Читать книгу "Загадка лондонского Мясника - Тони Парсонс"

– По новым правилам стрелять разрешается только в голову, сэр. В другие части тела – слишком рискованно. В торс нельзя: там может оказаться жилет. В руки и ноги – тоже, потому что тогда останется шанс взорвать устройство. – Я пожал плечами. – Наверное, они не были уверены, что попадут точно в цель. А может, больше доверяли офицеру наружки и суперинтенданту. Могу только сказать, что у них действительно были сомнения, а когда сомневаешься, стрелять человеку в голову как-то не хочется.

Мэллори кивнул:

– Или мы уже боимся делать свою работу. Как считаете, это ограбление?

– Нет. «Ролекс» на запястье мистера Бака стоит тысяч пятнадцать.

– Грабителя могли потревожить.

Я посмотрел в раскрытую дверь, за которой лежал просторный офис.

– Уборки тут много…

– Посторонних здесь не бывает. Без пропуска в здание не пройти. Скоро приедет переводчик, и мы допросим уборщика, который обнаружил тело. Он из Вильнюса, приехал недавно.

– Мне казалось, английский сейчас знают все.

– Сегодня он говорит только по-литовски. После утреннего открытия у парня шок. Всех уборщиков собрали на подземной парковке. Отпускать их без допроса нельзя. С ними двое моих детективов: Уайтстоун и Гейн. Если поможете им…

– Да, сэр, – ответил я.

У дверей кабинета установили ограждение, и каждого, кто приходил на место преступления или покидал его, вносили в список. Занимались этим два констебля, долговязый парень и миниатюрная девушка, оба – рыжие. Несмотря на разницу в росте, выглядели они как брат и сестра. Судя по лицам, эта парочка и приехала на вызов первой.

Парню было примерно двадцать пять. Он показался мне мальчишкой, хоть я и родился всего на пару-тройку лет раньше. Выглядел констебль так, словно вот-вот грохнется в обморок. Когда я подошел, он как раз прислонился к стене и сглотнул, превозмогая тошноту. Девушка, даже в полицейской форме похожая на девчонку, положила маленькую руку на плечо товарища.

Я расписался в журнале.

– У него это первый труп, сэр, – сказала она почти виновато, глядя на меня снизу вверх, и добавила: – У меня тоже.

Девушка держалась получше, однако оба были растеряны, словно дети, которые обнаружили в клетке мертвого питомца или заметили, что Санта не настоящий.

– Дыши глубже, – посоветовал я констеблю и показал, как нужно это делать.

– Попробую, сэр.

В здании было шесть лифтов для сотрудников и один, самый большой и грязный, для обслуживающего персонала. Я решил пойти по лестнице – вдруг найду перчатки. Тридцать пролетов. На полпути я вспотел, но дышал все еще ровно. Где-то внизу послышался шорох. Я заглянул в колодец и успел заметить, как мелькнула тень, хлопнули дверью. Я крикнул, мне никто не ответил. Я стал спускаться помедленней – и вдруг остановился. На стене чернели буквы. Всего одно слово – темное, как высохшая кровь:

СВИНЬЯ

Не сводя глаз с грязной стены, я вытащил телефон, сфотографировал надпись и пошел дальше. Из подвального этажа доносились голоса, с каждой секундой они звучали все отчетливей.

На подземной парковке собрался обслуживающий персонал. Те, о ком не подозревали прохожие. Мужчины и женщины, молодежь и старики, говорящие на двух десятках языков. Невидимки, что каждый день приходили мыть полы, туалеты и окна сверкающей башни. Неисчислимое войско бедняков.

Три

Я вернулся поздно и еще с порога почувствовал: дома что-то не так.

Мы жили в большой квартире-студии на последнем этаже, и сегодня каждый уголок в ней наполнила вонь. Я сразу понял, в чем дело: подсказки были повсюду. В коридоре валялся ботинок со следами зубов. Пол вытерли, чтобы скрыть следы преступления, в мусорной корзине лежали грязные бумажные полотенца. И всюду витал запах – мясной, удушливый запах животного.

Наш пес опять набедокурил.

В глубине комнаты отдыхала седая женщина с рыжим щенком на коленях. Она сидела на одном конце дивана, а на другом темнело свежее пятно, которое теперь останется там навсегда.

Миссис Мерфи смотрела телевизор с выключенным звуком, а это значило, что моя дочка, Скаут, уснула.

Пес по имени Стэн даже головы не поднял, только скосил на меня огромные черные глаза – такие выпуклые, будто в глазницах им было тесно, – и быстренько отвел взгляд.

– Доброй ночи, миссис Мерфи, – сказал я. – Вам сегодня снова пришлось потрудиться.

– Ничего страшного, – ответила она, почесывая Стэна за ухом. – Он еще маленький. Однако есть и хорошие новости: ваша девочка съела ужин. Правда, не весь. Она очень мало ест, как воробушек.

Я кивнул и пошел посмотреть на дочку.

Скаут было пять лет, но она до сих пор спала как малыши – закинув на подушку расслабленные кулачки, словно маленький штангист. В комнате горел ночник.

Со светом девочка засыпала с тех пор, как осталась без матери. На полу валялся свитер. Я поднял его, повесил на спинку стула, где лежала аккуратно сложенная школьная форма, которую подготовила на завтра миссис Мерфи. Не выключить ли свет? Рано или поздно Скаут придется привыкнуть. Я постоял, раздумывая, но так и не решился.

Миссис Мерфи уже надевала пальто.

– Все будет хорошо, – сказала она.

* * *

Я проснулся до рассвета. Вынырнул из самой легкой фазы, быстрого сна, и очутился на своей половине двуспальной кровати. Лежал на боку и никак не мог уснуть, преследуемый вчерашним кофе и призраками умерших. Отключив не прозвонивший будильник, я бесшумно выскользнул из кровати. Почистил зубы, вернулся в спальню и сделал двадцать пять отжиманий. Хлебнул воды из стакана, что стоял на прикроватной тумбочке, посмотрел в окно. Было шесть утра, и октябрьское небо над куполом собора Святого Павла даже не посветлело.

Я снова отжался двадцать пять раз – медленнее и тщательнее, следя за техникой. Минутный перерыв, еще двадцать пять отжиманий. Теперь я их чувствовал – в мышцах вырос уровень молочной кислоты, руки дрожали. Я полежал на полу, отдышался и сделал последние двадцать пять. Не то чтобы от избытка сил – просто себя заставил.

Затем на цыпочках прошел на кухню, стараясь не разбудить дочь и Стэна. Щенок сопел в темноте; пыхтящие, фыркающие звуки мало чем напоминали дыхание. Я постоял, с улыбкой слушая собачий храп. Вечером пес так вымотался, уничтожая нашу квартиру, что теперь спал без задних лап. Стэн шевельнулся. За роскошными длинными ушами, похожими на шелковые занавески, мигнули и заблестели выразительные глаза. Щенок поднял голову и уставился на меня сквозь прутья своего домика в надежде на раннее освобождение.

Я вытащил его и прижал к груди, он ткнулся мне в руку носом, похожим на раздавленный чернослив, и с интересом принюхался.

Хотя Стэн прожил с нами месяц, мне казалось – намного дольше. Я подарил его Скаут на ее пятый день рождения. Нашел в Интернете заводчика и забрал щенка как раз в тот день, когда ему исполнилось два месяца. К нам домой он прибыл, накрытый одеялом с головой, точно преступник, которого доставили в верховный суд.