Читать книгу "Дэлл - Вероника Мелан"

Значит, это мой гость. Пожаловал за ножом.

Я судорожно причесала волосы пятерней, натянула поверх темной водолазки снятую с крючка на стене неприметную бордовую куртку и застыла посреди комнаты. Куда положить нож, не в руке ведь нести? Так глупо не встречают даже врагов.

Ежесекундно ожидая услышать требовательный стук в дверь, бросилась к стоящей в углу тумбе, отыскала на нижней полке старую сумочку из черной потрепанной кожи и запихнула в нее нож. Если лезвие вспорет подклад, ну и черт с ним.

В дверь пока не стучали, скорее всего, приехавший ждал в машине. Я выпрямилась и сжала сумочку в дрожащих пальцах.

Просто поздороваться и отдать. А потом на боковую.

Очередная волна дрожи сотрясла тело, когда я представила, что снова придется выйти под дождь. Что за проклятье без перерыва ходить в отсыревшей одежде?

Без нытья.

Убедившись, что снисходить до моей квартиры никто не собирается, а красноватый свет продолжает сочиться поверх бетона, я быстро пересекла комнату, взяла со стола ключи, подошла к двери и принялась обуваться.

Пора поздороваться.

Машина стояла в нескольких метрах от лестницы — черный, как ночь, влажный и блестящий, элегантный седан, слишком дорогой для убогого, усыпанного мусором, закутка, окружившего обшарпанную пятиэтажку. Вокруг лужи, сырость, грязь, бачки с помоями, вечно закрытые окна квартир подозрительных соседей и на тебе — такая красавица. Не ржавая коряга, ни мятое, битое или грязное ведро с гайками, именно такие чаще всего сотрясали хлопками неисправных глушителей дребезжащие стекла, а настоящий шедевр.

На такой не накопить жителям целого квартала, работай они годами вскладчину.

Подобный автомобиль смотрелся здесь столь же помпезно, сколь и нелепо — как высокотехнологичный обтекаемый болид из другого измерения, случайно заехавший на захудалую свалку колониального мира.

Сотрясаясь от холода, я нерешительно шагнула вперед; левый ботинок угодил в выбоину на асфальте и тут же пропитался холодной жижей.

Задние фары продолжали гореть, движок работал, но его тихий равномерный рокот был едва различим, заглушаемый ударами отскакивающих от лакированного металла капель и шумом в кронах близлежащих деревьев.

Меня вдруг сковала неуверенность. А что если эта машина никак не связана с недавним звонком? Не могу же я подойти к незнакомому водителю, расстегнуть сумочку и сказать: «Не хотите посмотреть на мой нож?» Мне припечатают в лицо быстрее, чем я успею открыть рот. И хорошо, если кулаком, а не пулей.

Черт, за последние полтора года я совершенно разлюбила различного рода приключения и отчаянно не желала окунаться в новое. Тем более в полночь, дождливой ночью на пустынной улице.

Уйти назад? Запереть все замки и ждать, пока звонивший постучит в дверь сам?

Ливень усилился.

Пока я, мокрая и растерявшаяся, вглядывалась в непроницаемые тонированные стекла, пытаясь решить, что делать дальше, пассажирская дверца медленно и лениво распахнулась. На случай, если вдруг покажется субъект бандитской наружности, я приготовилась дать деру. Но секунды шли; никто не выходил. Какое-то время дверцу изнутри и снаружи омывали струи дождя, а из салона лился мягкий желтоватый свет.

Приглашение. Он хочет, чтобы я села внутрь.

Усилием воли заставив согнуться окоченевшие от холода колени, я шагнула вперед, преодолела отделяющие меня от машины метры грязи, нагнула голову и испуганно заглянула в салон.

— Добрый вечер. Это с вами я говорила по телефону?

Сидящий за рулем человек — внушительного вида крепкий светловолосый мужчина — неопределенно качнул головой.

— Садись внутрь.

Значит с ним.

Я собрала нервы в кулак и села на пассажирское сиденье. Осторожно, чтобы не хлопать слишком сильно, закрыла дверцу; лампочка на потолке погасла, погрузив салон не в полумрак даже, в темноту.

Моментально налетел страх: зачем я села к незнакомцу в машину, ведь даже лица не успела разглядеть? Дура, даже пикнуть не успею в случае чего!

Сразу в нескольких окнах шевельнулись шторы — наблюдать наблюдают, а вот помочь в случае чего не выйдут. Бесплатное шоу на ночь.

Лампа у подъезда перегорела еще месяц назад, никто так и не починил, а из четырех фонарей, расположенных по периметру двора, горел только один, самый дальний. Тусклый свет, исходящий от него, освещал разве что мусорный бак, расположенный справа, у ограды, окаймлявшей выкрашенную грязевыми разводами электрическую будку.

Я впилась пальцами в сумочку, забыв о том, что острое лезвие легко пропорет кожу, если нажать слишком сильно, подавила судорожный вздох и повернулась к водителю — тот смотрел не на меня; сквозь стекло прямо перед собой. Отсвет от приборной панели подсветил его жесткий профиль, позволяя рассмотреть прямой нос, сжатые губы и твердую линию подбородка.

В салоне повисла тишина. Шум дождя остался снаружи; ливень обиженно, будто в отместку, поколачивал стекло и крышу.

Чувствуя себя крайне дискомфортно наедине с незнакомцем, которому, казалось, до меня не было никакого дела, я поспешно расстегнула замок сумочки и достала нож.

Пора уже с этим разобраться. Сам он, похоже, разговор не начнет.

Я решилась расставить точки над «i».

— Сегодня я случайно нашла вот это. Отмыла, увидела на лезвии номер и поэтому позвонила. Это ваш?

Мужчина шевельнулся. Коротко и, как мне показалось, неприязненно взглянул на зажатый в моих пальцах предмет и нехотя разжал губы.

— Раз ты нашла, теперь твой.

Я нахмурилась.

— Что значит мой?

Он не ответил.

Лезвие тускло блеснуло, отражая свет цифр, бегущих по экрану встроенной магнитолы. То ли от усталости, то ли от голода, моя способность логически мыслить, притупилась, но даже в таком состоянии я ощутила, что диалог получается, мягко говоря, странным.

— А вы разве не хотите его забрать?

Водитель повернулся и наградил меня долгим тяжелым взглядом; губы его дрогнули в усмешке, будто говоря «О, да! Я бы забрал…», и выражение на его лице мне совершенно не понравилось. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, я сумела разглядеть больше деталей, нежели вначале.

Во-первых, незнакомец оказался блондином, не из тех, что красят волосы перекисью, добиваясь желтоватого цыплячьего оттенка, а красивым, пепельно-русым блондином с благородной стрижкой. Коротко стриженные виски и затылок, сверху волосы длиннее и зачесаны назад. Широкие брови более темного оттенка, светлые глаза, квадратный подбородок, мощная шея.

Во-вторых, он оказался большим. Нет, не толстым, но накачанным и, судя по тому, что между головой и потолком салона оставался лишь небольшой зазор, еще и высоким, и широкоплечим. То пространство, куда вошло бы две меня, заполнял собой он один. Кожаная куртка обтягивала сильные руки (на толстых, это я знала совершенно точно, ткань сидела по-другому), черные джинсы второй кожей обрисовывали мощные ноги.