Читать книгу "Сказано - сделано - Марина Серова"

Стоя невдалеке от парикмахерской, я сквозь стекло витрины следила за Вериными действиями. Сначала она преспокойно сидела и безучастно наблюдала за тем, как разноцветный кафель покрывается рыжими волнистыми локонами, потом терпеливо выдержала укладку, сушку, затем степенно расплатилась со Светкой и как ни в чем не бывало продефилировала в вестибюль. Там Вера надела широкие темные очки, шляпу и плащ. Потом она быстрым шагом вышла из салона, подошла к проезжей части, не обратив на меня ни малейшего внимания, остановила частника и уехала.

Уже сидя за рулем своей машины и не выпуская из виду такси, автомобиль, в котором сидела Сомова, я думала о том, что поведение Веры, мягко говоря, не совсем соответствует поведению женщины, муж которой сегодня ночью загремел в тюрьму за убийство. Вообще вся эта поспешная смена имиджа, на мой взгляд, — прием элементарной конспирации. Но для чего она потребовалась? Выходит, Вере есть что скрывать? Или она сама скрывается от неизвестного преследователя?

Нервно обгоняя старую «копейку», мешавшую мне видеть машину с Верой, я поймала себя на мысли, что ужасно переживаю за чету Сомовых. Такое со мной случается редко. Мне интуитивно нравились и Иннокентий, и Вера, но все-таки меня не покидало ощущение, что один из них лжет, пытаясь что-то скрыть. Что именно? Вину? Для следствия у Веры есть железное алиби — во время убийства она находилась в заграничной командировке. Но тогда к чему весь этот маскарад? И каким образом она оказалась сегодня в городе? Только что вернулась, что ли?

Я старалась не отпускать далеко от себя видавший виды «Опель», на котором с бешеной скоростью мчалась Вера. Кажется, Сомова пообещала сполна заплатить за то, чтобы водитель всю дорогу не убирал ногу с педали газа, постоянно нарушая правила дорожного движения. На счастье, доблестная ГИБДД отсутствовала на этом участке, и поэтому нарушители добрались до пункта назначения без осложнений и всего лишь за полчаса. И я вслед за ними.

При более медленной езде мы выехали бы за город только через минут пятьдесят. Когда «Опель» свернул направо, я сбросила скорость и проехала несколько метров вперед. Остановившись под огромным кленом, я выскочила из машины, добежала до поворота и увидела, что «Опель» с неведомым мне водителем и с загадочной пассажиркой остановился, не выключая мотора, возле убогого деревянного домишки. Вера вышла и быстро направилась — почти побежала! — к этому строению, совершенно не соответствовавшему своим видом облику стильной и хорошо одетой гостьи, а машина, которая ее привезла, развернулась и медленно поехала обратно. У меня были все основания полагать, что я осталась незамеченной.

Интересное получается кино, думала я, маршируя около своей «девятки»: муж находится под следствием, а жена едет за город, изменив внешность практически до неузнаваемости. Здесь что-то не так… Я на сто процентов уверена, что Вера знает больше мужа, поэтому и приехала сюда.

Сев в машину, я принялась решать — нужно ли мне сейчас идти за Верой и попытаться поговорить с ней или отложить этот важный разговор на некоторое время, до тех пор, пока не выяснятся новые обстоятельства?

«Думай, Таня, думай, не зря же тебя зовут Ведьмой. Ведьма — значит, умная», — твердила я себе, все-таки направляясь к перекошенному деревянному дому.

Я сразу заметила, что на улицу не выходило ни одного окна. Было одно, только заколоченное. Но, по всей вероятности, дом все-таки являлся обитаемым. На веревках во дворе болталось цветное платье, наверное, самого огромного размера, какой может быть, и тут же висела выцветшая детская рубашонка. В общем, передо мной предстала ее величество нищета в самом расцвете своего убожества.

Я огляделась. Место здесь, кажется, небезопасное, но я недаром взяла с собой сумочку, в которой много всякой разной всячины, включая и пистолет. Итак, я все же постучала в ветхую дверь. И как тут люди живут, особенно в такой холод?

Дверь долго не открывали, внутри поднялась паника. Я слышала, как хозяева суетятся, бегают по комнате и судорожно перешептываются. Это еще больше усилило подозрения в том, что Вера скрывается от всего белого света.

Представшее передо мной лицо сморщенной старушки явно принадлежало не моей «подопечной».

— А Вера здесь? — прикидываясь робким созданием, еле слышно спросила я и совершила большую ошибку, потому что бабка оказалась тоже не промах. Она скорчила недовольную мину и показала на ухо, прикидываясь глухой.

— Вера Сомова здесь? — уже громче произнесла я, понимая, что Вера просто не хочет показывать мне свое новое личико.

Старуха недовольно шмыгнула носом и хриплым, как у пьяницы, голосом сказала:

— Нету у нас никакой Веры. Ходят тут всякие…

— Но я видела, что она вошла сюда! — воскликнула я и позвала: — Вера, не бойтесь, я хочу вам помочь. Только и всего!

Господи, что это со мной? Заговорила каким-то ангельским голосочком да еще таким тоном, будто всю жизнь пожертвования для монастыря собирала. С чего вдруг я прониклась такой безудержной жалостью к семейке Сомовых? Не в деньгах же дело!

Но Вера затаилась, не желая со мной беседовать. Однако так аудиенция не состоится. Что ж, придется действовать как обычно — то есть не совсем деликатно и законно.

Я слегка приобняла мило встретившую меня старушку за плечики и подтолкнула ее назад. Хозяйка ойкнула и, слабо сопротивляясь, попятилась в глубину своей хибары.

— Пардон, бабуля… Вы вот здесь врете, понимаете ли, а Верин муж между тем в СИЗО прохлаждается. Вам не стыдно, Вера?

Этот вопрос я задала, уже глядя в глаза моей «подопечной».

— Что вам нужно? — театрально возмутилась Вера.

Ого! Такой прыти я не ожидала, наивно предполагая по наблюдениям со стороны, на расстоянии, что Вера принадлежит к племени робких барышень, которые и на старости лет зачитываются любовными романами, робеют и краснеют по каждому поводу. И вот, оказалось, ошиблась. Вера, может быть, и не является по натуре лидером, но жизнь явно научила ее в некоторые моменты выпускать красиво накрашенные коготки и впиваться ими в лицо врага. Но мне, естественно, вовсе не хотелось подставлять под них свое милое личико, поэтому я быстренько смягчилась и в тоне, и в манерах и очень-очень нежно спросила:

— Вера, можно с вами поговорить?

Но Вера, несмотря на то что я воплощала собой саму невинность и доброту, оставалась непреклонной:

— Я не желаю с вами разговаривать! Уходите!

— Но я хочу поговорить с вами о вашем же муже! Вы хотя бы знаете, что ему грозит тюрьма?

Вера резким движением расстегнула свою элегантную — дорогую, фирменную — сумочку, достала из нее трубку сотового телефона и заявила, зло сощурив глаза:

— Если ты сейчас же не уйдешь, то сама загремишь в тюрьму, потому что я вызову милицию!

— Не нужно, я уже ухожу, — пошла я на попятный. — Но если вы захотите мне что-то рассказать, то позвоните вот по этому телефону.