Читать книгу "Сезон колдовства - Константин Кузнецов"

Иногда они возвращаются. Кульминация

Иногда они возвращаются. Кульминация.

Иногда они возвращаются. Кульминация. Третий труп я нашел возле северного входа в штольню. Все один к одному: торговец лежал на спине, а его челюсть и шея были свернуты в бок, словно у игрушки страхли, что мастерят в Речном Подданстве. Осмотр тела ничего не дал. Ни следов удушья, ни кровоподтеков, даже легких царапин. Никакого насилия в этой смерти нет и в помине. Быстрый взгляд коснулся песка. Тоже пусто. Следы отсутствовали в принципе. Ладно, что еще? И в этот момент на помощь пришла наука. Компас слегка вздрогнул, но не изменил высокого значения. Получается, убийца использовал магический удар издалека. Картина, наконец, начала складываться как пазл. И все равно, достаточно туманно. Что именно использовала ведьма: заготовленное заклятие или внутренние чары? Тоже не факт. Тогда, может быть, ловушка? Эта версия больше подходила к обстоятельствам. И как я ее упустил. Достав из кармана пару ржавых монет со стертым лицом наместника, который давно почил в могиле, я небрежно кинул их на песок. Самый эффективный способ уловить следы магических силков. Вначале монеты лежали спокойно, и я уже собрался было забрать их обратно, как внезапно позеленевшее брюхо одной слегка подскочило. Затем ее движение повторила вторая. И вскоре все четыре принялись прыгать, да так высоко, словно к нам приближался кортеж из тысячи лошадей. Тогда я нагнулся и, подхватив кругляши, воткнул их обратно в землю, но уже ребрами. На этот раз земля успокоилась, но ненадолго. Буквально через пару секунд песок забурлил, вздыбился, и на нем стали проступать многочисленные черные следы. Резкий запах мочи ударил в нос. Да, что ни говори, а ловушка была сделана мастерски, хотя и на скорую руку, словно мрак для неведомой колдуньи был чем-то обыденным. И как бы я ни гнал от себя опасные мысли, факты вещь упрямая. То, с чем я столкнулся на каменоломне, никак не вписывалось в привычные законы здешнего мира. Если бы мне предложили на выбор, задержаться в этом гиблом месте или убраться на Сферу, я бы не раздумывая выбрал второе. Только, увы, все уже было предрешено. Меня вели к какой-то неведомой цели, как шутовскую, сшитую из тряпок и лоскутов куклу. А мертвые северяне были для хозяйки этой игры всего лишь указателями. Ну а последней точкой должен был стать рыжебородый глава гильдии торговцев. Песчаная буря налетела внезапно, мгновенно погрузив мир в пучину призрачных очертаний. Дома расплылись бледным пятном, и я окончательно перестал ориентироваться в пространстве. Да и время тоже закружилось в безумии вихря. Защелкнув ворот и надев очки, я стал двигаться медленно, постоянно прислушиваясь к своим ощущениям. В глубине душе крепла уверенность, что меня не тронут, пока не придет время. Только плох тот зверь, который оставляет надежду вырваться из ловушки. А ведь именно в ней я сейчас и находился. И ладно бы, если просто попал в яму, так ведь сам захлопнул сверху решетку и задвинул засов. Недалеко от меня, сквозь песчаный занавес, проступили очертания высокой, остроконечной башни. Ошибиться было невозможно — это сооружение располагалось как раз над центральным спуском в каменоломню. Разлом больше напоминал трещину, огороженную массивными каменными плитами. Я ловко запрыгнул внутрь и сбежал вниз по ступенькам. В полной мере ощутил ударившую в глаза темноту. Но это ничего, достаточно пары минут, и смогу различать даже мелкие детали. Отдышался, снял очки и подхватил масляную лампу, которая покачивалась на торчащем из стены крюке. Весьма предусмотрительно. Получается иду в правильном направление. Кресало, искра, и вспыхнуло пламя. Приподняв фонарь над головой, я злобно оскалился и безрассудно шагнул в мрачную бездну. Знаете, я столько раз оказывался в подобных ситуациях, что давно перестал опасаться за собственную жизнь. Поэтому страх мгновенно улетучился, а его место занял жгучий азарт. Для многих перегринов со временем планета превращается в игровое поле, а охота на ведьм — в единственную забаву. И я не стал для этого правила исключением. Вдоволь поохотившись на дочереймрака, я очень быстро потерял интерес к изучению феномена ведьм. На смену науке пришел охотничий инстинкт. И вот, спустя добрый десяток лет, мне посчастливилось наткнуться на Взирающую из тьмы. Уверен, что никто из моих коллег не сталкивался с чем-то подобным. Ведьма была сильна. Безумно сильна. И те признаки, что я успел изучить возле каменоломни, поразили меня до самой глубины души. Страх смешался с нарастающим желанием разгадать очередной феномен этого странного, застрявшего в средневековье мира. Я уже и забыл, как это здорово ощущать себя жертвой и охотником одновременно! Попав в первую залу, я наконец-то немного попривык к темноте. А вот с холодом совладать не получилось. Семь или восемь градусов пробрали меня до самых костей. И чем дальше я углублялся в лабиринт из широких коридоров, тем сильнее стыло лицо. Что это — природная особенность или очередная уловка здешней хозяйки? Почему-то я не сомневался в действии колдовства. Температура здесь не должна меняться ни при каких обстоятельствах. А вот силам мрака всегда было плевать на привычные законы физики. Когда дорога разошлась на два ответвления, я остановился и сунул фонарь в небольшую нишу. Извлек из кармана крохотную шерстяную нить. Моя старая знакомая, сколько раз она выручала меня в самых безвыходных ситуациях. Меня! — ведущего ученого третьего цикла Сферы по изучению средневековых истоков, который по всем канонам должен верить только в доказанные теории, а не довольствоваться сомнительными наветами. Только есть одно «но». Еще лет сто назад я познакомился с понятием магия. И совсем скоро осознал, на что она способна. Любая научная гипотеза меркла перед очевидным превосходством магии. Именно поэтому я намотал на палец обычную нитку, способную уберечь меня от прямого воздействия колдовства. Обычное онемение, а какой удивительный эффект. Что если дочьмрака решит, что я достаточно пожил на этом свете. Тогда у нее точно не получится заползти ко мне в голову. Шапочное безумие — довольно скверное заклинание. Сначала считаешь это каким-то наваждением, испытываешь легкое головокружение, а потом, бах! — и ты уже в ее власти. Что тебе прикажут, то и сделаешь. Если слишком болтлив — откусишь себе язык, а продолжишь сопротивляться — вырвешь глаза или вскроешь брюхо собственными ногтями. Тусклый свет вырвал из мрака быстро удаляющийся силуэт. Неровной походкой он двигался зигзагом, словно лишившись равновесия. Я окликнул призрачное очертание. Незнакомец замер на месте. Выставив вперед револьвер, я поднял фонарь как можно выше. Конечно, свет не избавит меня от мандража перед неизвестностью, но уж точно поможет не промахнуться. Я подошел ближе, на расстояние вытянутой руки и громко, чтобы хорошо было слышно, произнес: — Хааарму ли грааад, маруука! — Грубдааак, маренмук, — раздался тихий ответ. Теперь я смог разглядеть своего собеседника получше. Тощий, будто жердь, он имел невероятно длинные руки, которые больше напоминали сухие ветки. Широкая голова с торчащими ушами и редкими волосками была сродни спутанной паутине. Из одежды на нем болтались лишь рваные лоскуты и тряпки. — Руууфа галза, бленка! — продолжил я гнуть свою линию. — Фааарук, градььь! Тянуть больше не имело смысла. Выставив ствол, я направил его в затылок мертвеца. Разговор затягивался, а любая беседа с исчадием не добавляет шансов охотнику выйти из нее победителем. Костлявые плечи проводника мелко затряслись, и коридор наполнился странным, протяжным хрюканьем. Мертвец изволил смеяться. Что ж, пускай, я не стану ему мешать и отплачу той же монетой, но чуточку позже. Терпеливо подождал пока безликий насладится эмоциями. Наконец, он остановился и зло рявкнул: — Твой путь подходит к концу, перегрин. Огонь! Выстрел хлестко ударил в спину. Но еще до того, как пуля нашла цель, фигура мертвеца распалась. Летучие мыши устремились в разные стороны, и уже через секунду я остался в гордом одиночестве. Проводник исполнил свое предназначение — приоткрыл завесу, породив еще больше недосказанности. В конце коридора обнаружилась массивная дверь с тяжелыми замками и широкими распорками засовов. Я осторожно проверил механизм, который после непродолжительного напряжения все-таки поддался моему усилию. Раздался протяжный скрип, и проход открылся. В нос ударил ужасный запах затхлости. Хотя в этом не было ничего удивительного: крохотная комната была до отказа заполнена висельниками. Целые грозди мумифицированных тел, подвешенных за ноги к крюкам на потолке. Я остановился на пороге и сначала убедился, что узники действительно мертвы. Уже было собрался захлопнуть дверь, когда заметил небольшой рычаг. Нечто неуловимо знакомое пронеслось перед глазами. Осторожно потрогал рукоять, на конце которой красовалась эмблема — костер и черная маска с клювом, неизменный знак инквизиции. Запустил механизм. Цепи пришли в движение. Застывшие шестеренки разразились протяжным треском и безжизненные тела зашевелились. Смертельный хоровод поплыл в неспешном танце. Деревянная люстра в виде креста, заключенного в круг, приспустилась вниз и закружилась по часовой стрелке. Когда цикл завершился, я задумчиво вернул рычаг в исходное положение и повторил все заново. Где-то в голове крутилась одна не дающая покоя мысль — мне все это знакомо. Слишком хорошо, чтобы быть обычным мороком. Указательный палец запульсировал сильнее, словно соглашаясь с этим суждением. Ведьмины уловки тут были совершенно ни при чем. Она не стала пытаться заползти ко мне в голову, а просто решила воззвать к давно забытым воспоминаниям. Вернувшись обратно в коридор, я заметил, что от подземных стен каменоломни не осталось и следа. Неровности вытянулись, образовав ровные прямоугольники кладки. Путь осветил ровный ряд притороченных к кольцам факелов. Я точно был здесь раньше. Возможно очень давно, еще в прошлой жизни. Хотя, к сожалению, даже моя прошлая жизнь была прочно связана с этой ненавистной планетой. Я развернулся и уже было собрался вернуться на поверхность, но вместо коридора уткнулся в каменную стену. Обратная дорога исчезла. Иллюзия все сильнее поглощала мое бренное тело. Вокруг витал призрачный туман, обволакивая своими лапами, которые царапали израненную душу. И почему-то я был уверен — это только начало кошмарного представления. Ведьма не собирается даровать мне скорую смерть. Нескончаемое мучение — вот что ей нужно! Память возвращалась не сразу, а постепенно, яркими вспышками, будто я забрался на старый чердак и совершенно случайно обнаружил давно потерянный хлам. Но главное, я теперь припомнил название этого гребаного чердака! Орден Честолюбия и Благочестия, обитель Неутомимого противоборства, Кошмарная давилка воли… У этого места было множество названий, но самое первое, а потому самое правильное, помнили немногие. Цитадель истинного обличия — кажется так его нарек кардинал Люциус-Уверенный. Он был мудрым человеком и желал изменить этот мир к лучшему. Но как известно, даже самую замечательную идею можно испоганить до неузнаваемости. Именно это и случилось с цитаделью Истины. В попытке побороть зло, инквизиторы зашли слишком далеко. Не стоит даже вспоминать те изуверства, что видели эти мрачные стены. Достаточно отметить один примечательный факт: местных служителей, даже самые верные приверженцы благочестия за глаза называли живорезами. Я медленно двигался по широкому коридору с арочным потолком, и факелы вспыхивали ярким светом в такт моим шагам. Напряженно вглядываясь в полумрак, я пытался предугадать действия Взирающей. Но все мои попытки, по сути, оказались тщетны. Потому что классифицировать наведенный ведьмой морок было абсолютно невозможно. Какой бы силой она ни обладала, создать такое количество зрительных образов разом — это уж слишком даже для колдуньи десятого порядка! Когда достиг очередной развилки, я остановился и прислушался к тишине. Густая темнота опутала два узких прохода. Один уходил вверх, а второй, как и полагается, терялся где-то в недрах подземелья. Я попытался осветить себе дорогу, хотя бы на пару ступенек, но маслянистая пустота стеной встала на защиту своих владений. Настойчиво выставив светоч, я услышал неприятный треск. Стекло фонаря пошло паутиной, и крохотный огонек внутри испуганно заметался по кругу. Одернув руку, я заметил на ней широкий рубец. Только выглядел он как давно забытое воспоминание — бледный, с засохшими краями и тонкой пленкой в глубине раны. — Стало быть, не пускаешь меня? — обратился я непонятно к кому. Но ответ все-таки последовал. Странное улюлюканье, сопровождаемое протяжных воем. Ждать пришлось не очень долго. Уже через пару секунд тьма попятилась в проем, ведущий наверх. Именно там появилась знакомая фигура каменотеса. Правда узнать его в истинном обличии оказалось не так-то легко. Тощее тело вытянулось почти в струну, а задние ноги сложились в обратном направлении, словно у кузнечика. Но самое большое изменение претерпело лицо — фасеточные глаза, ввалившийся нос и зашитый нитками рот. Похоже, ведьма предпочитала держать при себе молчаливых слуг. Каменотес дождался пока я поставлю фонарь на землю и резко прыгнул на потолок. Теперь он взирал на меня сверху вниз, нелепо свесив голову. — Следуй за молчаливым кузнечиком, — перефразировал я выражение из одной очень известной старой сказки. — Ну что, веди меня к своей хозяйке… Фасеточные глаза сузились, потом вновь расширились, и слуга резко рванул вглубь коридора. Только вот я не спешил идти у него на поводу. Если уж погружаться в омут с головой, то надобно хотя бы прочесть перед этим спасительную молитву. Я покопался в дорожной сумке и извлек оттуда блестящие остроконечные патроны. Те, что годились для обычных людей, мы оставим на потом. Здесь нужен был иной набор. Сначала перезарядил револьвер. Затем принялся за обереги. На первый взгляд они выглядели как ничем непримечательные безделушки, но на деле были весьма эффективными средствами против влияния мрака. Начал я с шафрана — растер им руки, так чтобы запах стал устойчивым. Затем съел пригоршню сушеных фиников. И в конце зажал зубами старую монету. Предрассудки? Возможно. Но именно эти вещи в далеком Арбаде спасли мне жизнь, когда я ловил одного одичалого смрада. К тому времени, когда я напал на его след, он успел загрызть почти половину местных добровольцев-охотников и двух служителей святой обители. Впрочем, тогда было намного проще. Я был молод и способен испытывать страх. Именно он делал меня осмотрительным, заставляя обращать внимание на любые, даже самые незначительные мелочи. Что же случилось со мной за эти годы? Неужели я растерял все чувства по дороге? Наверное, так оно и есть. Перегрины в этом вопросе слишком опрометчивы. И ничего с этим не поделаешь. Нам безумно тяжело принять техническую ущербность этого топчущегося на месте мира. Но еще тяжелее попытаться осознать тот факт, что колдовство здесь поважнее всех научных открытий вместе взятых. И именно в этом наша основная ошибка… Лестница вела ни вверх, а вниз. Как такое может быть? Если руководствоваться логикой, можно сломать голову. А если взять на веру законы планеты, получишь очередную иллюзию. Неизвестно какая по счету, но довольно искусная. Сначала я поднимался по ступеням, но вдруг следующая опора ушла из-под ног, и я передвигался уже в другой плоскости. А обернувшись, обнаружил, что все это время шел вниз. Слуга перемещался короткими перебежками. То резко рванет, то остановится и ждет меня, застыв будто изваяние. Но на последнем отрезке он внезапно совершил прыжок и исчез между стен. Видимо, его миссия подошла к концу, но он решил не объявлять об этом во всеуслышание. Перед широкими резными дверями я остановился и несколько раз постучал массивным кольцом, которое выступало из носовой части оскалившегося волка. Секунда, и створки разъехались в стороны. По бокам от двери застыли двое угрюмых инквизиторов. Учтиво поклонившись, они так и не распрямили свои спины. Зал был узкий, со множеством пузатых колонн, стрельчатыми арками и потрескавшимися фресками, которые украшали серые стены. Привратники быстрым шагом, все в том же согнутом состоянии, перемещались вдоль колонн. Я последовал за ними. Дошел до середины зала и уставился на широкий металлический трон, утыканный острыми иглами шипов. — Рваанге фиолссе, моренмук, — раздался чей-то властный голос. Я покорно прошел вперед и только сейчас окончательно зацепился за воспоминание. Что-то кольнуло в груди. Знакомое место. Настолько знакомое, что мороз пробежал по коже, а к горлу подступил неприятный ком. Иногда человек упрямо сторонится своего прошлого. Но в большинстве случаев он стремится его сохранить любой ценой. Картины, фото, звуки, записки или простой разговор. Так это происходит в обычном мире. Но только не на Отсталой планете, которая и здесь продемонстрировала свою оригинальность. Давно забытый день ворвался в меня острым уколом боли. Невозможно было поверить, но одна из дочереймрака, которую я предал праведному суду, вернулась в этот грешный мир, словно огненный феникс, восставший из пепла. Внутренняя дверь, которую обычно использовали для слуг, медленно распахнулась. В зал ввели юную деву. Следя за мрачной процессией, я видел, как инквизиторы начинают ужасный ритуал очищения. Тогда, много лет назад, я отказался выступать наблюдателем этих зверств, но сегодня мне вновь предоставили такую возможность. Правда на этот раз без права выбора. Юную деву подвели к трону и освободили от грубых, режущих кожу веревок. Она провела ладонью по рубцам на запястье и с отвращением покосилась на острые поручни. Стриженная голова недовольно дернулась, и дева отступила в сторону, словно не веря во все происходящее. Какой бы невозмутимой не выглядела эта ведьма, страх уже давно сковал ее своими липкими колючими сетями. И предстоящие страдания вынуждали ее соглашаться на любые унижения, лишь бы избежать кровавого очищения. Я всем сердцем ощутил нарастающий ужас. Ведьма упала на колени и, сложив ладони лодочкой, попыталась вымолить прощение. Но живорезы были непреклонны. Схватив ее под руки, они усадили несчастную на трон и затянули широкие ремни на запястьях. Она кричала, сопротивлялась, но было слишком поздно. Пыточный механизм уже привели в действие. Белая холщовая рубаха, в которую была облачена колдунья, окрасилась алым. Исказившееся от боли лицо, вопли проклятий и монотонный голос инквизитора, зачитывающий перечень прегрешений. Все это растворилось в тишине. Воспоминания слились с увиденным воедино, заставив ощутить некую опустошенность. Ведьма добилась нужного эффекта. Гримаса боли сменилась хищной улыбкой. Ее спина распрямилась, и теперь она гордо восседала на колючем троне, будто и не чувствовала боли. Скинув балахоны, инквизиторы разоблачились, встали по правую и левую руки от хозяйки. С одной стороны — каменотес, с другой — проводник без лица. Он все-также показывал мне свою сгорбленную спину, рваные лоскуты одежды и застарелые раны. Все что угодно, только не лицо. — Добро пожаловать ко мне в гости, муренмук, — довольная собой произнесла ведьма. Сильнее стиснув монету, я успел подумать, что увиденное мной никак не может быть правдой. И собеседница тут же ухватилась за эту мысль. — Зря ты так думаешь, моменраг. В этом мире возможно все! И знай, что теперь будет иначе! — Каменотес и Безликий принялись тихонько хихикать. Один — немного пофыркивая, второй — изрыгая хрипы и свист. Уняв внутреннюю дрожь, я медленно поднял револьвер и направил его на ведьму. — Очень своевременно, пыльный странник, — улыбнулась она, обнажив окровавленные зубы. — Только даже твое оружие не сможет остановить нас. Начало положено! Понимаешь? И ни тебе, ни твоим братьям, сошедшим с небес не искоренить новое войско Всевышнего. Я слегка придавил спусковой крючок, смех тут же прекратился. — Хочешь попробовать? — удивилась колдунья. — А ведь я была о тебе лучшего мнения… Выстрелы разнеслись по залу и отразились от стен глухим эхом. На лбу ведьмы образовалась маленькая точка, из которой медленно засочилась кровь. Остальные пули достались проводникам. Багровая струйка потянулась вниз к переносице и закапала на белоснежную рубаху. Ведьма смахнула каплю, попробовала ее на вкус и удовлетворенно кивнула. — Я расцениваю это как ответ, — ее глаза блеснули в темноте. — Решил помериться силами, муренмук? Хорошо, я принимаю твой вызов. Но учти, наш мир изменился. И теперь мы не будем безропотно наблюдать, как люди со звезд диктуют нам свои условия. Мы стали другими, и скоро ты почувствуешь это на своей шкуре. Вместо ответа я снова нажал на спусковой крючок. Прекрасно понимал, что это ничего не изменит. Просто сдали нервы. Но на это раз эффект оказался иным: никаких следов, никаких последствий. Словно я стрелял холостыми или того хуже, изобразил выстрел голосом. Ведьма медленно встала и одарила меня пренебрежительным взглядом, словно перед ней оказался склизкий червяк. Резко хлопнула в ладоши. Верные слуги сдернули бурый занавес, который висел за ее спиной, и моему взору открылись первые жертвы новой войны. На огромных деревянных кругах были распяты двое: мэтр Барбара Учтивец и перегрин Вацлав Тропарев. Ужасное зрелище заставило стиснуть зубы. Из ладоней и коленей несчастных торчали шляпки гвоздей, а животы были выпотрошены, как у рыб. Заметив мой полный ужаса взгляд, ведьма только улыбнулась и направилась к выходу. У высоких резных дверей она остановилась и не оборачиваясь произнесла: — Не стой на месте, муренмук, охота на Лунных бродяг уже началась. Но тебе уготована особая роль — оказаться в арьергарде этого чествования. Увидеть многое, но не все. Ощутить боль, но не собственную…