Читать книгу "В Милуоки в стикбол не играют - Рид Фаррел Коулмен"

– Действуйте, как сочтете нужным, – коротко улыбнулся Джеффри. Он не мог не торжествовать победу, даже когда жизни его сына грозила опасность. – Я не стану оскорблять вас, предлагая деньги сейчас, но я перевел на банковский счет Дилана двадцать пять тысяч долларов на ваши расходы. Мне все равно, что вы с ними сделаете. Отчитываться вам не придется. Если понадобится больше, позвоните, и не пройдет и минуты, как вы получите еще. Мне только нужно, чтобы Зак благополучно вернулся домой.

– Знаете, советник, – сказал Джон, – я бы помог и просто ради Дилана. Зачем впутывать в это Эрнандеса?

– Когда дело доходит до мотивации, детектив, я верю в превышение необходимой обороны. Доброй ночи. – Он сделал шаг, но потом остановился и посмотрел мне в глаза. – Я уже извинился за твое отсутствие на shivah[5].

– В самом деле? – не поверил я. – И что же ты им сказал?

– Что ты продал свой сценарий и должен вернуться в Лос-Анджелес. Может, когда Зак вернется домой, ты туда и вернешься.

– Сомневаюсь, но давай сначала найдем Зака.

Джеффри ушел. И прежде чем я успел произнести имя Эрнандеса, Макклу погнал меня из «Шпигата». Мне нужно переодеться. Принять душ. Хоть немного отдохнуть, сказал он. Впереди у нас длинный день. Ему нужно прочесть досье. Найти кого-то на замену в баре. До завтра ему нужно сделать тысячу вещей.

К тому моменту, как моя влажная голова впервые за этот месяц коснулась своей подушки, я почти забыл об Эрнандесе. Почти.

Лавсонг-лейн

Спустя два часа и три чашки кофе с начала нашего путешествия – мы как раз ехали по мосту Таппан-Зи – Макклу начал инструктаж. Все разговоры должен был вести я, по крайней мере в начале. Я должен изображать из себя озабоченного дядюшку, который попросил старого друга сопровождать его в дальней поездке. Выбрав момент, Джонни вступит в игру, но я все время должен, что называется, стоять между ним и детективом, отвечающим за расследование. Джон бросил мне на колени досье, собранное «Хенч секьюрити», велев просмотреть. Что я и сделал.

Макклу оказался прав, «Хенч» сделал все, что можно. Досье содержало не только дословные расшифровки всех проведенных бесед, биографии и подноготную опрошенных, но и копию отчета Полицейского управления Касл-он-Хадсона и личные сведения о сотрудниках, ведущих следствие. Все было так аккуратно, и переплет отнюдь не подкачал. К несчастью, ни «Хенч», ни полиция и никто из друзей Зака понятия не имели о его местонахождении, или если имели, то не сообщали об этом.

– Ну, – нарушил молчание Джонни через несколько минут после выезда из города, – как чувствуешь себя?

– Как соломенное чучело.

– Тогда будем стараться не выпускать тебя на ветер.

– Вчера вечером мой брат упомянул об Эрнан…

– Знаешь, – оборвал он меня, – вчера вечером, после твоего ухода, я все вспоминал, как видел своего старика в последний раз. Он лежал в больнице и все шептал мне на ухо, чтобы я отослал медсестру. Когда же я это сделал, он достал из-под подушки две жестянки «Рейнголда».

– Иди ты! И что ты сделал?

– Отругал его.

– За что? За то, что ему нельзя было пить?

– Нет, Клейн, за то, что пиво было теплым. Нас мало что объединяло, меня и моего старика, но мы хотя бы выпили вместе этот «Рейнголд».

Помолчав, я сказал:

– Знаешь, мой брат что-то от нас скрывает.

– Знаю. Только не могу понять, что именно и почему. Когда он так решительно восстал против вмешательства прессы, я сразу учуял – что-то тут не так. Приехали!

Касл-он-Хадсон когда-то был эксклюзивным анклавом семей со старыми деньгами, перечисление фамилий которых звучало как чтение списка пассажиров «Мейфлауэра»[6]. Нынешние обитатели здешних мест казались скорее потомками крестьян, переплывавших Атлантику третьим и четвертым классом. А вот наиболее позднее пополнение предпочитало мигрировать на «Боингах-747», принадлежащих компаниям «Эр Индия» или «Ол Ниппон Эр». Тем не менее площадь большинства участков составляла как минимум два акра, а стоимость разнообразной садово-хозяйственной техники доходила до полумиллиона.

Полицейский участок размещался в старом каменном здании, которое казалось частью декораций к «Макбету». Да и само Управление полиции являло собой типичную шизофреническую силу, имевшуюся в богатых общинах. Сотрудники в униформе, как правило, молодые послушные амбалы, которым нравится выписывать квитанции и носить девятимиллиметровую пушку. Макклу называл их вооруженными контролершами с платной автостоянки. Детективы же олицетворяли собой совсем другую историю. В основном это были вышедшие на пенсию детективы из больших городов. Некоторые из них просто скучали по работе. Другие искали второй пенсии. Им хорошо платили, и они были счастливы не иметь дела с бюрократической чепухой, на которую уходила большая часть их служебного времени в управлении большого города. Если бы Макклу захотел, то стал бы идеальным кандидатом.

Похоже, никто не обратил на нас особого внимания, когда мы миновали главный вход. Во всем здании наблюдалась вспышка активности. Группы полицейских в форме бегали вниз-вверх по двойной спиральной лестнице, которая располагалась по обе стороны от главной стойки. Справа от нас полицейские штата с каменными лицами изучали местную карту. Слева – стайка представителей средств массовой информации нетерпеливо ждала под дверью начальника участка.

– Что происходит? – спросил я у Джонни. – Я никогда не бывал здесь раньше, но готов поспорить, что обычно Касл-он-Хадсон не привлекает такого количества прессы. И что здесь делают сотрудники полиции штата?

– Не… – Он оборвал себя, когда мы подошли поближе к стойке. – Видишь черную полоску на значке сержанта?

– Умер коп?

– Умер, возможно, убит. Пресса не появляется из-за смерти от почечной недостаточности. – Он перекрестился. – Давай-ка просто сделаем то, за чем мы сюда приехали. Ты помнишь имя детектива?

– Калипарри, пенсионер, член Детективного бюро Ньюарка, Полицейское управление штата Нью-Джерси.

– Отлично.

При нашем приближении девушка-сержант за стойкой не встала по стойке «смирно». Меня это не огорчило. Тем больше времени я получил на то, чтобы рассмотреть мягкие черты ее лица, чуть присыпанного веснушками, и представить его в обрамлении убранных сейчас назад каштановых волос. Когда же она подняла глаза, уголки ее полных губ приподнялись в вежливой улыбке, однако глаз эта улыбка не достигла. Всегда трудно смотреть в покрасневшие глаза. А по контрасту с синевой ее глаз это было и вовсе непросто.