши, – был дан ответ откуда-то впереди, – я не умею, как камыши, но я стараюсь.

Крот прошёл на голос, отодвинул последние ветки, скрывавшие от него владельца голоса, и увидел маленькую мышку. Она сидела у самого берега, на песке, вытянув лапы к воде и повернув к нему мордочку. Мышка широко улыбалась. Когда волны хотели набежать на её лапки, она ловко подтягивала их к себе, а потом возвращала на место.

Крот застыл в недоумении. Ещё никто и никогда при первой встрече с ним не улыбался так широко, даже кролик. «Наверное, эта мышь не в себе, – подумалось ему, – но она маленькая и вреда мне причинить не сможет». Успокоившись этой мыслью, крот подошёл к ней поближе и поздоровался.

– Здравствуйте, я Филипп, – представился он.

– А я По, – ответила мышка, не вставая и не подав ему лапы, – садитесь рядом, – вместо этого предложила она, – я вас тут не видела, вы проездом?

– Я тут первый раз, но живу совсем неподалёку, – ответил Филипп, удивлённый тем, с какой лёгкостью По заговорила с незнакомцем.

– А где вы живёте?

– Собственно, везде понемногу. Зимой перебираюсь подальше от реки, а летом у старого дуба… Но в целом я живу там. – И он указал лапой вниз.

– В норе под землёй?

– В норе живут зайцы и прочие… Хм… А у меня – система ходов.

– Я живу в норе, – сказала По без тени обиды на мордочке.

Филипп кашлянул и ничего не ответил. Они ещё немножечко посидели в тишине. Филипп не хотел уходить. По казалась безобидной, поздний вечер клонился к ночи, а ночью он ещё никогда не был на поверхности. Ему хотелось посмотреть каково это, когда наверху темно так же, как внизу.

– А я вышел посмотреть на ночь. – Прервал молчание Филипп.

– А вы её ещё не видели?

– Нет, никогда.

– У речки лучше слушать ветер, а ночь смотреть надо в лесу, – сказала По воодушевлённо и поднялась с песка, – пойдёмте, я покажу вам отличное место.

Поражённый, Филипп не знал что ответить. Но ему и в голову не пришло отказаться от такой экскурсии. По казалась неподдельно увлечённой тем, о чём говорила.

– Отлично, – сказал неуверенно Филипп, – показывайте дорогу!

И они зашагали к лесу, оставляя реку позади.

Ночью в Зелёном Лесу одни пары глаз сменяются на другие. Этих меньше, но они большие, жёлтые и светятся в темноте.

– Жутковато, – сказал шёпотом Филипп, следуя за По меж кустов и деревьев.

– Погодите! – так же шёпотом отозвалась По. – Вот сейчас лес наполнится ночными звуками, и тогда вам действительно станет страшно.

По оказалась права. Когда окончательно стемнело, и Филипп перестал что-либо различать даже сквозь очки, лес заговорил на языке, совсем отличном от того, на котором он говорил при свете дня.

– Что за звери скрываются в темноте? – не пряча страха, спросил Филипп. Он уже начинал жалеть, что так опрометчиво решил отправиться с незнакомой мышью в чащу леса ночью.

– Я сама этого не знаю. Но тех жёлтых глаз я особенно боюсь.

Филипп чувствовал, что По тоже боялась, но эта лёгкая боязнь переплеталась с уверенностью в дороге сквозь чащу, выбираемой ею. Ещё через пару минут они забрались так глубоко в лес, что заросли стали непроходимыми для крота. По была маленькой мышкой, а потому с лёгкостью юркала меж ветвей кустарника и частых стволов деревьев. Филипп решил, что если через пару шагов они не достигнут цели, он развернётся и пойдёт обратно, но тут стволы расступились, кусты поредели, и перед ними открылось большое чистое пространство поляны. В ночи поляна была похожа на зияющую в гуще леса дыру. Но, выйдя на неё, можно было беспрепятственно любоваться на тысячи звёзд высоко над головой.

По поманила Филиппа лапой, чтобы он присоединился к ней. Они уселись у края полянки и уставились на небо. Филипп никогда не видел ничего подобного. Плотина бобров сегодня поразила его, но он и представить себе не мог, что уже в этот же день он будет свидетелем чего-то настолько величественного, что ни одному зверю не придёт в голову как-то для себя объяснить. Он не стал задавать По вопросов. Он не спрашивал «что это?» или «как это может быть?», он просто застыл в изумлении, а потом повалился на спину, раскрыл глаза во всю ширь, будто пытаясь охватить ими всё небо, и смотрел, смотрел, смотрел… И пускай глаза его видели плохо, а очки были старые и пыльные, ничего из этого не мешало ему наблюдать всю красоту ночного неба. Он забыл об усталости, о страхе и обо всех разочарованиях, постигших его с тех пор, как он выбрался на поверхность.