Читать книгу "Знак небес - Валерий Елманов"

Да и с походом этим осенним против Константина Рязанского тоже все уши прожужжала. Да ведь не впрямую каждый раз норовила, а с коварным подходцем. Право слово, как гадюка подколодная, все из-за угла, по подлому.

Он в седле уже и сам сколько лет – опыта не занимать, нешто не знает, что неладные у него вои. Почто лишний раз о том напоминать? Ныне вся надежда на дружину брата Юрия да на тех, кто у покойного Константина служил. Хоть и не любил Ярослав старшего брата, но должное ему отдавал – славных воев тот себе подобрал. Славных и преданных.

Последнее, правда, чересчур. Можно было бы и уполовинить преданность эту. Ведь от князя к князю переходить – обычное дело на Руси, и никто тебе это в упрек никогда не поставит. К тому же помер старший брат, то есть не бросили дружинники его, не оставили в час бедствий, а служили до самой смерти. Самое время нового князя выбрать, ему послужить. И ходить далеко не надо. Вон, хоть бы к брату Юрию пришли или к самому Ярославу. Он своих людишек ратных никогда не обижал, держал в чести, в неге да холе.

Нет, не понять Ярославу, никак не понять, почему они, чуть ли не полностью – четыре сотни из пяти – вместо того чтобы во Владимир переехать, вышли из Ростова и осели в слободке близ города.

Сами-то они это свое решение так пояснили Юрию:

– Мы, княже, боле в междоусобьях ваших участия принимать не желаем.

Это Александр Попович так объявил от имени всех тех, кто в слободку ушел.

Ишь как осмелел, а ведь и пяти лет не прошло, как он своего отца, причем даже не попа – дьячка в захудалом селище под Суздалем, покинул и пошел по белу свету счастья искать. Его Ярослав хорошо под Липицей запомнил. Ежели бы не он, не Добрыня – рязанец могучий, прозванный Златым Поясом, не Нефедий Дикун да прочие ростовские удальцы, нипочем не одолели бы его с Юрием воинство новгородские и смоленские полки.

К напору бешеному, к страсти, к азарту боевому еще и умение воинское приложить надобно. Без него никуда. А азарт что – первый бесшабашный натиск сдержать – и все, кончится он. У этих же всего в избытке было. Они и прорвали строй суздальцев, владимирцев и муромчан. Как нож в масло вошли, а уж потом… Да что вспоминать.

Брат Юрий подумал было, что боятся они. Ведь два с половиной года назад против него воевали, теперь припомнить может. Начал он им говорить, что не держит на них зла, что только добро им от него будет, да какое там. Смеются, упрямцы. Отвечают, что ежели кто из ворогов на Русь придет, так они и без зова ратиться встанут, а ежели надобно, то и головы сложат, и никаких гривен за то им ненадобно. А вот так, в княжьих сварах да распрях пустопорожних, они никому не помощники.

Это где же они так смело говорить выучились?! Сразу видать, что никто из них у Ярослава не служил, иначе такими бойкими на язык не были бы. Впрочем, всем известно, что Константин, брат старший, тряпкой был. Да и в Юрии тоже нет особой твердости. Еле-еле сговорил его Ярослав выступить, не дожидаясь погребальной тризны на сороковой день.

И мало того что не все ладно с их дружинами, так еще и Ростислава мухой назойливой жужжит.

Сомнения у нее, видишь ли, в том, что Константин братьев своих поубивал. Да разве в этом теперь дело? А того ей не понять, что этот рязанец проклятый замахнулся на всю Владимирскую Русь, что три кровных его брата под Коломной легли, а четвертый как слег от страшной вести, так и не поднялся. Одни они с Юрием нынче остались.

Это скольких же он племянников Ярославовых одним разом без отца оставил? И такое спускать? Вот бы ей о чем подумать, а лучше и вовсе в дела мужа не соваться. Пускай о хозяйстве мыслит, пряжу с девками прядет, рубахи вышивает.

Нет, лезет повсюду. Вон и княжича Ингваря решила ума-разума лишить. Не зря он две последние седмицы как в воду опущенный ходит. Тоже ее работа.

Намедни вишь чего удумал рязанский княжич – зря все это, дескать, затеяно. Негоже, мол, ему на свою землю приходить с чужой ратью, пожар да разорение с собой нести. А того в ум не возьмет, что поздно уже, что слы[27]давным-давно воротились от верных союзников с обнадеживающими ответами. Тесть его Юрий Кончакович, отец первой жены и хан самой сильной половецкой орды, твердо подсобить обещался. Да и Давид Муромский, хоть и мялся в нерешительности, черт набожный, а как бояре Ярослава и Юрия поднажали – вмиг согласился. Знает, что за отказ грозит.

Теперь уж рязанцу точно несдобровать. С трех сторон сразу примутся его бить. Сам Ярослав с Юрием сызнова под Коломну подойдут, а потом, град взяв да через Оку перейдя, начнут один за другим города зорить да селища жечь.

Тесть, Юрий Кончакович, с юга со всей своей ордой налетит. Ну а с третьей стороны Давид Муромский с мордвой нагрянет. А у самого Константина вдобавок ко всему еще и Рязань не отстроена. Никуда он свои дружины от града стольного, который ныне без стен, двинуть не посмеет.

Но даже если и отважится, то снова на хитрость Ярославову напорется. Он же куда пойдет? Непременно вниз по Проне реке рати двинет, чтобы половецкий набег отбить. А почему? Да потому, что именно в том и сокрыта хитрость.

Согласно уговору с Юрием Кончаковичем, напасть тот должен был не позднее рождества богородицы, что приходится на восьмое сентября. Пока гонцы к Константину прискачут с южных рубежей, пока тот рать свою спешно соберет – на все про все Ярослав отводил пять, от силы шесть дней. Да еще три дня он добавлял на то, чтобы все рязанские войска оказались у южных границ.

Вот тогда-то и они с братом ударят. Аккурат в день страстей трех дев: Веры, Любви, Надежды и матери их Софии[28].

Более того, если вдруг половцы замешкаются либо сам Константин почему-либо запоздает с выступлением, то тут ему вторая ловушка подсовывалась. Спустя седмицу после выступления половцев, в день воздвиженья честного креста, который 14 сентября празднуется на Руси, в пределы рязанской земли с запада должен был вторгнуться Давид Муромский вместе с мордовским князем Пурешем.

То есть удар владимиро-суздальских князей по своей очередности окажется лишь третьим, хотя по силе и будет самым главным. Пускай обескровятся рязанские рати в схватках со степняками, муромцами и мордвой.

А там, даже если они и одолеют всех союзников Ярослава с Юрием, даже если и успеют заслонить собой столицу, то все равно это уже не вои. Стремительные переходы и яростные сечи так их обескровят, что одолеть их легче легкого будет. На то и делал Ярослав основной расчет.

К тому же не зря он летом Гремиславу доверился. Вовремя тот в опалу у Константина попал. Все как нельзя лучше вышло. И девку его в Березовке достал, и град сумел запалить. На будущее наука. Пусть рязанец знает, супротив кого посмел меч поднять.

Словом, расчет верный. Как ни крути, не миновать ныне Константину поражения, да какое – разгрома полного, а стало быть, у него, Ярослава, земель изрядно поприбавится. Можно будет со временем и с братцем Юрием потягаться.