Читать книгу "А вот и Полетта - Барбара Константин"

Они съели бутерброды, усевшись на ступеньках крыльца. Не говоря ни слова. Потом поразмыслили над дальнейшими планами: классики, покидать мячик, салки, раз-два-три-замри? Ничто особо не привлекало. Тогда пошли в гараж за велосипедами. Но кататься им разрешалось только на заднем дворе ресторана, а это тоже не очень-то интересно. Родители всегда говорили, что на улицу вылезать нельзя, потому что они еще слишком маленькие, а там машины и это опасно. Что до Малыша Лю, Людо был согласен. Тот действительно совсем кроха, только поступил в подготовительный и кататься умеет только на трехколесном! Но он-то сам уже второклассник и с отпадным велосипедом-вездеходом – какой же он маленький, даже смешно!

И все же они четверть часа покатались по кругу, а потом бросили. И по-настоящему заскучали.

Но ненадолго. Потому что у Людо появилась идея. Он нашел в гараже веревку, привязал ее одним концом к багажнику своего велосипеда, а другим – к рулю трехколесника Малыша Лю. Наклонившись всем телом вперед, надавил ногой на педаль и, выждав момент, тронулся с места.

Полчаса спустя они проехали всего два километра.

И уже устали. Вначале все шло нормально. Малыш Лю немного помогал Людо, нажимая на свои педали. Но с какого-то момента он бросил это занятие и просто позволял себя катить. Голова у него все время была повернута назад: он следил за дорогой. Его делом было предупредить, если он услышит, как их со спины догоняет машина. И он отнесся к заданию со всей серьезностью. Людо, со своей стороны, тоже следил, естественно, за встречными машинами. Если одна из них приближалась, они быстренько сворачивали на обочину, заталкивали велосипед и трехколесник в густую траву, а сами прятались в кювете, ожидая, пока автомобиль проедет. Они так делали из опасения, что кто-нибудь их узнает и завернет предупредить родителей. Но все эти остановки отнимали массу времени. К тому же сегодня суббота, рыночный день, так что движение довольно оживленное. За поворотом Малыш Лю не видит дороги, но слышит, как что-то движется. Он кричит Людо: Машина! Они прячут велосипеды в траву, присаживаются в кювете и вытягивают шеи, чтобы посмотреть, как проедет очередной автомобиль. Но на этот раз катится вовсе не машина. Это дама, которая продает на рынке овощи и мед. Они не знают здесь никого другого, кто разъезжал бы на повозке, в которую впряжен осел.

Она остановилась рядом с ними. Берта, ее собака, сбежала в кювет и обнюхала их.

– Вы, детки, улиток собираете?

– Нет-нет. Мы отдыхаем, вот и все.

– А, ну хорошо. А куда потом направитесь?

– К дедушке Фердинанду.

– Вот он удивится, когда вас увидит, верно? Знаете, дотуда еще два километра.

– Не важно.

– А как вам понравится проехаться на повозке?

Им еще как понравится. Она подходит к ослу.

– Дорогой мой Корнелиус. Не согласишься ли ты сопроводить этих молодых людей к их дедушке?

Малыш Лю и Людо смущенно смеются. Марселина шепчет им: Никогда не знаешь, согласится он или нет. Потом роется в кармане и сует каждому по куску морковки. Они вытягивают ладони. Ослик очень аккуратно берет их, хрупает и качает головой.

– О! Я так рада, что ты согласен. Спасибо, дорогой Корнелиус.

Одураченные дети переглядываются. Они и не знали, что ослики так хорошо понимают все слова.

7

Два Лю на ферме

Фердинанд звонит:

– Алло, Мирей? Так-так… ты уверена, что сегодня ничего не теряла? Нет, это не загадка. Ладно, объясню. Людовик и Люсьен только что прибыли на ферму вместе со своими велосипедами, с ними все в порядке, я собираюсь приготовить им что-нибудь вкусненькое, может блины…

Он отводит трубку от уха, пережидая вопли.

Потом…

На велосипедах, да-да…

Соседка, мадам Марселина, обнаружила их на дороге, возвращаясь с рынка…

Немного устали, и все…

Разумеется, я им всыпал! И они обещали, что больше никогда не будут. Я могу привезти их после того, как покормлю, но…

Банкет ведь поздно закончится, так?

В час ночи…

В два? Бедные мои дети, как вы только живы будете.

Я бы на твоем месте…

Но это же нормально, что ты всполошилась, Мирей. Я понимаю.

Ты права, я тоже думаю, что так лучше.

Хорошо, Мирей.

Не беспокойся, мы разберемся.

Тогда до завтра.

Да, после обеда.

Доброго вечера.

Он повесил трубку, и оба Лю повисли у него на шее, а потом запрыгали повсюду, как два козленка. Маленький Шамало совсем перепугался. И убежал прятаться под кровать. Им долго пришлось его оттуда извлекать.

И все, что оставалось от жареной курицы, тоже.

Фердинанду пришлось внести изменения в обеденное меню.

Все единодушно проголосовали за спагетти.

8

Два Лю смеются под одеялом

Фердинанд устроил мальчиков на кровати в спальне рядом с собственной. Раньше это была спальня Генриетты. Но с тех пор он там все поменял: постельные принадлежности, обои и даже интерьер. Раз уж Ролан обожал коллекцию фарфоровых безделушек его матери, Фердинанд ему ее подарил. А на ее месте развесил и разложил поделки Людовика и Люсьена начиная с детского сада. Рисунки, картинки, бусы из раскрашенных макарон, фигурки из соленого теста, рулоны туалетной бумаги с изображениями Деда Мороза и так далее.

Получилось куда красивее.

Он оставил дверь в соседнюю спальню открытой на случай, если дети ночью проснутся.

Людо, уставший после велосипедной прогулки, уснул первым. Малыш Лю лежал рядом с открытыми глазами. Он прижимал к себе малыша Шамало. В конце концов он ткнул локтем брата и, думая, что шепчет, заговорил в полный голос:

– Ты спишь?

– Ммм.

– Знаешь, Людо, я так думаю, что точно не люблю папу, совсем. А ты?

– Ну да, я тоже.

– А.

После паузы Людо добавляет:

– Он отстой.

– Это же грубое слово, да?

– Ага.

– А.

Малыш Лю в восторге.

– А что оно значит?

– Что он никуда не годится.

– Тогда точно, так и есть: папа полный отстой!

Они забираются под одеяло, чтобы прыснуть со смеху. А малыш Шамало пользуется этим, чтобы сбежать.

Из своей спальни Фердинанд все слышал. И не посмел вмешаться.

С одной стороны, он думает, что должен бы. А с другой…

Он же мог и не слышать, так что он улыбается. Говорит себе, что теперешние дети очень дерзкие. Но он уже не помнит, что сам думал в их возрасте. Если бы вспомнил, было бы интересно сравнить. Он пытается. Ничего не всплывает. Малыш Шамало прижимается к нему. В конце концов Фердинанд засыпает под мурлыканье в ухе. Это не располагает к размышлениям.