Читать книгу "Дэлл - Вероника Мелан"

Господи, да он атлет…

В целом, моего короткого осмотра хватило для того, чтобы понять сразу несколько вещей:

1. Человек, сидящий рядом со мной, из высоких слоев: дорогая машина, дорогая одежда, умение держать себя, аккуратная стрижка, эксклюзивные часы на запястье.

2. Профессия связана с физической активностью: такие мышцы можно накачать только постоянными тренировками, причем, тренировками разноплановыми, а не только подъемом штанги в спортзале.

3. Квадратный подбородок, едва нахмуренные брови и холодный взгляд говорили о наличии упрямого характера. Скорее всего, несговорчивый, жесткий, большую часть времени доминирующий над другими.

4. Красивый.

Последняя мысль удивила даже меня саму.

Какое отношение это имеет к делу?

Возможно, никакого, но водитель действительно был красив, к чему я, почему-то, оказалась совершенно не готова. Брутально красив, по-мужски.

Уймись, Меган. Ты здесь не за этим.

— Может быть, вы хотите его у меня купить? Так сказать, для коллекции? Недорого.

За еду.

— Нет.

Губы мужчины поджались, а на лице возникла откровенная неприязнь, будто я предложила ему купить не его же собственный, судя по всему, нож, а браслет с шипами для мошонки.

Всколыхнулось раздражение.

— Тогда, простите, зачем вы здесь?

— Чтобы сказать, что с этого момента я в твоем распоряжении.

— Что?!

Сердце забилось отвратительно громко; мне вдруг показалось, что ночь приняла сюрреалистичные очертания. Почему этот тип отвечает односложно, да еще и всякий бред? Стало неуютно. Страшно.

— Вы безумны?

Водитель снова смотрел прямо перед собой и молчал.

— Вы приехали сюда сказать, что теперь вы полностью в моем распоряжении? С чего бы?

— Потому что у тебя нож.

— И что?

Он сумасшедший! Я нарвалась на самого что ни на есть спятившего!

Только не паниковать.

Тишина хлестала по нервам хуже кнута. Ответы незнакомца были лишены всякой логики. Какого черта я все еще сижу в этой машине? Нож он не купит, поесть этим вечером не удастся, мне бы выйти и уйти к чертовой матери, не подвергая себя дополнительному риску. Такой бугай, особенно если он выжил из ума, может быть крайне опасен.

Но, прежде чем поспешно бежать, я еще раз взглянула на водителя — как ни странно, безумным он не казался. По-крайней мере, интуитивно. Чуть раздраженный, усталый, немногословный, пугающий молчанием, но… не безумный, коих я за годы работы видела немало.

Дождь монотонно накрапывал по стеклу, рисуя влажные дорожки. Я устало потерла лоб. Страх начал спадать.

Действительно, что ли, уйти? Два шага и я дома, за дверью.

Но ведь тогда всю ночь будут мучить вопросы. Уж лучше попробовать все прояснить, пока он еще здесь.

Раздраженная на себя за упорство, я повернулась к блондину.

— Пожалуйста, поясните мне, что вы имеете в виду, говоря, что вы в моем полном распоряжении, потому что я ровным счетом ничего не понимаю.

Тот, наблюдая за текущими по ветровому стеклу каплями, произнес.

— Пока у тебя находится нож, я буду находиться в твоем распоряжении.

Это я уже слышала.

— В распоряжении — значит делать то, что я скажу?

— Да.

Бред!

— Поднимите руку.

Его рука покорно приподнялась над рулем.

— Вторую.

Пальцы второй разжались, и вторая ладонь застыла в воздухе.

— Потрогайте себя за уши.

Он потрогал.

Глазам своим не верю!

— Включите фары.

Тихий щелчок — яркий свет залил чахлую клумбу, растущие позади нее кусты и мокнущие в лужах пивные бутылки.

— Выключите фары.

Свет тут же погас, погрузив двор в непроглядную, как и прежде, сырую темноту.

— Да это же бред!!!

Водитель, что, похоже, вошло у него в привычку, промолчал, сложив руки обратно на руль.

— Что же это за нож такой?!

Тишина.

Теперь мне точно казалось, что я участвую не то в розыгрыше, не то в пьесе, где все до единого актера безумны. И как меня угораздило?

Сумка лежала на коленях, внутри нее покоился злосчастный предмет, навлекший на мою голову эту странную встречу. Почему мужчина, здоровый сильный мужчина, способный запросто переломить любую шею за секунду, подчиняется моим словам?

Мозг отказывался мыслить логически. Он вообще, если честно, отказывался мыслить; руки дрожали.

Водитель молчал, я тоже; казалось, в эту минуту мы были связаны одним на двоих настроением, пребывая в прострации и слушая апатичный шум дождя.

— Вы не курите?

Думала, не ответит. Ответил.

— Редко.

— Я почти никогда, но сейчас бы закурила. — Я вздохнула. — Знаете, у меня был плохой день. Не думала, что он мог стать еще хуже.

Сказав это, мгновенно спохватилась — вдруг ненароком обидела незнакомца? Бросила осторожный взгляд, тот не шелохнулся. Лицо, как и прежде, без тени эмоций, взгляд устремлен вдаль.

Почему он не едет домой? Неужели никто не ждет?

Во внутренний диалог тут же вступил второй голос — язвительный и жесткий.

— Потому что сказал, что теперь подчиняется тебе. Наверное, ждет приказа.

— Быть такого не может. На Уровнях нет рабства.

— А ты разве не проверила? Подними руки, потрогай за уши, включи свет! Включил? Включил.

Я не нашлась, что ответить самой себе. Логического объяснения происходящему не было.

— Теперь в твоем распоряжении здоровый красивый мужчина с машиной — предел девичьих мечтаний, разве нет? Порадуйся, вместо того чтобы забивать голову вопросами.

Я усилием воли приглушила мысли и постаралась унять круговорот эмоций; хуже всего, что в них действительно стала вплетаться нелогичная, почти безумная, учитывая ситуацию, радость. Почувствовав слабину, голос мгновенно вернулся.

— Может, это дар свыше? Решение всех моих проблем? Избавление от одиночества? Ведь каждому человеку должно быть дано право на счастье.

— Право на счастье через принуждение другого человека?

— А кто сказал, что ему плохо быть принужденным, если это делает девушка, и делает аккуратно?

— Иди к черту!

Я почувствовала, что от усталости, переизбытка противоречивых эмоций и внутренних споров с самой собой, дошла до точки. В поле зрения снова попала маленькая Меган, сидящая в углу пустой комнаты, положившая голову на колени. Она мучилась от голода.