Читать книгу "Первый и единственный - Юджиния Райли"

Ники почувствовала себя Неловко.

— Ты явно преувеличиваешь.

Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

— Но это на самом деле так — такой маленький симпатичный немного вздернутый носик и большие карие глаза. Не говоря уже о миленьком ротике.

— Миленьком? — возмутилась она.

Тут Джейсон поцеловал этот миленький ротик, и Ники вздрогнула. Ей показалось, что губы ее целую вечность ждали его горячего, сладкого, такого желанного поцелуя.

Он притянул ее к себе на колени. Это было просто божественное чувство неги. Его исполненные желания губы словно творили чудеса — кровь потоком огня заструилась по ее венам. И не думая больше ни о чем, она ответила на его поцелуй, проникая языком в его рот и с наслаждением ловя его стон.

— Какая ты маленькая. — И он надежно прижал ее к своей груди.

— Просто худая. — Едва дыша, она попыталась засмеяться, вдохнула волнующий аромат его тела и почувствовала, что у нее кружится голова.

— Прикуси язык, женщина. — Он нежно укусил ее шею. — Ты просто совершенство. — И он расстегнул верхнюю пуговицу ее платья. — Какого ты роста?

— Чуть меньше ста шестидесяти.

— Кажешься еще меньше.

— Это потому, что худая.

— Как хороша! — прорычал он, проводя ладонью по ее груди.

Когда эта великолепная рука стала гладить ее ногу, Ники начала задыхаться. И хотя его пальцы остановились всего лишь чуть выше колена, они будили в самой глубине ее тела горячие волны возбуждения, лишали ее рассудка и несли болезненное чувство неудовлетворения.

— Как мне нравится твое хрупкое тело, — пробормотал он. — Я привык иметь дело с высокими длинноногими моделями.

Она напряглась, и он, улыбнувшись, слегка отстранился:

— В сугубо деловом смысле, разумеется.

— Я так и поняла. — Ники открыто взглянула в его глаза.

Казалось, он почувствовал ее сомнения и начал покрывать поцелуями ее лицо.

— Ники, дорогая, я так хочу тебя. Давай сделаем эту ночь незабываемой.

И Ники забыла обо всем.

В камине улеглись языки пламени, и в наступившей полутьме Джейсон лихорадочно срывал с нее одежду, роняя пуговицы на пол.

— Какая жалость, — пробормотал он, лаская ее бедра. Наконец он высвободил ее из платья и, пожирая глазами, прошептал: — Нет, никакой жалости! Я куплю тебе новое платье. Нет, черт побери, десяток новых платьев!

— Молчи… поцелуй меня. — Она прерывисто задышала и, смущенная собственной смелостью, прижалась к нему полуоткрытыми губами и добралась до пуговиц на его рубашке. Пока он наслаждался ее губами, она скользила пальцами по его мускулистой груди, покрытой тугими короткими завитками волос. — Ты такой красивый. — Она с благоговением прильнула губами к ложбинке на его груди.

— И ты… — пробормотал он, приникая к ее груди и нежно вбирая в рот сосок.

Она вскрикнула и инстинктивно выгнулась, впервые переживая столь сладостное чувство.

Джейсон лишь улыбнулся, и его руки проникли под тонкую ткань трусиков, крепко прижимая ее к себе за ягодицы. Ники вздрогнула от его откровенных прикосновений и почувствовала, как мурашки побежали по всему телу. Его властные руки приподняли ее, и она почувствовала, как напрягается его плоть, пока он настойчиво продолжал ласкать ее грудь. Ники сходила с ума, задыхалась, судорожно запустив пальцы в его шелковистые волосы. Она никогда не думала, что может существовать такое наслаждение, что можно испытывать настолько горячее желание. Она вновь задрожала в его руках, шепнула: «Да, еще» — и тут же была вознаграждена: его нетерпеливые руки сорвали с нее остатки одежды. Она почувствовала себя в его власти и наслаждалась этим чувством. Мысль о том, что она сейчас отдаст ему часть себя, радовала ее.

Это был незабываемый момент — когда они оба, тяжело дыша, обнаженные, оказались в постели. Джейсон был рядом — могучий, разгоряченный, невероятно мужественный. Его тело, грубо касаясь ее нежной кожи, возбуждало ее груди невыразимо чувственным образом.

Она целовала его жадно, глубоко, словно не могла насытиться им, а он отвечал с такой пылкой страстью, что Ники порой становилось страшно.

Вскоре Ники отчаянно захотелось, чтобы он овладел ею. Она не могла вымолвить ни слова и просто прижала его руку к низу своего живота. Он понял все без слов и начал с улыбкой гладить ее. Затем его рука раздвинула ее бедра, и, едва не задохнувшись, она откинула голову. На каждое движение его руки тело отзывалось дрожью. Он взял ее за руку и дал прикоснуться к своей напряженной плоти; глаза ее расширились от ощущения этого огромного орудия в ее ладони. При мысли о том, что скоро этот громадный инструмент окажется в ней, она вздохнула со смешанным чувством страха и нетерпеливого ожидания. Должна ли она сейчас сказать ему? Нет, если он узнает о ее девственности — это может его остановить. Может быть, все пройдет так, что он не догадается?

Она напрасно на это надеялась. Все стало ясно, как только он попытался проникнуть внутрь и не нашел дороги.

— Ники? — растерянно вымолвил он. — Мой Бог! И ты не сказала мне, что я у тебя первый?

— Да, — жалобно прошептала она, прижимаясь к нему. — Только, пожалуйста, не останавливайся.

Он усмехнулся:

— Ты и вправду думаешь, что это могло бы меня остановить?

— Я хочу тебя. Понимаешь?

Он едва заметно отстранился и посмотрел ей в глаза. Взгляд его был ласковым, и она словно растворилась в его нежности.

— Любовь моя, но почему ты выбрала меня?

Слезы брызнули из ее глаз.

— Потому что ты нашел меня восхитительной.

— Ники, милая, это на самом деле так! Стало быть, ты не принимаешь никаких противозачаточных средств?

Она покачала головой.

— Я не думаю, что могу забеременеть сегодня ночью. То есть я хочу сказать, что сегодня неподходящие для этого дни.

— И все-таки это слишком рискованно. Подожди минутку, дорогая. — И он выскользнул из постели. Вскоре он вернулся и, казалось, стал еще нежнее, несмотря на всю болезненность первого проникновения, от которого у нее на глазах выступили слезы.

— Любовь моя… — Он замер и прошептал, целуя ее глаза: — Я знаю, тебе больно. Ты такая маленькая и так напряжена…

— Пожалуйста, Джейсон, не останавливайся, — выдохнула Ники.

— Теперь ты не смогла бы остановить меня, даже если бы захотела.

Довершая начатое, он обхватил ее снизу ладонями и резко вошел. Боль пронзила ее, и, дрожа всем телом, она приникла к нему, пряча лицо на его плече. Он будто разрывал ее изнутри, и это сильнейшее ощущение было одновременно невыносимым и захватывающим. Несмотря ни на что, она наслаждалась его близостью, разделяя его страсть, и инстинктивно выгнулась, стремясь принять его глубже.