Читать книгу "Лицо для Сумасшедшей принцессы - Татьяна Устименко"

Ее звали Маргота де Вакс, и она происходила из знатного, но обедневшего дворянского рода. Однажды, они случайно повстречались на лугу, где принц откапывал корневища золотого уса, а девушка собирала полевые цветы. Яркие лучи утреннего солнца, отразившиеся от серебряных эльфийских кудрей, и стали теми роковыми стрелами несчастной любви, насквозь пронзившими наивное девичье сердечко. Плащ из багряной парчи, подчеркнувший необычайность алых глаз юного альбиноса, совсем не напугал, а лишь сильнее привлек прекрасную Марготу. Аберон же в свою очередь, тоже был немного очарован безыскусной красотой шестнадцатилетней туземки. Каштановые косы девушки доверчиво сплелись с серебром его волос, узкие бледные губы соединились с вишневой мякотью ее свежих уст. Маргота обещала скорее умереть под пытками, чем выдать высокий титул своего царственного возлюбленного, среди людей считавшегося чем-то сродни демону. Эльфов в этих краях ненавидели и боялись. Они встречались тайно, всего несколько раз. Уже на втором свидании их надежно укрыл стог свежескошенной травы, послуживший преступным влюбленным и венчальным алтарем, и первым брачным ложем. А вскоре в жизни наследника наступили столь значимые перемены, что он и думать забыл о мимоходом соблазненной им деревенской простушке, давшей нерушимый обет вечной любви и верности. Интересовала ли Аберона ее дальнейшая судьба? Да ничуть! Мужчины, слишком часто, сознательно выбирают роль не обремененных излишней щепетильностью ценителей нетронутого цветочного нектара. Эгоистично собирают его с девственного букета невинности, а впоследствии – грубо отбрасывают за ненадобностью приевшиеся чувства, утратившую свежесть и новизну.

Несколько месяцев назад, Аберон уединенно сидел в своем рабочем кабинете и, сосредоточенно нахмурив лоб, медленно листал полуистлевшую рукопись, недавно и совершенно случайно приобретенную у заезжего рохосского купца. Культура и мифы этого небольшого государства мало интересовали ученого принца-альбиноса. Если разобраться, в самом Рохосском ханстве не было почти ничего необычного. Грубое захолустье, в котором всего-то две достопримечательности и имеются – роскошные псарни, славящиеся огромными, свирепыми догами, да дикорастущая трава янт, с пушистыми метелками, состоящими из мелких треугольных семян. Трава эта, впрочем, дала название целому жреческому клану, получившему чрезвычайно широкое распространение далеко за пределами Рохосса. Жриц-пророчиц, а проще – янтр, уважали даже эльфы. Целомудренные девы, посвятившие себя пожизненному служению богине Аоле и ее святым братьям, сжигали семена янт в высоких бронзовых чашах. Из тиглей струился горьковатый, одурманивающий аромат, погружавший жриц в состояние транса, под воздействием которого они и изрекали свои знаменитые, полубредовые пророчества. Наркоманки-янтры Аберона не привлекали вовсе, как и все немногочисленные рохосские тайны. Но вот то, что находилось западнее крохотного государства… За страной трав и псарен начинался Край Тьмы – место проклятое и давно всеми позабытое. По его границе проходила полоса неведомой магии, образующая барьер, переступить который не смог представитель никакой расы. Многие пытались достичь Края Тьмы, но редко кто из тех безрассудных смельчаков умудрялся вернуться назад живым и здоровым. Да и рассказывали они не много. Мрак, невыносимый холод и резкие уколы пронизывающей боли, отбрасывающей назад или сжигавшей на месте – вот то, что выпадало на долю отчаянных храбрецов. Наверно – за Краем Тьмы находился сам конец мира. Однако, практичный Аберон в это не верил.

Принц послюнил палец и бережно перелистнул потемневшую от старости страницу. И как подобный бесценный манускрипт попал в руки безграмотных, нечистоплотных торгашей? Купец клялся и божился, что книга принадлежала самим Детям холода и входила в число Летописей Тьмы. В подобном утверждении можно было и усомниться, если бы Аберон уже не сталкивался с упоминаниями об этих давно утерянных документах в своих некромантических учебниках. Наследник озадачился. Вернее, он просто не верил в удачу, так легко и добровольно отдавшуюся в его жадные до всего магического, руки. В манускрипте точно указывалось место захоронения экземпляра Хроник Бальдура, одного из трех известных на сегодняшний день. Легендарное творение орочьего мудреца хранилось в Долине кленов, а в Хронике, в свою очередь говорилось о…

Аберон недоверчиво хмыкнул. Подобное просто не укладывалось в голове.

Дверь со скрипом приоткрылась. Наследник грудью навалился на стол, оберегая ценные бумаги от постороннего взгляда. С порога мерзко хихикнули. Альбинос немедленно узнал скрежещущий голос своего фаворита, поэтому неторопливо выпрямился с самым невозмутимым видом.

– Ты меня напугал, – нехотя признался Холодный.

Ответом ему послужил еще более неблагозвучный смешок. Принц обернулся.

У двери, неловко искривившись и опираясь на косяк, стоял низенький уродливый человечек. Шутовской колпак с серебряными бубенцами, пошитый из золотой парчи крикливого оттенка, прикрывал распухшую голову, усеянную шрамами и шишками. Из-под нелепого головного убора выбилось несколько жидких прядей волос, неопределенного пегого цвета. В правой руке шут сжимал гротескный скипетр, вырезанный из берцовой кости человека, левая же – ссохшаяся и навечно полусогнутая, висела мертвым бременем. Лицо урода пугало даже самых храбрых, закаленных в боях бойцов.

– Ну не маячь же ты на пороге Гнус, заходи, – сердито приказал Аберон.

Гном повиновался, медленно переваливаясь на ходу и скорбно звеня бубенцами. Он остановился около принца и по-собачьи преданно заглянул ему в глаза. Наследник, жестом – отдаленно похожим на ласку, погладил шута по угловатому, криво склоненной на бок плечу.

– Все читаешь! – то ли спрашивая, то ли утверждая, издевательски прошипел Гнус.

– Читаю, – пожал плечами альбинос. – А что?

– Ну, дочитаешься скоро, умник! – пророчески пугнул урод.

– Да что стряслось то? – недовольно нахохлился принц.

Гном плюхнулся прямо на пол, на мохнатый белоснежный ковер, расшитый геральдическими розами, с довольным видом опустил мертвую руку на толстый мягкий ворс и закаркал:

– Лежу я, значит, сегодня спокойнехонько в кустах магнолии, никого не трогаю, устройство новое, хитрое налаживаю, а…

– Это какое-такое устройство? – заинтересованно перебил Холодный.

Гном похотливо ухмыльнулся:

– Система шнурочков-кручочков-зеркал. Придворным стервам-фрейлинам кринолины приподнимать и под юбки заглядывать. А то, говорят, при дворе новая мода на прозрачные панталоны завелась.

Принц иронично улыбнулся:

– А как поживает та пятнадцатилетняя милашка-орочка, что я подарил тебе в прошлом месяце?

Гнус недовольно засопел:

– Дрянь девка оказалась! Все ныла да отбивалась, не давалась, ну я и решил ее малость поучить уму-послушанию. Сначала розгой гибкой, потом железкой каленой, потом на дыбе маленько, а потом…

– А что потом? – с любопытством переспросил наследник.

Гнус притворно-опечаленно отвел глаза, хотя на его уродливой морде не отразилось ни малейшего раскаяния: